Ознакомительная версия.
— Вот он. Конденсатор у меня в руках.
— Профессор, — сказала потрясенная Марина. — Вы сказали, что конденсатор это две металлические простыни, которые находятся друг против друга. Как же они помещаются в этом маленьком ящичке?
— Эх, молодежь! — с кривой улыбкой сказал профессор. — А если эти простыни сделаны из очень, очень тонкой фольги. А если между ними тоненькая пленка? Разве нельзя скатать такие простыни в рулончик и запихнуть их в этот, как вы сказали, ящичек?
— Наверное, можно.
— Вот тот-то!
— Слушайте дальше. Электрончики бегут, бегут по металлической дорожке, и вдруг на их пути плоскость, а дальше нет металлической дорожки. Они накапливаются на этой простыне, накапливаются, тянут к иончикам ручонки-щупальчонки, переговариваются, а перепрыгнуть по воздуху к иончикам не могут. И все безумно страдают.
— Кошмар! — сказала Марина Рубинова. — Это как наши, которые в Америку уехали!
— Меньше политики, а больше смысла! — одернул ее лектор. — Не забывайте, у нас прямой эфир, а не вчерашний. Даже Миша Кувалдин вам объяснит, что с эфиром шутки плохи.
— Верно, — согласился Миша. — С кефиром шутки плохи. Я однажды купил три бутылки вчерашнего кефира, и они у меня взорвались.
Чайников поудивлялся на кефирные шутки Миши и продолжил рассказ:
— Если сейчас мы к концам конденсатора подсоединим провода, создадим новую металлическую дорожку, наши электрончики со всех сил по ней побегут. Верно?
— Верно, — согласились Марина и Миша.
— А если мы поставим на их пути катушку, что произойдет?
— Они в ней запутаются бедные.
— Почти правильно, — согласился профессор и нарисовал такую картину.
— Это катушка из проволочной дорожки. Электрончики бегут, бегут по катушке, бегут, бегут к иончикам… Сначала большой кучей, потом их поток ослабевает. И тут… А вы не забыли, что, когда по катушке идет поток электронов, вокруг нее образуется магнитное поле?
— Не забыли. Когда идет ток, все опилки встают кругами по стойке «смирно» из-за магнитного поля, — сказала Марина Рубинова.
— Так вот, когда поток электронов ослабевает, то это магнитное поле тоже ослабевает и исчезает. И что происходит?
— Я знаю! — сказал Миша Кувалдин. — Опилки встают по команде «вольно».
— Нет. Возникает такое интересное явление — самоиндукция. Оно заключается в том, что исчезновение магнитного поля усиливает затухающий поток электронов. Понятно?
— Абсолютно непонятно, — сказала Марина. — Если магнитное поле исчезает, значит, оно полудохлое. И как это полудохлое поле может усилить поток полудохлых электронов. Не понимаю.
— Вы тоже не понимаете? — спросил Чайников Мишу Кувалдина.
— Понимаю! — ответил тот.
— Что вы понимаете?
— А то, — многозначительно сказал Миша. — Судороги!
— Какие еще судороги? — закричал профессор Чайников. — Чьи судороги?
— Как чьи? — ответил Миша. — Судороги поля. Поле дергается, и электрончики с него стряхиваются.
Профессор Чайников схватился за голову и заплакал. Из его глаз выкатывались большие глицериновые слезы и падали на пол. На такой скользкой лужице немедленно поскользнулся телеоператор с камерой и грохнулся на пол. Из его аппаратуры посыпались искры. Это было уже не кошковое, не собаковое, а человековое электричество.
Тут зазвонил телефон. Звонил Фома Неверующий. Он стал утешать профессора:
— А вы, товарищ профессор, не плачьте, вы все опять через сказку расскажите: «В некотором царстве, в некотором государстве, в одном густом дремучем лесу…»
— Ладно, — согласился Чайников. — В некотором царстве, в некотором государстве, в одной густой дремучей катушке жила-была бабушка Самоиндукция. Она все делала наоборот. Когда электрончики большой компанией бежали по виткам катушки к иончикам на другой берег конденсатора, она их слегка задерживала. Бросала им конфеты, и они запутывались. А потом, когда их поток уменьшался, она, наоборот, всех их сурово подгоняла вперед.
— Чем подгоняла? — спросила Марина Рубинова.
— Большой метлой! — отрезал профессор Чайников. — Она бегала за ними и каждого под попку метелкой! Под попку метелкой! Ну теперь вам понятно? — спросил Чайников у Миши и у Марины.
— Теперь нет, — ответил Миша.
— Что же вам непонятно?
— Почему на эту бабку управы нет?
— Ой, — вдруг закричал профессор Чайников. — Я знаю, как это объяснить. Через воду. Представьте себе, что в земле находятся два круглых озера размером с трехэтажный чайник. Одно озеро полное воды, а другое сухое. Если мы прокопаем между ними канаву, что получится?
— Вода из одного озера будет переходить в другое, пока они оба не наполнятся наполовину, — сказала Марина. — Пока они не уравняются.
— Правильно! — в восторге закричал профессор. — А если мы на их пути поставим мельничное колесо, что будет?
— Мука! — сказал Миша Кувалдин.
— Не мука, а вот что. Сначала колесо будет задерживать воду в канаве, совсем как та старушка в катушке. А потом будет раскручиваться все больше и больше. И наконец так сильно раскрутится, что всю воду перегонит из бассейна в другой бассейн. И вся вода будет в том озере, которое перед этим было сухим. Проясняется? — спросил он у Марины.
— Чуть-чуть.
— Потом вода снова пойдет в первое озеро… Точно так же и электрончики бегают с одной обкладки конденсатора на другую через катушку. Такая конструкция называется колебательный контур. Побежали!
— Куда? — спросила потрясенная Марина.
— К Останкинскому пруду, бассейны копать.
— Чем копать? — спросила Марина.
— Я не знаю чем. Пусть товарищи телезрители, которые живут около Останкинского пруда, срочно принесут нам лопату.
— А где мы возьмем мельничное колесо?
Чайников снова притормозил.
— А пусть телезрители, которые живут недалеко от Останкинского пруда, принесут нам клетку из-под белки.
— Зачем нам клетка из-под белки? — удивилась Марина.
— А затем, — объяснил профессор, — что в клетке из-под белки всегда есть колесо. Оно и будет у нас мельничным. Бежим! А по дороге я объясню вам, что такое диод.
По этой команде все как по команде побежали на выход с Центрального телевидения в сторону Останкинского пруда.
Там внизу стояла такая специальная дверь выпускательная. Она пропускала людей только в одну сторону, когда они выходили. А когда они пытались войти через эту дверь, она в обратную сторону не открывалась и никого на ЦТ не пускала.
— Видите, — на секунду притормозил профессор Чайников, — эта дверь пропускает человека только в одну сторону. Она работает, как диод. Примерно так же ведет себя диод с электрончиками. Он пропускает их только туда. А обратно ни за что.
— Понятно, — сказал Миша Кувалдин. — Я таких диодов много в метро видел. А один диод так мне дал по ногам, что у меня из глаз даже электрончики посыпались. Это потому что я тогда радиотехники не знал.
— А теперь? — спросил профессор Чайников.
— Теперь я на троллейбусе езжу. В троллейбусе двери не дерутся.
Прибежали к Останкинскому пруду. Только никого там с лопатами не было. Профессор Чайников снял с ноги тапочек и немедленно выкопал бассейн. Он сразу же наполнился водой.
— Хорошо, — сказал профессор. — Теперь копаем второй.
Выкопали второй. Он тоже сразу наполнился водой.
— Караул! — сказал профессор. — Научный опыт срывается!
— Профессор, — успокоил его Миша Кувалдин. — Я вас выручу. У моего папы на даче сторож есть. А у сторожа такой аппарат в сарае имеется, как раз для вас. Два сосуда стеклянных больших, а между ними катушка из трубок. Я вам его принесу.
— Спасибо! — поблагодарил его расстроганный профессор Чайников. — Я буду вам чрезвычайно благодарен.
— А где ваш тапочек? — спросила Марина.
Искали всем телевидением — не нашли. Очевидно, тапочек погиб на дне одного из затопленных бассейнов.
— Профессор, — спросила Марина, — а как же вы пойдете домой?
— Очень просто. В ботинках Миши Кувалдина до такси. А он пока героически постоит в одном моем тапочке около научных бассейнов.
Миша стал героически стоять, как большая бестолковая героическая цапля. А профессор и Марина пошли по песку к стоянке автомашин.
— Профессор, а что надо приготовить к завтрашнему занятию?
— Ах да. Приготовьте такую специальную прыгательную сетку — батут, электронную радиолампу — триод и научный прибор Миши Кувалдина с двумя сосудами и трубкой.
— Батут — это как в цирке? А кто будет на нем прыгать?
— Научная общественность. И широкие круги желающих.
Марина про себя решила, что она тоже — широкие круги желающих. И Миша Кувалдин так решил. Он сказал:
Ознакомительная версия.
