Ознакомительная версия.
Пашка вылез из-под стола. Он был грязный, но довольный. Ведь ему удалось обратить на себя внимание Семёнова.
– Ладно, пойду к девчонкам, – почесал он живот, глубоко скрытый под бесформенным пыльным свитером.
– Вали отсюда. Не доводи до греха.
– Кто тут о грехе? – ввалился в комнату Корреспондент светской хроники.
– Тебя только тут не хватало! – Семёнов был рад поболтать, отвлёкшись на пару минут от работы, – Да вот, Пашка хотел пожар устроить.
– Жареные факты для рейтинга хорошо. А когда будете грешить – меня позовите.
– Тебя позови… Это уже не грех, а содомия какая-то будет, – ловко выскочил из комнаты Пашка.
– Да ладно вам… Скучные какие…, – светский суслик сделал вид, что обиделся и бросился вслед за Пашкой.
Семёнов захихикал. Шутки на тему однополой любви всегда вгоняли Пашку в краску. Семёнов подождал пару минут, а потом вышел в общую комнату, чтобы посмотреть, как Роман совращает Пашку.
Но Пашку уже совратили. Он довольный сидел в углу в окружении трёх корреспонденток, пил виски Романа и глупо улыбался.
– Лёха, хочешь с нами? – Пашка радушно протянул Семёнову пластиковый стакан с виски. Виски было не его, поэтому он был так необычно щедр.
– Не, мне нельзя – у меня эфир.
– У всех эфир. Ромк, у тебя эфир? Вон и у Таньки с Ленкой эфир, – Пашка был настроен благодушно.
– У всех эфир, а у Юльки даже критические дни, – встрял Корреспондент, – Она злая сегодня и неприступная.
– Да пошёл ты! – поддержала разговор Редактор Юля, – Тоже мне, спаниель-оптимист нашёлся! У меня хронометраж не сходится. Должно быть в сумме два часа, а у меня программа выдаёт три рубля двенадцать копеек.
Семёнов вздохнул и стал продираться к Юльке. Чем дольше у неё что-то не сходится, тем дольше сидеть на работе Семёнову. Надо было принимать меры.
– Слушай, а ты плашки для титров сделал? – намекнул Пашке о работе Семёнов.
– А чё, у тебя же всё есть! Там цвет только изменить, но это можешь и ты подкрутить, – недоумевал Пашка, – Я же дизайнер, а не кнопкотык.
Семёнов не обиделся, но запомнил. Через полчаса, когда ему опять понадобились услуги Пашки, он уже не стал намекать, а поставил вопрос ребром – «или – или!». К сожалению, это вопрос так и повис на ребре, потому что Пашки в офисе нигде не было.
После опроса свидетелей и потерпевших, выяснилось, что следы Дизайнера теряются
где-то в районе курилки. Семёнов не смог взять след дальше, поэтому ему пришлось просто перекурить и сделать всё самому.
Настроение у него начинало портиться. В соседней комнате репродуктором заливался Роман, развлекая Корреспонденток. Они смеялись, а потом, выпив и раскрасневшись, сами рассказывали похабные анекдоты. При этом они по-женски смущались, понижая голос в самых неприличных местах, поэтому Семёнову из соседней комнаты было плохо слышно. Он мог разобрать только отдельные повизгивания. Они раздавались когда Корреспондент пытался щипать девчонок. Когда попытка удавалась, то он сам радостно хрюкал и пыхтел, звонко шлёпая себя по ляжкам.
Семёнов отчаянно ревновал, ведь его женщина – Редактор Юля, принадлежащая ему по служебному праву, тоже принимала во всём этом активное участие, при этом совершенно забыв про Семёнова.
Когда Семёнов собрал очередной сюжет, он решил испортить коллегам праздник.
Ворвавшись, как ангел мести, в общую комнату, он, среди прочего, обнаружил там Пашку, который безмятежно курил, развалившись в кожаном кресле шефа.
– Пашка, чтоб тебя… Где финальные титры?! – Семёнов был страшен в гневе.
– А я откуда знаю, что там писать, – чтобы подчеркнуть абсурдность вопроса, Пашка лениво откатился на офисном стуле в другой конец комнаты.
– А кто должен знать! Вон, у Юльки спроси! – Семёнов решил по высшему разряду закатить сцену ревности.
– Ой! – испуганно пискнула Юля, – А я уже эти титры давно удалила из компьютера.
Семёнов поперхнулся и закашлял:
– Зачем ты их удалила? Ты же выпускающий редактор! Они только у тебя есть!
– Я думала, что они не нужны.
– А почему ты так думала!? У нас что – передача без титров теперь идёт?
От нехороших предчувствий, Семёнова захлестнуло отчаяние. Но что было хорошо в работе Семёнова, так это то, что все его нехорошие предчувствия сбывались сразу, не оставляя времени для душевных терзаний.
– Ну, так у тебя же самого есть старая версия! – сладко потянулся в кресле Пашка, – Я всё равно ничего сделать не смогу, а тебе только переписать текст, подправить цвет, выровнять шрифт, изменить время и пересчитать эффект.
– А почему это ТЫ сделать не можешь? – уже зная ответ, тупо спросил Семёнов.
– А я тоже всё стёр уже. Это всё равно не для дизайнера дело. Никакого творчества. У меня в компе места мало, а это только зря лежит.
– Зря? Ну да, конечно, зря… – пытался иронизировать Семёнов. Но его уже никто не слушал. На Пашкином празднике жизни он был лишним.
– Юленька, – стараясь впрыснуть в общее веселье яда погуще, прошипел Семёнов, – Пойдём, подиктуешь мне что писать.
Редактор нехотя размяла ягодицы, которые свело от сидения на офисном стуле в позе «светская дама готова выпить ещё мартини». Ей не хотелось идти с Семёновым, но деваться было некуда, ведь он использовал своё священное право эфирной ночи.
Дизайн штука хитрая. Хороший дизайн, вообще, часто незаметен, настолько он хорош. То же самое и с дизайнерами.
Хотя Пашка ещё трижды забегал в монтажку Семёнова, сам Семёнов затруднился бы ответить о смысле этих перемещений.
Скорее всего, тут сказалось состояние Редактора, которую Семёнов из принципа не выпускал из монтажной. Юля сомлела от мартини и жары. В монтажной не было кондиционера, поэтому она развалилась в кресле, расстегнув блузку и положив ноги в модных брюках на стол. Высоко задранные ноги не слишком помогали переносить жару, но в комплекте с розовым бюстгальтером, выглядывающим из-под блузки, они помогали переносить скуку. К тому же, это зрелище привлекало в монтажную широкие массы трудящихся, придумывающих для визита самые идиотские поводы.
Первое время Семенова всё это забавляло, но когда время перевалило за полночь, эротические фантазии Семёнова приобрели нездоровый характер. В них самую активную роль стал играть начальник Семёнова – генеральный продюсер Палыч. Скоро надо было сдавать кассеты в эфирную аппаратную, а работы было ещё полно.
– Юль, ты бы хоть кассету с сюжетом про стрижку пуделей поискала… – безнадёжно промямлил он.
– А что я-то? – томно потянулась в кресле Юля.
Тут в монтажную снова ввалился Пашка и она оживилась:
– Пашк, так что ты там рассказывал про Ленку, чучело медведя и трусы? Мы с Ромкой тогда раньше из клуба ушли и всё пропустили.
Тут Семёнов взорвался:
– Сюжет про пуделей! Срочно! Иначе – эфира не будет! Я звоню Палычу и умываю руки!
Юля с Пашкой пулей выбежали из монтажной.
Минут десять Семёнов наслаждался триумфом, следя за их хаотичными перемещениями по офису. Кассета всё не находилась и Пашка выдохся первым. Сначала он, как игрушечная машинка на батарейках, уткнулся в стенку и так стоял некоторое время. Потом он сполз вниз и на полусогнутых ногах выскользнул из помещения, так, что Юля не заметила его исчезновения.
Юлиного усердия, ответственности и профессионализма хватило ещё минут на десять, но затем сдалась и она. Она робко заглянула в монтажку к Семёнову, предложив в знак признания поражения символ мира – еду.
– Лёшь, а ты печенья хочешь? А то тут осталось ещё….
– Что, нет кассеты? – Семёнов проявил благородство и не стал опускаться до глумления, хотя и принял положенную компенсацию.
– Мы искали, искали…. А что же теперь делать-то, Лёшь?
– Ничего не делать. Она, наверное, в том ящике за креслом. Там весь мусор, на который бумажки не оформлены, валяется. Кассета-то, небось, не подписана, да?
После этого инцидента в монтажной на некоторое время воцарился мир и спокойствие.
Все слишком устали, чтобы заниматься чем-то, кроме работы.
Даже Корреспондент Роман, заглянув в монтажную, понял, что на сегодня шоу закончилось и не стал дожидаться служебной машины, уехав своим ходом.
Тут в офисе снова появился Пашка. Он был бодр и весел. Шутил, напевал какую-то пошлятину, но был послан из монтажной в общую комнату, где и развлекался ровно до того момента, когда Семёнов и Юля доделали передачу.
Хорошее настроение не покидало Пашку даже в микроавтобусе, который развозил эфирную бригаду по домам. Развозила она всех по очереди и Пашку первым, потому что ему «по прямой, хотя и за город».
Ознакомительная версия.
