Ознакомительная версия.
Агафон же, вдохновленный светлым образом незнакомой лукоморской царевны, ради которой он так мучался и мучил столько ни в чем не повинных людей, набрал полную грудь воздуха и снова завел свою безжалостную импровизацию – на этот раз рог печально гудел и жаловался на жизнь, как ревун маяка в тумане. И перед тем как запас воздуха в молодецкой груди почти иссяк, в джазово-блюзовую тему, исполняемую в первый и, судя по всему, в последний раз на втором горном роге, вдруг вплелся громкий торжественный речитатив:
– Ай да не в далеком краю, не в чужой земле, а в горах-то все наших, атлановских, жил да был богатырь, да силен-могуч, по прозванью известный как Дуб-молодец…
От неожиданности чародей чуть не проглотил мундштук, но пришел в себя, решил, что помирать – так с ораторией, и истерично втянул в грудь новую порцию воздуха.
К такому же решению, похоже, пришли и музыканты наверху, и героически выдумываемая Иванушкой на ходу былина о доблести, славе и подвигах старого короля приобрела искусную духовую аранжировку в народном стиле. И даже Агафон, то ли сориентировавшись, то ли слишком быстро растратив и так небогатый запас сил, стал гудеть только в самых драматических местах или когда по тексту требовалось изобразить звуки грома, камнепада, наступающих или бегущих орд врагов и демонов или знамения свыше.
Литературно-музыкальная композиция понеслась, как тройка бешеных коней на допинге…
Когда смолк последний звук оратории, в данном отдельно взятом уголке дворцового сада воцарилась мертвая тишина.
Придворные, всегда готовые как аплодировать, так и свистеть сразу, как только узнают свое мнение, не сводили глаз с короля.
Король, покраснев и нахмурившись, ел грозными очами Дуба Первого.
А царственный старик, прикрыв синеватые веки, обмяк в своем кресле и, похоже, заснул.
Музыканты во главе с солистом и второй забыли дышать.
Прошла минута и король, не дождавшись реакции от деда, недовольно прочистил горло и изрек тоном, не предвещавшим ничего хорошего:
– И что это, по-вашему, было? Кто это, я спрашиваю, придумал?!..
– Вот-вот, Дубочек, – перекрыл вдруг гневную тираду повелителя чуть дребезжащий, но всё еще звучный и властный голос, при одном звуке которого становилось совершенно ясно, что для его обладателя водить атаки на армии демонов и орды кочевников – поднадоевшее развлечение перед ужином.
Это старый король разлепил мечтательно затуманившиеся очи и раздвинул в довольной улыбке беззубый рот.
– Найди того, кто это все придумал и награди его от меня. И от себя. И пусть они исполняют это в городе и по всей стране – народ должен знать свою историю.
И, с усилием приподняв исхудалые подагрические руки, три раза прикоснулся ладонью к ладони.
– Браво, браво!.. – со всех сторон на белых от только что пережитого стресса музыкантов обрушились одобрительные крики и аплодисменты. – Бис!..
– Благодарю, благодарю, – с горделивой улыбкой, полной достоинства, раскланивался король. – Я рад, что вам понравилось… Все, как и было запланировано… Мой маленький сюрприз, я вижу, удался…
– Браво!..
– А теперь военно-исторический клуб Атланик-Сити имени Дуба Великого у пруда в западном конце сада воспроизведет историческое сражение, когда гордые племена атланов под предводительством моего гениального деда окончательно разбили дикарей, рассеяли их орды и изгнали в степи. Граф Самшит покажет дорогу. Прошу!
Легким жестом отправив старика и гостей к новому развлечению, король поманил Ивана пальцем. Осторожно уложив свой гигантский рог на помост, царевич, не мешкая, подошел к монарху атланов, опустился перед ним на одно колено и склонил голову.
– Хоть я и не помню, чтобы заказывал такой номер с повествованием, но он, кажется, произвел на моего деда благоприятное впечатление, – с любопытством рассматривая иванушкину бурку и папаху, проговорил король. – Не лишним будет добавить, я полагаю, что за сегодняшний вечер это первое выступление, которое понравилось старику. И я считаю, что это требует особого вознаграждения.
Король остановился, испытующе уставившись на Ивана, но тот, согласно этикету, молча ожидал, пока к нему напрямую не обратится старший по возрасту и положению. Придерживался бы он и дальше этикета, если бы Дуб Третий повернулся уходить – неизвестно, но такому испытанию его хорошие манеры в этот вечер не подверглись.
– Ты можешь попросить у меня чего хочешь, музыкант. Только скорее. У меня мало времени – меня ждут гости, – благодушно закончил правитель страны атланов и потянулся за кошельком.
– Ваше величество, – поднял голову царевич и встретился с королем глазами. – Слухами земля полнится, будто есть у вас демон горный, что будущее предсказывает. Так не мог ли я ему один вопрос задать? Для меня это вопрос жизни и смерти. Моей и человека, дорогого мне. На это – моя последняя надежда.
– Демон?!.. – мясистое лицо короля мгновенно преобразилось, потяжелело и налилось кровью. – Откуда ты это знаешь?
– От местных слышал, – уклончиво отвечал Иванушка, не сводя взгляда с короля.
– От кого конкретно?
– Двое сидели в трактире.
– Кто такие?
– Я не знаю, как их зовут, – пожал плечами царевич и непроизвольно отвел глаза.
Врать он так толком и не научился.
– Ага, не знаешь… – Дуб задумчиво прищурился. – Ну что ж. Королевское слово – закон. Обещал тебя наградить – придется выполнять. Пойдем со мной.
– Я с другом, можно? – у Иванушки отлегло от сердца, и он засиял.
– С которым? – король окинул подозрительным взором ряды музыкантов, застывших, как сталагмиты, на своих площадках.
– Вон с тем.
– Друг – это хорошо, – уклончиво промычал монарх, и царевич принял это за согласие.
– Агафон! Иди сюда! – обернулся радостный Иван и помахал чародею.
Того два раза упрашивать не пришлось.
Король отошел на несколько шагов к поджидавшему в стороне распорядителю, шепнул ему на ухо несколько слов и вернулся к искателям предсказаний.
– Пойдем, – коротко кивнул он им и зашагал размашистым шагом по мраморной дорожке сада, не оглядываясь.
Чтобы добраться до цели, они пересекли весь сад, попетляли среди беседок, летних домиков, башенок и просто одиноких строеньиц неопознанного назначения – из белого, зеленого, голубого и розового мрамора, желтого туфа, черного гранита или простого красного камня, которым изобиловали окрестные горы. Яркие клумбы, причудливой формы кусты, удивительные бронзовые и мраморные статуи, изображающие юношей с трубами, девушек с барабанами, воинов с мечами и поверженными в прах врагами и прочие сценки из народной жизни занимали все свободное пространство вокруг. Но всё это разноцветье не казалось друг другу чужеродным и конфликтующим – каковы бы ни были цвета, они оттеняли и подчеркивали друг друга, как краски на картине хорошего художника, заставляли смотреть на себя, разглядывать, восхищаться и, время от времени, спотыкаться и хвататься за бурку товарища.
Наконец они остановились перед низким домиком из простого красного камня, король отворил бесшумно дверь, и двое солдат и офицер, уронив с грохотом каменные скамейки, вскочили из-за стола, вытянулись во фрунт и стали есть глазами начальство. Офицер, воспользовавшись незапланированным визитом высшего лица и тем, что оказался прикрыт от придирчивого взгляда солидным животом своего подчиненного, принялся украдкой скидывать со стола на пол карты – то ли спасаясь от нагоняя за деятельность, не предусмотренную уставом караульной службы, то ли спасая от неудачного расклада свой кошелек.
Король заметил его усилия, хмуро усмехнулся, подошел к нему и буркнул в ухо пару слов. Тот сорвал огромную связку ключей с пояса, снял лампу со стены, открыл перед дорогим гостем дверь и вприпрыжку побежал по лестнице, ведущей вниз показывать дорогу.
Они оказались в небольшой подземной тюрьме.
Справа и слева от прохода на фоне красного камня неудачными эскизами великого полотна Малевича выделялись черные прямоугольники дверей – десять с одной стороны и столько же с другой. Из-за них не доносилось ни звука, словно за ними никого и не было. Иванушка нетерпеливо сжимал кулаки и вытягивал шею, вглядываясь в крошечные зарешеченные оконца в дверях и стараясь угадать, в которой из них томится горный демон, но король шел все мимо и мимо.
В самом конце коридора перед последней дверью слева процессия остановилась.
– Пришли, – щелкнул каблуками офицер, открыл замок и, кряхтя и пыжась от натуги, отворил дверь.
В случае увольнения с текущей работы она легко могла бы трудоустроиться в самом недоступном хранилище самого престижного банка.
– Ого, – присвистнул тихонько Агафон. – Ну и дверца! Она ж толщиной со стену!..
– Проходите, – сделал приглашающий жест Дуб Третий, оставив без внимания комментарий гостя.
Ознакомительная версия.
