у него пакетик со смесью и бульбулятор, продемонстрировала, как это делается, предложила ей самой дунуть – но ведь она у нас правильная! А теперь вы меня за дуру считаете. А эти двое чистенькие и при нимбах. И где, спрашивается, справедливость, доктор?
– Ну, хорошо. Предположим, все так и было, – кивнул я. – Тогда поясните мне вот что. Вы, насколько я знаю, вкладывали деньги в МММ, чтобы получить прибыль, и когда…
– Ничего подобного! – воздела перст Вероника. – При чем тут прибыль? Я планомерно и целенаправленно внедрилась в эту организацию, чтобы развалить ее изнутри и подобраться поближе к Мавроди! Организация развалилась? Развалилась.
– А Мавроди? – спросил я. – Разве вы оказались к нему поближе? По мне, так вовсе даже наоборот.
– Ничего подобного! – привычно возразила Вероника. – Я чувствую нашу астральную связь! И он теперь от меня никуда не денется. Я его из-под земли достану!
– Ладно, доставайте, не имею ничего против. – Я успокаивающе поднял ладони. – Но скажите мне, пожалуйста, вот что. Брать кредиты, чтобы заткнуть финансовую прореху, а потом кредиты, чтобы покрыть предыдущие кредиты, – это разве дальновидно? Где ваша способность планировать свои действия и просчитывать вероятные последствия?
– Ничего подобного! – Я знал, я знал, что она это скажет. – Я боролась с банковским террором! С их опричниками! Мне надо было их спровоцировать! А то шлют, понимаешь, свои карточки направо и налево, заманивают!
– Но ведь, активировав карту, вы соглашаетесь с условиями договора, что к ней прилагается, так?
– Ничего подобного! – И почему я был уверен, что это услышу? – Они мне карточку прислали? Прислали. Она в моем почтовом ящике? В моем! На моей территории! Значит, и карта, и всё, что на ней есть, – мое! Точка! Никаких процентов! Никаких звонков! Они первые начали эту войну! Но я им всем покажу! Я их выведу на чистую воду!
Вероника расходилась все больше и больше, и коллега-нарколог, выскользнувший в ходе диалога за дверь, вернулся с запиской, что спецбригада уже в пути.
На следующий день я зашел в приемный покой нашей больницы уточнить, привозили ли к ним девушку из наркологии.
– Какую именно? – спросила диспетчер. – Из наркологии вчера был целый урожай.
– Ту, которая на любой вопрос отвечала «ничего подобного!».
– А-а, эту! Привозили-привозили.
– Она сильно была против? – поинтересовался я.
– Поначалу да, – ответила диспетчер. – Но потом доктор сказал ей, что сейчас отпустит на все четыре стороны, и она может разбираться с банками, ремонтом квартиры и свекровью хоть до посинения, раз уж она такая смелая.
– А она?
– Она ответила – мол, ничего подобного, кладите меня скорее, я и отсюда могу управлять ходом событий. На том и порешили.
Фуфлоназин
Я допускаю вероятность того, что у большого начальства – большая светлая голова. Более того, я не исключаю, что оно в нее не только ест. Только идея заставить докторов писать на рецепте международное непатентованное название препарата, чтобы исключить возможность нечестной конкуренции между фармкомпаниями, – не самая лучшая. Я в этом на днях в очередной раз убедился.
Ходит ко мне на прием одна дама. За полтора десятка лет Наталья Петровна (назовем ее так) сумела примириться с тем, что за нею следят нанятые спецслужбами страны соседи. Ну следят и следят – в конце концов, у людей работа такая, да и проблема занятости населения решена. Можно было бы, конечно, развернуть боевые действия, вывести на чистую воду главного злодея и получить за это какую-нибудь медаль. А то и памятник. Но зачем? Надо ценить гранит в себе, а не себя в граните.
Поэтому Наталья Петровна ходит на прием за лекарствами от излишней бдительности. А то, знаете ли, мешает она жить. Очередь в магазине начинает возмущаться, когда минут пять внимательно проверяешь чек, пытаясь уличить кассовый аппарат в преступном сговоре с продавцом. А уж в аптеке и вовсе беда. Там к визиту Натальи Петровны готовятся заранее: пьют корвалол, медитируют на тему долготерпения и смиренномудрия. Помогает не очень. Скандал традиционно начинается в тот момент, когда она заканчивает пересчитывать таблетки в пузырьке и переходит к изучению ампул на предмет дефектов и осадка.
В этот раз она, как обычно, рассказала про жизнь, полную детективных сюжетов, привычно посетовала на нецелевое расходование бюджета разведки – мол, соседи обленились, даже не особо маскируются, когда прослушивают и подсматривают, – и взяла рецепты. Изучила. Перечитала еще раз.
– Доктор, что вы мне тут понавыписывали?!
– То же самое, что и обычно. Просто правила выписки поменялись.
– И что, теперь можно выписывать всякую фигню, что ли?
– Я выписал вам все те же лекарства, что вы всегда получали, только в соответствии с новыми требованиями.
– Ничего подобного! Вот это что за… – Палец медленно скользил по бумаге. – Бром… дигидро… хлор… фенил… бензо… диазепин?
– Это феназепам.
– Не делайте из меня дурочку большую, чем я уже есть! Феназепам – это феназепам, он так на латыни и пишется, я уже изучила! А это, – палец вновь уткнулся в рецепт, – я пить не буду!
– Наталья Петровна, по новым правилам мы обязаны писать в рецепте не торговое, а международное непатентованное название препарата. Или химическое, как в случае с феназепамом.
– Почему непатентованное? – тут же насторожилась Наталья Петровна. – Вы что, опыты на мне ставить собрались? Почему без патента?
– Непатентованное потому, что патент на такое название ни одна компания присвоить себе не может. Оно общее. А когда компания выпускает по этой формуле лекарство, она называет его своим, торговым названием. И это название уже патентует. Феназепам – это торговое название.
– Вот и выписывайте мне его, а не это, которое во всю строчку мелким почерком!
– Так не могу же! Да вы не волнуйтесь, в аптеке знают, что вам дать.
– Так вы и с ними уже сговорились? – прищурила глаз пациентка.
– Скажу больше, – доверительно подмигнул я. – Это заговор на уровне Министерства здравоохранения. Но здесь, на местах, мы сумели между собой договориться, чтобы наши пациенты не пострадали. Поэтому пишем, что приказывают, а в аптеке вам выдают то, что положено. Вот увидите, когда придете к ним за лекарством. Только не забудьте сказать, что вы от Максима Ивановича, а то не поверят.
– Ну ладно, попробую, – неуверенно пожала плечами Наталья Петровна и добавила тоном, от которого содрогнулся бы даже Терминатор: – Но если что – я вернусь.
Она снова уткнулась в рецепты.
– А это что? – возмущенно протянула она мне второй бланк. – Это ваши уколы. Модитен-депо.
– Флу… фе… Фуфлоназин? Да они издеваются над народом!
– Точно, Наталья Петровна. Но вы не волнуйтесь: в аптеке наши люди. Они умеют читать между строк. Так что коварный замысел Минздрава обречен на провал!
И она ушла. Судя по тому, что спецбригада из аптеки никого не привозила, Наталье Петровне все же удалось получить лекарства.
Думаю, что по целому ряду причин эта книга психиатрических баек окажется последней. Поэтому
