Но телевизор смотреть не хотелось. И вдруг я понял, что ноги сами меня несут к комнате Эриха. Какого черта?! В конце концов, я тоже ОДИНОКОЕ СУЩЕСТВО, и мне тоже необходимо нормальное обычное общение. А то все только дела, дела, дела! Противно просто.
Из-под двери комнаты Эриха, слава Богу, пробивалась узенькая полоска света. Тоже, видать, не до сна…
Я тихонько приоткрыл дверь и заглянул в комнату. Мало ли?.. А вдруг у него кто-нибудь из его трех девиц? Последние дни они здесь частенько пасутся.
Но Эрих-Готфрид Шредер мирно лежал один под своей пуховой периной, под которой задохнуться можно, и читал книжку! Вот это да! Вот это уже прогресс…
Я негромко мявнул. Не «мяукнул» — этого я просто не умею, — именно «мявнул».
Эрих отложил книжку, устало потер непривычные к чтению глаза, и сказал негромко:
— Заходи, Мартын-Кыся… Я рад тебе… Еще с вечера хотел поговорить с тобой, но увидел, какой ты взволнованный и усталый, и решил перенести разговор на утро. Руджеро не забыл сделать тебе укол с витаминами?
— Нет, не забыл, — ответил я, — А что ты читаешь?
— Конрада Лоренца, — гордо и скромно ответил Эрих. — «Человек находит друга».
— Батюшки! — сказал я. — Где же ты взял?
— В нашей Оттобрунновской библиотеке.
— Ну, и как?
— Потрясающе!.. Выпить хочешь?
«У-у-у!.. Вот это уже наше — российское!» — подумал я и сказал:
— Нет. Не хочу. У меня завтра день трудный. А чего это тебе вдруг выпивать приспичило?
— Мне казалось, что так будет легче разговаривать…
— Ничего, со мной можешь разговаривать и без выпивки, — сказал я и вспрыгнул к нему на перину. — Ну, что еще случилось?
— Видишь ли… — Эрих аккуратненько вложил красивую кожаную закладку в книгу, закрыл ее и отложил на прикроватную тумбочку. — С тех пор, как мы начали эту операцию — твои фото, изготовление документов, газеты, телевидение, меня все время не покидает мысль: не делаем ли мы все вместе какую-то ошибку? Ну, истратили мы на все это где-то порядка восьмисот марок. Продать тебя можно тысяч за пять. Не меньше. Это я понял по количеству сегодняшних звонков. Остается — четыре двести. Минус витамины, стимуляторы, кормежку я не считаю. Еще марок двести… Чистого заработка — четыре тысячи. На замену отопительной системы все равно не хватит. Там счетик будет тысяч на семь…
От могучего храпа Руджеро Манфреди, спящего с Хельгой через две комнаты отсюда, над головой у Эриха задребезжало неплотно укрепленное стекло в раме с большой фотографией мамы и папы Шредер.
— Да еще стенки надо обесшумливать, черепицу на крыше менять, — добавил я.
— Конечно! — подхватил Эрих. — Ты же сам видишь — дом в отвратительном состоянии. В него надо вкладывать тысяч пятнадцать — минимум! Вот я и подумал… Прости, пожалуйста…
Эрих бережно отодвинул меня в сторону, свесился с кровати, открыл тумбочку и вытащил оттуда бутылку виски. Достал широкий квадратный стакан, налил себе четверть стакана, залпом выпил и все сложил обратно в тумбочку. И закрыл дверцу. И закурил сигарету. И сказал:
— Вот я и подумал — а на кой черт все это нам нужно?! Почему мы должны продавать тебя, если этих денег все равно ни на что не хватает! А на те восемьсот марок, которые мы уже потратили — наплевать и забыть. Тем более, что у меня есть к тебе совершенно деловое предложение… Прости, пожалуйста!
Он снова попытался отодвинуть меня в сторону, чтобы достать из тумбочки виски, но я решительно положил лапу на его руку и немножечко придавил когтями. Самую малость.
— Сначала предложение, — сказал я. — А потом уже все остальное. И без меня. Мне от одного запаха твоего виски худо становится.
— Нет проблем! — легко согласился со мной Эрих. — Предложение такое: ты остаешься жить с нами, как наш партнер по бизнесу!
— Ты в своем уме? — спросил я.
— Более чем. Я уже почти все просчитал. Во-первых, ты будешь нести рекламные функции. Дом, в котором запросто живет настоящий Дикий Сибирский Русский Таежный Кот, — уже любопытен! Резко увеличивается клиентура, резко повышается интерес к тому, что же продается в этом доме?! А продаются здесь замечательные Кошечки шоу-класса! Во-вторых, ты будешь обязан…
Я убрал когти и снял свою лапу с руки Эриха:
— Можешь не продолжать и пить свое вонючее виски. Я принимаю любое предложение, только связанное с возвращением в Петербург. По-моему, я тебе достаточно толково объяснил ситуацию в прошлый раз. Повторить?
— Нет, не нужно… — упавшим голосом проговорил Эрих.
— Я крайне сожалею, что ты не можешь получить за меня больше денег… Но я здесь уже достаточно времени и успел заметить, что у вас тут халявы ждать не приходится.
— Как ты сказал? — не понял меня Эрих.
— Это не я сказал. Это мой приятель Водила так говорил. В смысле, что заработать у вас в Германии не так уж легко. И даже те четыре тысячи, которые останутся у тебя после покрытия всех расходов, — это тоже большие деньги за такого дворнягу, как я! Потому что я никогда не был ни Диким, ни Сибирским, а Тайгу я только по телевизору видел. Единственное, что вы про меня не соврали, это то, что я Русский. Поэтому я и рвусь туда, к своему пустырю, к своему дому, к своим приятелям-Котам, к своим близким — Шуре Плоткину и Водиле… Ты, Эрих, не обижайся. Я им там гораздо больше нужен, чем вам здесь…
— Шайзе!.. — вздохнул Эрих и снова достал бутылку из тумбочки. — Ни черта-то ты не понял, Кыся! Я ж про бизнес — так… Чтобы не говорить вслух всего, что надо бы…
Он не стал наливать виски в стакан, а просто выпил из горлышка. Утерся рукавом пижамы и сказал:
— С тех пор, как ты появился в нашем доме… Вон и Хельга с Руджеро уже помолвку назначили, родителям в Эрфурт звонили. А ведь до тебя просто так лет пять жили… Я стал себя по-новому чувствовать… Вот я о чем. А про бизнес я просто так, чтобы тебя хоть чем-то заинтересовать.
Он еще отхлебнул из бутылки и сказал мне негромко:
— Ладно, иди спать. Завтра у тебя будет еще тяжелый разговор с фрау Кох…
* * *
Сна не было ни в одном глазу. То ли я передергался так за последнее время, то ли Руджеро мне стимуляторов передозировал…
В каком-то непонятном, взвешенном состоянии я продолжал шататься по ночному дому, пока не очутился в подвале, где стояли клетки с нашими Кошками и Крольчихой.
На Кошек, честно говоря, и смотреть не хотелось. После того, как я за последние три недели перетрахал их всех по множеству раз, они для меня были уже не вожделенные особы для сладостно-половых упражнений, а обычные, я бы сказал, «боевые подруги». Соседки по казарме. Не больше.
Поэтому мимо клеток с Кошками я прошлепал более чем равнодушно, несмотря на их призывные потягивания и очень выразительные мурлыканья. А вот у клетки с Крольчихой я почему-то остановился… Кролик, которого уволокла моя Лисица, по-моему, сутками не слезал с этой Крольчихи! Они только и делали, что напропалую трахались и что-то жевали, что-то жевали и трахались!
Теперь, потеряв своего Кролика, Крольчиха только жевала. Трахаться ей пока было не с кем. И тогда я вдруг от тоски подумал: «А почему бы и не Крольчиха?..»
Пораженные Кошки широко открытыми от удивления глазами смотрели из всех своих шести клеток за тем, как я открываю клетку Крольчихи, вхожу туда, ставлю безропотную, но жующую Крольчиху так, как это нужно мне, и…
Так вот нужно мне это было, «как рыбе — зонтик», — сказал бы Шура Плоткин, а Водила бы добавил: «И на хрена Козе баян?»
Я же не Котенок-онанист, я же взрослый, умудренный огромным половым опытом Кот — в самом прямом смысле этого слова. Я же точно знаю, что ЭТИМ я доставляю наслаждение не только себе, но и партнерше по ЭТОМУ ДЕЛУ — будь то любая Кошка, или собачка Дженни, или та же Лисица, черт подери!
Но с Крольчихой я, по выражению киевской Кошки Цили, «пролетел, как фанера над Парижем»!..
Да, конечно, у нас с покойным Кроликом совершенно разная частота фрикций (это слово я от Шуры знаю…). Кролик ЭТО делает, как известно, раз во сто быстрее. Но я никогда не подозревал, что скорость движений вперед и назад во время ЭТОГО будет иметь такое решающее значение…
Она ведь, эта длинноухая тупица, даже не обернулась, даже не посмотрела, кто это ее трахает! Она же, кретинка короткохвостая, даже ЖЕВАТЬ НЕ ПЕРЕСТАЛА В ЭТО ВРЕМЯ — так я ей был безразличен!
Ну, что может быть оскорбительнее?! Тут меня любой Мужик поймет! Эдак на нервной почве недолго и импотентом стать… Не боюсь повториться прав был Шура, когда говорил: «Не доведут нас с тобой яйца до добра, Мартын!»
И точно. Я ведь, когда открывал Крольчихину клетку, не просто хотел ее трахнуть. Я хотел хоть немножко приподнять свое настроение, слегка повысить общий тонус своего организма. А потом отоспаться как следует, и встретить завтрашний день бодрым, полным сил и обостренного внимания. Мало ли, КТО меня захочет купить? А может быть ОН мне не подойдет! Тут надо тоже держать ушки на макушке…
