Европейская пресса не избавилась от опечаток и позже, в новое и новейшее время. В конце XIX века, например, истории приключались весьма колоритные.
На исходе 1880-х годов одна немецкая газета поместила политическую статью, где рассуждала о стремлении князя Отто фон Бисмарка сохранить хорошие отношения со всеми влиятельными силами. Влиятельные силы были обозначены немецким словом Machten, однако свет увидело совсем иное слово – Mädchen, девочки. Получилось, что пожилой рейхсканцлер (которому уже перевалило за 70) старается сохранить отношения со всеми девочками.
В ту же пору одна французская газета сообщила о состоянии здоровья известного во Франции политика (увы, имени его источники не сохранили, но сама история вполне достоверна). Писалось: «Г-ну N стало лучше, к нему вернулся аппетит, и мы надеемся, что уход вернет здоровье и силу гордости нашего государства». Однако вместо слова soin (уход) было напечатано foin (сено). Получилось, что господин N поправляет здоровье исключительно сеном.
В другой раз некая французская газета сообщила читателям: «С астмой г-на Лессепса все в порядке». Об астме, однако, речь в напечатанной корреспонденции не шла. Заметка была о строительстве Суэцкого канала, и упоминалось в ней о «перешейке» (isthme), вместо которого наборщик и набрал asthme.
Впрочем, самой знаменитой французской опечаткой конца XIX столетия стала все-таки не астма Лессепса. В одной из газет Франции было опубликовано объявление о сдаче в аренду фермы. Обычное, вполне заурядное объявление. Однако случилось неожиданное: в слове «ферма» (ferme) буква r уступила место букве m. Ферма превратилась в женщину (femme), а объявление приобрело совершенно новый смысл: «Продается или сдается в аренду прекрасная женщина; при правильной обработке весьма производительна» («Belle femme à vendre ou à louer; très productive si on la cultive bien»).
Эта опечатка была признана во Франции классической. Во многих изданиях авторитетной энциклопедии «Larousse» есть упоминание об этом чудесном и нежданном превращении фермы в женщину.
Англия того же времени. Здесь солиднейшая газета «Times» напечатала объявление о сдаче в частном доме окон для зрителей (дело было в преддверии королевского выезда, поглазеть на который собиралось много желающих). В слове windows (окна) была ненароком пропущена одна буковка – n. В итоге получилось, что в доме «сдают напрокат двух вдов» (widows – вдовы).
В другой раз газетчики писали о религиозных взглядах британского премьер-министра Гладстона и уверяли, что самая стойкая вера – англиканская (Anglican). Однако напечатано было иное: Afghan, афганская. Что это за афганская вера, никто из читателей так и не понял.
Еще одна английская опечатка не имела особо широкого резонанса, но больно задела как минимум одного британца. Потому как известный лондонский судья Вайтман (Mr. Justice Wightman) был обозначен в газете как Mr. Justice Nightman – то есть, если переводить буквально, Ассенизатор Правосудия. Примечательная опечатка: судью ведь и правда можно в каком-то смысле приравнять к ассенизатору.
И еще случай, уже из начала XX столетия. Некая британская газета напечатала однажды вместо слов rusting hedgerow (ржавеющая изгородь) rustling hedgerow (шелестящая изгородь). Прибавилась всего одна буква, но прибавилась она в стихах известного английского поэта Уолтера де ла Мара. А другой поэт, прославленный в Британии Альфред Эдвард Хаусман, опечатку заметил. И написал о ней в одном из своих прозаических текстов:
«Я мгновенно понял, что мистер де ла Map не написал rustling, и еще через мгновенье я нашел верное слово. Но если бы все стихотворные книги погибли и эти стихи сохранились бы только в газетном обзоре, кто бы поверил мне больше, чем наборщику? Большая часть публики была бы совершенно удовлетворена словом rustling, нет, она совершенно искренне предпочла бы его эпитету, выбранному поэтом. И если бы я был столь неблагоразумным и опубликовал свою поправку, то мне бы сказали, что rustling здесь в высшей степени уместно и поэтично, потому что живые изгороди шелестят, особенно осенью, когда листья высыхают и когда солома и колосья, упавшие с проезжающего мимо воза... застревают среди прутьев. И мне рекомендовали бы... познакомиться, пусть и слишком поздно, со звуками и пейзажами сельской Англии. И все, что я смог бы ответить – это только „Фу!"»
Пора перебраться за океан – как это сделал однажды знаменитый британец Чарльз Диккенс, чьи книги без опечаток обходились редко. И не только книги. В феврале 1842 года Диккенс писал своему корреспонденту, посылая номер популярной американской газеты «New York Herald»: «Моя речь передана большей частью с замечательной точностью. Только много опечаток...»
Другая известная американская газета, «Washington Post», спутала однажды в заголовке одну букву. Дело было спустя сто лет после случая с Диккенсом, в 1940 году. Америкой правил Франклин Делано Рузвельт, и страна беспокоилась о здоровье своего лидера. Когда Рузвельт простудился, газета вынесла эту новость на первую полосу. Заголовок, сверстанный аршинными буквами, должен был звучать так: FDR IN BED WITH COLD. To есть: ФДР (так сокращенно называли Рузвельта) в постели с простудой. Однако в номере вышло иное: FDR IN BED WITH COED. Вместо cold – coed, вместо простуды – студентка. В постели со студенткой!
Говорят, сам Рузвельт был очень позабавлен опечаткой, и даже позвонил в редакцию, чтобы ему прислали сотню номеров – дабы разослать друзьям. Однако номеров президент не получил: служба распространения «Washington Post» уже скупила все номера и уничтожила. Взамен было выпущено исправленное издание газеты.
А еще чуть погодя – в 1955 году – опечатка стала поводом для появления в Америке и Канаде новой рождественской традиции. Одна из газет города Колорадо-Спрингс напечатала рекламное объявление магазина Sears, Roebuck & Company: позвонившим по номеру «горячей линии» был обещан разговор с самим Санта-Клаусом. Однако случилась опечатка: в номере были перепутаны цифры, и в объявлении оказался... секретный «красный» телефон командования ПВО Северной Америки (NORAD), находившегося тоже в Колорадо-Спрингс. Там-то 3 декабря 1955-го и стали раздаваться звонки.
Санта-Клаусу звонили, конечно, дети. Военные были шокированы, но решили детей не огорчать: сообщили, что Санта еще не прибыл, хотя радары ПВО уже засекли оленью упряжку. А потом так втянулись в игру, что в рождественскую ночь оповестили агентства новостей: именно силы ПВО помогли Санта-Клаусу перелететь через «коммунистические территории».
Обо всем этом рассказали газеты, инициатива военных пришлась по вкусу всем. На следующий год в командовании ПВО появился специальный телефон для «рождественской» связи.
А теперь NORAD ежегодно сообщает американцам и канадцам о прибытии Санта-Клауса. Первые сообщения гласят о том, что из района Северного полюса приближается «неопознанный объект», потом в этом объекте удается опознать сани и так далее. Причем сообщения носят практически официальный характер.
Есть даже специальный сайт, посвященный этой традиции, его адрес – www.noradsanta.org. В рождественские дни на этот сайт заходят миллионы посетителей со всех концов света.
ИЗ ЛИЧНОГО: НЕ ТРОНЬ МЕНЯ!
Едва ли не самые обидные опечатки – это опечатки в подписи автора. Ну в самом деле, считаешь себя человеком до некоторой степени известным, а тут – на тебе!
Автору этих строк пришлось познакомиться с такими опечатками на собственном опыте. Одна из заметок в газете «Вечерний Петербург», напечатанная мною на заре журналистской деятельности, была подписана фамилией Щерих. Зловеще как-то получилось, да и обидно.
Утешать я себя мог двумя обстоятельствами: во-первых, опечатку никто, кроме меня, не заметил. А во-вторых, в той же газете случались эпизоды и похлеще. Один историк по фамилии... ну, скажем, Риц... принес в «Вечерку» свою статью. Ее напечатали. Но подпись гласила: Яиц. Уязвленный автор сунулся было в редакцию, заикнулся о поправке, но ему строго ответили: опровержений по таким поводам не печатаем. И не напечатали.
Мог бы я утешить себя и другими примерами, которых в ту пору не знал. Скажем, пушкинским «Икшп». Или тем, что известный писатель Серебряного века Борис Зайцев тоже начал свою литературную карьеру с опечатки в подписи. Газета «Курьер», опубликовавшая первый маленький его рассказик, вместо «Б. Зайцев» напечатала «П. Зайцев». «Хоть и П., а написал все-таки я», – сообщал много лет спустя писатель одной из своих корреспонденток.
Поэт Константин Бальмонт при одной из публикаций лишился мягкого знака: газета, напечатавшая его стихотворение, дала подпись «К. Балмонт».
В 1923 году отличился на том же поприще популярный еженедельный журнал «Красная нива». Да и как отличился! Он напечатал стихотворение известного поэта Сергея Клычкова, начинавшееся словами:
Пылает за окном звезда,
Мигает огоньком лампада.
Так, значит, суждено и надо,
Чтоб стала горечью отрада,
