— Настолько, что я даже начинаю ревновать! — рассмеялся Руджеро.
Доктора тоже посмеялись и сказали:
— Прекрасно! Тогда — руку на Кота…
Хельга положила на меня свою теплую руку и осторожно спросила:
— Ты, действительно, ко мне хорошо относишься?
И я, дурак, чуть не ответил «Да…». Но во время сдержался. И просто МЫСЛЕННО пожелал ей спокойствия и, пока не поздно, ребенка.
— Сколько секунд рука вашей жены лежит на спине Кота? — спросили оранжевые вертолетчики.
— Секунд пять, семь…
— Измеряйте!
Руджеро накачал воздух в манжетку, отвернул какой-то винтик, посмотрел на круглый прибор со стрелкой, и завопил:
— Сто двадцать пять на восемьдесят!!!
— Все ясно. Это ТОТ самый Кот!.. Сколько вы за него хотите?
Я мгновенно подскочил к Эриху и, делая вид, что трусь о его ногу, неслышно сказал ему:
— Пусть Руджеро спросит — не бывают ли у них командировки в Россию? Конкретно — в Санкт-Петербург…
Эрих тут же повторил мой вопрос Руджеро. Тот задал его докторам. Доктора посовещались и ответили:
— Нет, это исключено.
— Тогда пошли их подальше! — посоветовал я Эриху, а тот не замедлил передать это Руджеро.
Но Руджеро Манфреди вежливо распрощался с врачами, обещая обсудить их предложение на семейном совете.
Не успел он положить телефонную трубку, как раздался звонок из Генерального консульства России в Мюнхене.
Я чуть было не сказал — «звонила Нюся…». Нет, конечно! Звонил наш русский вице-консул — Хозяин той самой московско-дипломатической Кошки Нюси. В период моего мюнхенского БОМЖизма Нюся частенько заглядывала ко мне в Английский парк на пятый ярус моей нелепой «Хинезише Турм», где я обитал вплоть до того момента, когда меня, обожравшегося форелью, отловили Руджеро и Эрих.
Точно так же, как в случае со звонком из полиции, я понял, что без участия Нюси этот телефонный разговор никогда бы не состоялся. Неужто и Нюся сумела преодолеть барьер, разделяющий наши Миры?! Тогда остается только воскликнуть: «Люди и Животные всех стран — соединяйтесь!».
Естественно, это не моя, а Шурина хохмочка.
Значит, все, что я пытался втолковать Нюське о Телепатических Контактах между Людьми и Животными — легло на благодатную почву. Слава Богу! Хотя, особенно тут удивляться нечему. Кошки всегда были умнее Котов (в общей своей массе), они тоньше чувствовали, легче и артистичнее лгали, и были всегда более восприимчивы в связях Животное-Человек-Животное.
Не мудрено, что Нюся — умница, хитрюга и прохиндейка, зная о Конраде Лоренце и Ричарде Шелдрейсе только по моим рассказам в перерывах между сексуальными упражнениями, все-таки сумела наладить прочную Телепатическую связь со своим Хозяином — вице-консулом Генерального консульства России. Результатом чего и явился его звонок к нам в Оттобрунн!
Как только я услышал, КТО к нам звонит, так сразу же взял этот разговор в свои лапы. Я немедленно заставил Эриха отобрать трубку у Руджеро, и с этой секунды с вице-консулом России практически разговаривал Я.
* * *
В то же время, меня не покидало ощущение, что вице-консул тоже разговаривает не слишком самостоятельно. Не с голоса своей Кошки Нюси, но, во всяком случае, под очень сильным Нюськиным влиянием. Понял я это потому, что на мой вопрос, заданный Эрихом вице-консулу, — не смог бы Российский консулат взять на себя заботу и материальную ответственность за отправку этого уникального русского Кота, гражданина России, по месту его постоянного проживания в Санкт-Петербург, Нюськин вице-консул ответил с откровенностью, совершенно не свойственной дипломатам любых стран:
— О чем вы говорите, герр Шредер! Откуда у нас деньги на перевозки Котов?! У нас, русских дипломатов, даже медицинских страховок нет! Случись что-нибудь со мной, с женой, не дай Бог, с детьми, — мы же сдохнем или по миру пойдем! У нас же месячная заработная плата здесь — самая низкая среди всех дипломатических представительств других государств…
Тут я впрямую услышал чисто Нюсины интонации:
— Наше министерство иностранных дел удавится, если мы попробуем отправить этого Кота за наш счет! Да и нас отсюда попрут вслед за этим Котом, как миленьких!..
— Но этот же Кот — подданный России! — демагогически воскликнул я голосом Эриха, а Эрих уже от себя добавил: — В конце концов, господин вице-консул, такой Кот — достояние государства!
На что вице-консул горько сказал — то ли с подачи Нюси, то ли сам по себе:
— Сегодня, уважаемый герр Шредер, в России так все неясно и смутно, что думать о своих подданных, живущих за рубежом, нет просто ни у кого ни сил, ни желания…
— Жаль, — жестко сказал Эрих-Готфрид Шредер без малейшего моего участия. — И вас жаль, и ваших поданных.
— Погодите, погодите!.. — разволновалась Нюся голосом русского вице-консула. — А если мы сделаем так? Вы отдаете мне этого Кота за какую-то небольшую разумную сумму, он переезжает к нам в дом — у нас вполне приличная двухкомнатная квартирка в Нимфенбурге. Нас в ней всего четверо — жена, я и двое детишек… Ну, еще кошечка Нюся. Надеюсь, они подружатся… А когда подойдет срок нашего возврата в Москву, мы его, конечно, заберем с собой. А там я через кого-нибудь из друзей отправлю его в Петербург, по тому адресу, который вы назовете… Идет?
— А когда кончается срок вашего пребывания в Германии? — самостоятельно спросил Эрих.
— Скоро, — с грустью, и тоже без нюсиной подсказки, проговорил вице-консул. — Через год и три месяца.
— К сожалению, я вынужден вам отказать, — опять-таки сам сказал Эрих. — Нашему Коту нужно попасть в Петербург в ближайшее время. Наш Кот столько ждать не может.
Так заканчивать разговор с Нюсей и ее вице-консулом было бы свинством. И я, устами Эриха Шредера, добавил:
— Но если этот Кот еще у нас немного задержится, то милости просим к нам в гости с детьми и вашей Кошечкой Нюсей. Запишите, пожалуйста адрес…
И Эрих продиктовал наш адрес русскому вице-консулу и его Нюсе. Когда Эрих положил телефонную трубку, Хельга соскользнула с дивана на ковер, улеглась на живот, взяла меня за передние лапы, притянула к себе и звонко поцеловала в нос. И заявила:
— Если следующий звонок последует от английской королевы Елизаветы или, на худой конец, от принца Чарльза, и к телефону попросят нашего Котика, — я уже ничему не удивлюсь!..
Я был бы совсем не против, чтобы Хельга поцеловала меня еще раз — тут я очень хорошо понимаю Руджеро Манфреди, но в это мгновение я вдруг почувствовал, как к дому на автомобиле подъезжает Таня Кох!
Не УСЛЫШАЛ, а именно ПОЧУВСТВОВАЛ. Как в Петербурге, лежа в кресле, я чувствовал, когда Шура входит в лифт, когда нажимает кнопку нашего этажа, когда роется в карманах в поисках ключей от квартиры…
Последние годы я это так явственно ЧУВСТВОВАЛ, что даже ВИДЕЛ сквозь двери, лестничные пролеты, толщенные стены, и даже через очень большие расстояния! Это то, о чем я уже как-то говорил — НЕОБЪЯСНИМОЕ, присущее только нам — Котам. ОНО в нас совершенствуется и обостряется под воздействием взаимной ЛЮБВИ. Я вырвался от Хельги и помчался в сад к калитке. На бегу промелькнула мысль — «А почему я так реагирую на Таню Кох?.. При чем тут Таня?! Я понимаю — Шура Плоткин… Водила, наконец! Люди, с которыми меня связывает черт знает как много!»
Доскакал до калитки и сообразил: Таня Кох была единственным и последним звеном между мной и Водилой… А кем для меня теперь стал Водила, стоит ли объяснять? Вот я и цепляюсь за это «звено», как утопающий за соломинку. Вот почему, не отдавая себе в этом отчета, я стал воспринимать Таню, также как и моего Плоткина, как Водилу. Как близкого мне Человека…
Сел у калитки, сижу. Жду. Слышу — подкатывает автомобиль. Ни хрена не видно. Калитка — одно название. На самом деле — глухая высокая дверь с улицы в сад. Чтобы никто не любопытствовал.
Остановилась машина, слышу — открылись дверцы и… Сразу же Танин запах! У меня вдруг дыхание перехватило, сердце как застучит!.. Тут, слышу, мужской голос по-немецки спрашивает:
— Вы не перепутали адрес, Таня?
— Нет, нет, что вы! — отвечает Таня и, наверное, нажимает на кнопку звонка, потому что в доме заблямкали колокольчики. Это у Шредеров такой звонок пижонский.
Вижу, Эрих идет открывать калитку. А я сижу и думаю: «Откуда я знаю этот мужской голос?».
Калитка распахивается и здрасте-пожалуйста, как говорил Водила, стоит «Ягуар» профессора фон Дейна, сам профессор и Таня Кох.
— Герр Шредер? — спрашивает Таня у Эриха, не замечая меня.
— Фрау Кох? — улыбается Эрих.
— Да, — Таня нервно крутит головой, смотрит через плечо Эриха, сразу же хочет отыскать меня взглядом. Потом спохватывается и представляет Эриху профессора:
— Мой шеф, профессор фон Дейн.
— Здравствуйте, проходите, пожалуйста, — говорит Эрих и пропускает Таню и профессора вперед, закрывая за ними дверь.
