Роман рассердился и, не вставая с постели, проигнорировав всех страждущих, снова влез в чат с Женей.
«Так что с твоим самочувствием? Я знаю, что поздний токсикоз – это хреново для тебя и не очень хорошо для ребенка. Может быть, стоит лечь в больницу?»
И это сообщение оказалось прочитанным лишь к обеду. К тому времени Женя проснулась, вырубившись после полуночной побудки только под утро, позавтракала, под долгий чай болтала с отцом. И собравшись звонить Юльке, включила, наконец, телефон. Тот радостно засыпал ее сообщениями об обновлениях, смсками о пропущенных от Юльки и Таши и уведомлением о новом сообщении от Романа. Женя некоторое время потупила в экран, позабыв о цели, с которой взялась за телефон.
- Вот тебя спросить забыла, что мне нужно! – буркнула она в конце концов и решительно ткнула в Юлькин контакт, вслушиваясь в гудки.
Юлька ответила быстро и бодро.
- Привет лежебокам! Когда все прогрессивное человечество давно на ногах, ты, небось, только соизволила глаза открыть!
- Все прогрессивное человечество – это ты?
- А то! И между прочим, это при том, что я всю ночь трахалась! – коварно заявила она.
- Мне проявить интерес или понимающе промолчать? – рассмеялась Женя.
- По логике вещей ты сейчас должна была схватиться за сердце. И начать повторно читать мне лекцию о контрацептивах.
- Я решила поберечь свою нервную систему, - теперь была очередь старшей сестры коварствовать.
- Ну это правильно. Тебе нервничать точно нельзя. Короче, у нас в универе проект создания экономической модели будущего. Такое знаешь… из области фантастики почти. И мы с Тиной и Назаром решили приколоться и поучаствовать. Вот втроем всю ночь и того… устраивали оргию. Ну еще Кейнс. Чтобы мальчиков на всех хватило.
- Кейнс – это сильно, конечно, - хохотнула Женя. – Может, все же Назар интереснее будет?
- Никто не может быть интереснее Кейнса! – рассмеялась младшая. – А в том смысле, который ты имеешь в виду – Назар и Тина встречаются. А я дружу. И как парень он мне не нравится. Вот.
- У Назара может быть друг. Или брат. Юлька! – напустила строгости в голос Женя. – Ты же не собираешься заделаться синим чулком?
- Ученье – свет! Народная мудрость!
- Ну ты только светись там… не сильно…
- Ну я ж тебе не из Чернобыля! И вообще, я крайне занятой человек. Я сестре мужа ищу столичного, чтоб она ко мне перебралась. Присмотрела тут парочку профессоров. Мне старые, а бесхозными оставлять – жалко. Тебе понравится.
- Себе аспирантов присмотри, - буркнула сестра. – А мне сейчас только профессора и не хватало. Остального в избытке.
- Моджеевский твой не объявлялся? Ты ему сказала? – ни с того, ни с сего спросила Юлька.
Женька помолчала некоторое время, обдумывая ответ.
- У нас всегда найдутся доброжелатели, - ответила она негромко, - поэтому теперь он знает.
- А чего ты хотела в нашем селе… и что он?
- Орал…
- Ой-ё… мать честна… сильно?
- Да у него всё всегда через край, - вздохнула Женя.
- Типа ты не видела, как у него… и что теперь? Каковы его намерения? Нужен ему ребенок или…
- Юлька… не устраивай мне допрос.
- Прости, прости, прости! – затарахтела мелкая. – Просто я не понимаю нифига! Как вы так умудрились…
- Парижские пирожные виноваты, - снова рассмеялась Женька. – Поэтому жуй отечественные.
- Сладкое вредно, Жека, – вдруг помрачнев, вздохнула Юля, и было непонятно – то ли в трубке помехи, то ли голос задрожал.
- Если судить по мне, то крайне опасно, - старшая сестра тоже вздохнула, но взяла себя в руки и улыбнулась. – Приезжай! Будем домашнее есть.
- Не-е-е! Пока исключено! У меня проект, Кейнс и куча всего интересного! К родам приеду, обещаю!
- Точно-точно обещаешь?
- Точно-точно обещаю. Торжественно клянусь!
- И вот только попробуй не приехать! – сказала на прощание Женя и отключилась. В который уж раз понимая, что вокруг нее сужается кольцо под названием Роман Моджеевский. Вокруг все напоминало о нем, да и она сама думала о Романе все чаще. И все больше озадачивалась его странным поведением. Впрочем, каждый из нас совершает не поддающиеся объяснению поступки в порыве… Знать бы еще в порыве чего. Что двигало Романом осенью, когда он отрезал себя от нее – слишком больно и слишком навсегда. И что заставляет его теперь приходить к ней, что-то объяснять, просить прощения. Зачем, если все давно решено?
Но было совсем очевидно, что этот скоростной поезд, который вообще никогда не останавливается, теперь все так же, на полном ходу шел по рельсам, почему-то проложенным к ней. Потому что не далее, чем в шесть часов вечера, она получила очередное сообщение, подбросившее ее на месте.
«А у нас мальчик или девочка?» - спрашивал Моджеевский, как ни в чем не бывало. Будто она не игнорировала его предыдущие попытки завязать разговор.
- Неведома зверушка, блин! – заявила телефону Женя и отложила в сторону нож, которым нарезала винегрет, не иначе как для самосохранения. Еще один такой прыжок – и запросто можно будет покалечиться. А кажется, Моджеевский поставил перед собой именно такую цель – довести Женьку до больнички. Любой. Если не психушка, то травма. В самом крайнем случае всегда есть гинекология.
«Ты имя уже придумала?» - добил он ее буквально в следующую секунду.
- И тебя не спросила! – тут же ехидно отозвалась Женя.
- У тебя там что-то очень увлекательное происходит? – приподняв бровь, осведомился Андрей Никитич, колдовавший рядом над тестом. Сегодня планировались вареники с картошкой и грибами.
Женя вздрогнула, осознав, что разговаривала вслух, и ответила:
- Увлекательнее некуда. Реалити-шоу о том, как Роман Моджеевский сходит с ума.
- Чё хочет? – столь же флегматично поинтересовался отец.
- Сложно сказать, - задумчиво проговорила Женя. Она ведь и правда даже представить не могла – чё он хочет? И вдруг выпалила: - Он откуда-то узнал о ребенке!
Папа поднял голову и внимательно взглянул на дочь, будто бы надеялся на ее лице разглядеть, насколько сильно ее это волнует. Потом, сделав в мыслях какую-то, видимо, очень важную пометку, уточнил:
- Это как-то изменило его планы на тебя?
- Я не понимаю его! С его чертового дня рождения не понимаю! – Женя помолчала некоторое время, а потом заговорила уже без пауз: - Я не знаю, что стряслось. Он не был таким раньше. Словно запустили другую программу. Если бы он хоть что-то сказал, а он лишь отмахивался. Зато сейчас говорит – не остановишь. А теперь еще и пишет, с ночи, - она кивнула на телефон и рассмеялась. – Совершенствуется в эпистолярном жанре.
- Ясно, - кивнул папа, хотя нифига ясно не было. Кроме одного: Жене это все-таки важно. Не перестало быть важным за столько времени. – Говорят, бывает какой-то кризис среднего возраста. Я не помню, мне в его годы некогда было этой ерундой страдать.
- Кризис разве случается в два дня? Так, чтобы с ног на голову?
- Да уж... не подходит... но что-то же произошло тогда?
Женя пожала плечами и снова принялась за винегрет.
- Уеду и правда к Юльке, - проговорила она спустя некоторое время. – Кстати, она там мне профессора подыскала.
- Может, мне Роману морду набить?
- Па-а-а-а-а... – засмеялась Женька. – Сейчас это будет особенно кстати.
- Ну, я, конечно, тормоз. Надо было сразу, да... – Андрей Никитич усмехнулся и принялся раскатывать тесто по столу. Степень его воинственности и брутальности выражалась, видимо, разводами муки на переднике.
- Ты самый лучший!
- Ты тоже ничего получилась, - согласился с ней Андрей Никитич и добавил не к месту: - Заметила – кошки куда-то подевались, а?
- Угу, - кивнула дочка. – Клара ходит, как в воду опущенная.
- Странно, – констатировал он.
- Баба Тоня говорила, что из ЖЭКа приходили. Чернышевы кого-то приводили. Мало ли… От них, конечно, спасу не было, но ведь живые.
Отец покивал и дальше ковырялся молча. Они лишь иногда перебрасывались отдельными репликами, пока Женя заканчивала возиться с салатом, он сам – с варениками. Зато и одно, и другое удалось на славу. И вечер имел все шансы закончиться тихо и мирно, за вполне себе веселым ужином и последующим расползанием по своим койкам, если бы прямо посреди их трапезы Женин телефон снова не огласил кухню уведомлением о входящем сообщении.
