– А люди?… – неуверенно промямлил Каролек.
– Что люди?
– Ну, люди в клетках…
– Людей в клетках пока что не держали. Но человек и хомяк – почти одно и то же, разве нет? Тоже млекопитающее, хрупкое создание, и даже черты характера у нас похожи. Из этого можно делать выводы.
Януш лихорадочно старался привести мысли в порядок.
– Ну дела, погоди, ты сказал – невроз и язва желудка. А где тут рак?
– Рака нет, – сурово ответствовал Лесь. – Ничего я тут поделать не могу. Не требуй слишком многого.
– Хоть убей – не знаю, что об этом думать. – признался Каролек. – Кстати сказать, я такое слышал о продуктах…
– А, брось! – в сердцах перебил Януш. – Сдается, мы напрасно впали в панику. Это все из-за Влодека, прилетел сюда с мордой как у Дракулы и кричит: мы людей травим до смерти! Нельзя было идти у этого кретина на поводу…
– Льзя, льзя! – в свою очередь перебил его Лесь, возвращаясь к зловещему тону. – Ой, льзя! А свинец?…
– Что свинец?
Лесь оторвал взгляд и руку от чертежа.
– Оргия свинца, – таинственно провозгласил он. – Мы едим свинец. Она производит свинец…
Жестом обвинителя он показал на Барбару. Барбара, наклонившись над кульманом, выглядела внезапно оглохшей. Януша осенило – на тему свинца должен был вынести свой приговор химик.
– А, вот именно! – оживился он. – Барбара, что твой благоверный?…
– Отвяжитесь от меня с моим благоверным, чтоб ему лопнуть! – рявкнула Барбара, резко подняв голову от кульмана.
Изумленный коллектив замер. Темперамент звезды конструкторского бюро был известен всем. Поэтому все с ужасом предположили – по неизвестным никому причинам она убила своего мужа, потому нет никакой возможности получить от него какие-либо сведения. Гнев же Барбары, видимо, еще не прошел, он-то и повинен в ее теперешнем состоянии. Барбара неожиданно отодвинула кресло от стола, зажгла сигарету, со злостью выдохнула мощный клуб дыма и посмотрела на Каролека.
– Они хотят жрать! – произнесла она отчетливо.
– Что ты говоришь? – на всякий случай вежливо удивился Каролек.
Эмоции Барбары, видимо, достигли критической точки и теперь взорвались как гейзер.
– Жрать хотят! Доходит до вас?! Они ежедневно хотят жрать! Все трое! Что мне им каждый день готовить, «Жиче Варшавы»?!…
– «Трибуна люду» пообъемистей будет, – робко и осторожно подсказал Лесь.
– Им мясо подавай!!!
– Не принимай близко к сердцу, – поспешно посоветовал Януш. – У людей бывают разные выкрутасы. Лучший способ с ними справиться – притвориться, что не видишь и не слышишь эти дурацкие требования.
От Барбары веяло яростным жаром, невзирая на слова утешения. Сослуживцы сразу оставили мысль о мужеубийстве, немедленно смекнув, в чем проблема. Совершенно ясно – муж и сыновья Барбары с неразумным упрямством домогались ежедневного питания, что даже святого выведет из себя. Единодушные хоровые соболезнования и всеобщая солидарность уже через несколько минут смягчили ее чувства. Гейзер эмоций, выплеснувшись наружу, перестал мешать человеческому общению. К украшению конструкторского бюро вернулась способность участвовать в жизни коллектива.
– Вы все стадо кретинов, – сказала она все еще сердитым голосом. – Один паникер заварил кашу, а вы дали взять себя на пушку. Совсем не свинец самый страшный, а сера. Сера находится в воздухе, и наши проекты не имеют на нее никакого влияния!
– А асфальт?…
– Асфальт с этим ничего общего не имеет! Асфальт сам по себе ничего не отравляет! Это выхлопные газы.
– Автомобильные?
– Ну естественно! Выхлопные газы содержат что-то вперемешку с серой, а кроме того, при стирании тормозных колодок образуется асбестовая пыль канцерогенного действия…
– Ну вот, наконец-то рак! – с облегчением вздохнул Каролек.
– Свинец тоже содержится в выхлопных газах. Он образует какое-то там соединение и осаждается на всем вокруг. К слову, кто это тут сказал глупость насчет ртути? Ртуть относится вовсе не к редким металлам, а к тяжелым. Редкие металлы – это литий, натрий, еще что-то. А от асфальта отстаньте, асфальт даже притягивает к себе все эти яды, и, если бы не ветер, все оставалось бы на шоссе. Ветер все разносит, и поэтому вся гадость распространяется. Асфальт полезный.
При известии о том, что по крайней мере одно из производимых человеком веществ вместо вреда приносит пользу, весь коллектив испытал облегчение. Ужасную тему чуть не оставили навсегда. Однако в этот миг вдруг очнулась капризная душа Леся.
– Ну да… – печально молвил обладатель ранимой души. – Тут сера в капусте, там петрушка со свинцом, и ничего такого? Подумаешь! Что нам асбест и выхлопные газы, раз у нас есть крупнопанельное домостроение? Излучает эта наша дуся-лапочка, излучает…
– Час от часу не легче! – в бешенстве выкрикнул Януш, резко вскочил с места и выбежал из комнаты.
Дискуссия снова оживилась, к ней подключился и силой притащенный Янушем Влодек; что ни говори – он лично заварил эту кашу. Чуть позже компания спорщиков пополнилась главным инженером, который пришел к Янушу за предварительным проектом озеленения. Збышек рта не успел открыть, как на него обрушилась лавина страстных, резких и ужасающих вопросов. Он ни на один не ответил, однако выразил сомнение в здравом уме и твердой памяти коллег. Поэтому коллеги сосредоточились и представили ему всю проблему подробно, исчерпывающе и с акцентом на пессимистические нюансы, поскольку душа Леся испытывала в этот миг исключительный порыв апокалиптического вдохновения.
Главный инженер молча все это выслушал.
– Абсолютно смертельная одноразовая доза – шестьдесят рентген, – сухо сообщил он наконец. – Максимально допустимая доза – это пятьдесят рентген в течение четырех дней. При условии, что по окончании этих четырех дней облучение прекратится и больше уже не повторится.
– А ты откуда знаешь?
– Из армии. Случайно меня учили как раз этому.
– Так эти самые загадочные единицы и есть рентгены? – спросил Януш. – Это одно и то же?
– Более или менее.
– Тогда о чем сыр-бор? Ты говоришь – пятьдесят, а тут за тридцать лет только три и шесть десятых. Так по какому поводу крик?
– Из этого должно следовать, что крупнопанельное строительство вообще безвредно, – облегченно заметил Каролек. – За тридцать лет человеческий организм успеет приспособиться.
– Ничего подобного! – резко перебил главный инженер. – Я совсем другое хотел сказать. Откуда взялись ваши три и шесть десятых, это какая-то средняя цифра из устаревших исследований. Не это опасно!
– А что?
– А то, ну, как бы это сформулировать…
Главный слегка сконфузился. Никак не мог вспомнить: то, что он знает, – это военная тайна или нет? Он шагнул вперед, сел на стол Леся, лихорадочно роясь в памяти в поисках обстоятельств, в которых приобрел свои познания. Нет сомнений, что ими нужно поделиться, насколько возможно по соображениям секретности. Память отказывалась ему служить, он поколебался и махнул на все рукой.
– А, плевать, – заявил он решительно. – Господня воля. Самое поганое – уровень излучения. Ваши три и шесть – это тьфу и растереть, уровень бывает в пятнадцать раз больше – смотря откуда руда, из какой шахты уголь и так далее. Тут никаких шуток-прибауток, доза может накапливаться и тогда приносит вред, хотя никто еще точно не знает какой. Может, лучевая болезнь, может, рак, может, какие-то генетические мутации…
– Ты нас замечательно утешаешь! – ехидно сказала Барбара.
– А вы жаждете утешений?
– Жаждем конкретных фактов и сведений, – решительно заявил Лесь. – Теперь уже ясно как белый день – все подтверждается. Какая преступная скотина выдумала эти шлаки в бетоне?
– Не разменивайся на мелочи, – укорил его Каролек. – Надо взглянуть шире, потому что – давайте будем реалистами – полностью производство не остановишь. Без крупных панелей остановится все жилищное домостроение. Стало быть, если тут получается пятнадцать, а тут ноль, так нужно знать, какую величину брать. Вы меня понимаете?
– Другими словами – ты хочешь знать, откуда уголь и откуда руда? – уточнила Барбара.
Главный инженер не выдержал и втравился в обсуждение. Он не мог исчерпывающе удовлетворить любопытство Каролека, но точно помнил – самые страшные шлаки идут с электростанции Лагиш. Никто понятия не имел, где эта электростанция находится и какова причина фатального качества ее шлаков, тем не менее немедленно было отвергнуто использование этой гадости. Облегчение от элементарно простого выхода сменилось угнетенным чувством, когда до них дошло, что решение это сугубо камерное и всю страну не обязывает.
– Ну, не знаю… Бросить работу, что ли, колесить по всем заводам-производителям в стране, исследовать эти проклятые шлаки – а в результате? – сердито бухтел Януш. – Чихать они хотели на мои распоряжения! Так что – бить их по морде?
