Мондель покинул такси и зашел в магазин. На глаза ему попался желтый чемодан.
«Он очень подойдет к моему умному лицу и ветреному характеру», – подумал Харитон.
– Девушка, подайте мне вот этого красавца. Давно, наверное, тут меня дожидается.
Продавщица сняла с полки чемодан и спросила:
– В Казантип едите? Может, попутчица нужна?
– В Казантип?! Почему вы так решили?
– А там надо с желтым чемоданчиком ходить. Тогда платить не надо.
– Но я могу заплатить!
– Там все могут. Но так неинтересно.
– А я хочу, чтобы мне было интересно!
– Вот оплачивайте чемодан и езжайте в Казантип.
– Спасибо, добрая девушка! Ты не только продала мне чемодан, ты вытащила мой отпуск из трясины сомнения.
– С вас две четыреста – за чемодан. А за трясину – на ваше усмотрение. Так, как на счет попутчицы?
– Попутчица – это очень хорошо. Дорожные разговоры, бутерброды в газете и прочие приятные мелочи. Но есть один большой минус – рамки отдыха резко сужаются. Так что в следующий раз, как-нибудь…
Мондель вышел из магазина и весело помахал пустым чемоданом.
– Первые строки написаны! Дальше легче пойдет! – крикнул он водителю.
Машина, приняв пассажира, вновь резко стартанула и завоевала себе место на дороге.
– Развлекаться едете? – спросила женщина.
– Да, есть что-то такое в планах.
– Смысл?
– Не понял?
– Завтра в городе такое шоу намечается, а вы уезжаете.
– Еще раз не понял?
– Выборы завтра. Куча кандидатов почему-то снялась. Остались: местный дурачок Гришка и какой-то залетный. У дурака, вроде бы как, денег много. А у второго – обаяние. Мужики хотят за идиота голосовать, а женщины – за красавчика. Серьезная битва будет. Так что повременили бы с отъездом.
Кровь забегала по Монделю значительно быстрее. Он почесал подбородок и спросил:
– А ты за кого голосовать будешь?
– Я людей возить буду.
Мондель еще раз почесал подбородок, словно проверяя не выросли ли волшебные волоски, как у старика Хоттабыча.
– Давай назад в гостиницу. Такое шоу, уж точно, пропускать нельзя. А можно и поучаствовать. За красавчика, говоришь?..
До вечера еще оставалось много времени, и Харитон провел его с пользой.
До чего же наш народ падок до всяческих забав! Каждому из тех, кто проживает в непосредственной близости от берез, знакомо это ощущение, когда сквозь вязкую тину усталости, после мучений глупого труда, после нелепицы быта, вдруг солнышком в оконце заглядывает в дом какой-нибудь праздник. И с нарастающей, как лавина, искренностью бросается самый славянский из славян народ, в пляс.
Этот неугомонный люд под веселые частушки с легкостью пропустил через себя многовековую крепостную зависимость. Он не стал лить слезы над порвавшимися лаптями, а решил вдруг удивить мир коммуной. И даже не удивить, а так – скопом жить веселее. А чтобы не осталось сомневающихся в правильности избранного пути, приделал к телеге двигатель и рванул на ней в космос.
Вечный поиск проблем на свою… не то, чтобы голову, а на то, что пониже, есть, на самом деле, поиск пути нескучного проживания отведенных лет. Одним мощным движением стряхнуть с себя паутину обыденности и предсказуемости – это всегда было навязчивой необходимостью русского характера.
Ярмарки, «стенка на стенку», ряженые, скоморохи, балы, дуэли, тройки с бубенцами – каков диапазон феерического времяпровождения!
Как много позволено этому розовощекому народу, так и не вышедшему из подросткового возраста!
Если европейцы – это сорокалетний здравый образованный и культурный мужчина, американцы – двадцатипятилетний ковбой, полный сил и энергии, изворотливый и дерзкий, то русские – это десятилетний шалопай, вынужденный учить уроки, но всячески от этого отлынивающий. Ему дороги переменки, на которых можно побегать по коридорам, подергать девочек за косички и погонять по школьному двору консервную банку вместо мячика. (Заметим вскользь: если бы проводился чемпионат мира по игре консервной банкой – наши были бы бессменными чемпионами). А еще лучше – подложить кнопку на учительский стул, написать мелом какое-нибудь веселое слово на спине одноклассника или подпереть шваброй дверь в учительскую.
Вот так и стали мы жрецами веры, которая имеет имя «Развлечения». Веры, которую сами выдумали, лежа долгими зимними вечерами на печи. Веры, которая не понятна абсолютному большинству других жителей планеты.
10 августа Мондель энергичной походкой следовал по улицам Волнограда. Посетив несколько избирательных пунктов, он остался увиденным весьма доволен.
Предыдущим днем была проведена титаническая работа, потребовавшая затрат как физических сил, так и финансовых средств. Сейчас независимый кандидат с внутренними ощущениями художника, тайком наблюдающего за лицами посетителей его персональной выставки, осматривал места волеизъявления народа. А посмотреть было на что…
Волноград был городом глубоко провинциальным. В связи с этим невеселым фактом, развлечений и забав было недостаточно. И даже такое обыденное и заезженное для центральных городов мероприятие как выборы, здесь стало настоящим шоу.
В этот августовский день волноградцы в полной мере осознали, что все человечество делится на две неравные части. Одни выбирают, другие – избираются. Этот тезис нисколько не расстроил приморских жителей. Намечался праздник, а праздник – это всегда хорошо.
На избирательных участках у всех было приподнятое настроение. Возникали даже очереди из желающих исполнить свой гражданский долг, но они не раздражали, а лишь увеличивали позитив настроения. Оделись южане так, как будто шли в театр. Мужчины, несмотря на жару, надели костюмы и галстуки. Женщины – свои лучшие платья. Дамы украсили косметикой лица и выщипали брови, кавалеры спрыснули свои мужественные скулы одеколоном. Глаза были светлы, по губам гуляли полуулыбки – предвестники праздника.
Даже пребывающая в полусонном состоянии пресса прислала своих представителей для освещения. Журналисты ели бесплатные бутерброды с сыром и свысока смотрели на сограждан.
На избирательном участке, расположенном в актовом зале школы номер 7, дежурили медики. Они всем желающим измеряли давление.
– У вас отличное давление! Прям как у нашего Карасевича! – сообщали врачи одним.
– Низковато, низковато… У Безобразникова недавно мерили – такое же, – говорили простимулированные последователи Авиценны другим.
Пиар-технолог Тефлонов бегал по всем участкам, таская за собой Безобразникова.
Пока его шеф горячим шепотом доказывал еще не проголосовавшим нарядным южанам, что не очень умный, но состоятельный лучше, чем неизвестный и непонятный, Гриша скромно стоял в углу и отщипывал листочки от комнатного растения.
Неожиданные яркие вспышки света ослепили идиота! Одновременно послышались резкие клацающие звуки, как-будто выстрелы из загадочного оружия инопланетян! Гриша, спасаясь от внезапного нападения, упал на пол, потянув за собой горшок с растением и большой фанерный плакат. Ища безопасное место, он, весь обсыпанный землей, с неимоверной прытью на четвереньках скрылся в ногах избирателей.
– Вот это да… – удивленно проговорили фотокорреспонденты региональных изданий, опуская свои аппараты со вспышками.
Тефлонов нашел своего подшефного за избирательными урнами. Гриша дрожал.
– На кандидата Безобразникова было совершено покушение! Кто-то хочет задушить демократию в нашем городе! Враг не пройдет! Будьте бдительны, граждане!
Последние слова Тефлонов прокричал уже на улице, куда его вытолкали охранники.
Но дело было сделано – сарафанное радио, получив тему со слов пиар-технолога, начало свою работу. Через несколько часов чаша весов дала серьезный крен в пользу городского сумасшедшего.
Тефлонов описывал замысловатые круги по городу и на каждом перекрестке орал:
– Контрреволюция не пройдет! Дорогу местному кандидату!
Но тут подошло время заготовок Монделя.
К избирательным пунктам потянулись дети. Они вели за руки своих родителей. Оторванные от сериалов мамаши и от футбольных матчей отцы – не планировали участие в выборах. Они шли на свое волеизъявление с хмурыми, но решительными лицами – они зарабатывали для своих чад будущие положительные оценки. Так, по крайней мере, сказали учителя на вчерашних внезапных родительских собраниях.
Пришли к урнам и неважно одетые и сомнительно пахнущие люди. Ни одна категория граждан не укрылась от бдительного ока Харитона – бомжи также получили возможность голосовать, даже не имея паспортов и прописки. Но только за того, кто и предоставил им такую возможность. Получили они не только избирательное право, но и по литровой бутылке водки на брата.
Не был забыт и желудок избирателей – на всех пунктах бесплатно выдавался жареный карась. И то, что это именно карась, оповещали специальные таблички.
