Остап обвел соратников снисходительным взглядом.
Я вижу, вам не очень-то верится. Я прощаю вам ваш скепсис. Но, тем не менее, мои планы именно таковы, и, как мне кажется, начало уже положено. Главное, что уже есть в нашем предприятии, — это я, ваш покорный слуга, офис — это уютное жилище со шкафами вместо комнат, главный менеджер и завхоз — мосье Пятница, сам господин президент — Сан Саныч Нильский и, наконец, у нас есть начальный капитал — десять украинских гривен, что равно пяти долларам США. На первый взгляд, это может показаться маловатым, но Генри Форд тоже начинал свою карьеру с чистильщика сапог. Правда, в отличие от Форда, мы находимся в более плачевном положении, потому что у нас отсутствуют законы, защищающие права частного предпринимателя. Зато присутствует такое количество противоречащих друг другу декретов, в которых еще долго никто не сможет разобраться. Мы не будем обращать внимания на этот сорняк. И я надеюсь, нас посетит искра Божья, на которой мы разогреем свой обед.
Теперь, чего у нас нет, — продолжал Остап, постепенно воодушевляясь. — У нас нет одного необходимого члена нашей команды — женщины. Какой именно женщины, и зачем она нам понадобится, вы узнаете позже. И последнее, чего у нас нет, — это информации. Самой свежайшей, горячей и бесценной информации
Информация в наше время — это все! — козыряя своим образованием, сказал Нильский, обращаясь к Жоре. — Кто владеет информацией, тот владеет миром. Но где ее достать?
Мы достанем ее немедленно! — безапелляционно заявил Остап, пододвигая к себе небольшую стопку газет и журналов. Затем, взглянув на кислое выражение лиц своих подопечных, он добавил — Впрочем, если кое-кого одолевают сомнения, то прошу не стесняться. Работа серьезная и напряженная, мне нужны будут помощники энергичные, мыслящие масштабно и рьяно. Или за отсутствием способности к мышлению, верующие в меня беззаветно, как Пенелопа в Одиссея.
А как же все-таки насчет зарплаты? — опять вернулся к старому вопросу Жора, сразу обозначив свои критерии понятия веры.
Джентльмены, ну вы подумайте, можно ли говорить о жаловании при двух миллионах чистого заработка? — с укоризной сказал Остап.
При этой фразе Жора подумал, что, возможно, удастся украсть и все три штуки.
Я согласен! Держите петуха, шеф! — выпалил он. Остап перевел взгляд на Нильского.
А нельзя ли поговорить все-таки о небольшой, но гарантированной оплате? — спросил мудрый бывший научный сотрудник.
Можно, но этот разговор будет окончательным, а мне бы не хотелось, чтобы с появлением в нашем коллективе сверхприбылей, за которые, как говорил Карл Маркс, капиталисты готовы пойти на любое преступление, у нас появились обиженные и недовольные. Я просто настаиваю на проценте. Иначе у меня не будет уверенности, что какой-нибудь тихой теплой ночью вы, Сан Саныч, не перережете горло Пятнице и не уложите меня под товарный поезд.
Нильский начал изображать на лице возмущение, но тут с вопросом вмешался Жора.
А сколько мы получим?
Распределение предлагается исключительно честное, — ответил Крымов. — Я удовлетворюсь девяноста процентами, остальную огромную массу денег вы разделите поровну.
А сколько это все же составит в абсолютной сумме? — не унимался Жора.
Если считать в долларах — а при нынешней ситуации в стране лучше считать в твердой валюте, — то у вас должно выйти чистыми по семьдесят тысяч на каждого.
Оба соратника одновременно выразили свою полную и безоговорочную капитуляцию в вопросе небольшого, но гарантированного заработка.
Остап перешел к следующему вопросу.
Теперь насчет субординации. Мне не нравится, что вы начали называть меня шефом. Во-первых, это плохая примета. Во-вторых, я буду осуществлять только идейное руководство. Учитывая мое пристрастие к режиссуре, можете называть меня просто и скромно — маэстро. Если говорить о дисциплине, то без моего указания не производить никаких действий, даже самых безобидных. Заранее прошу простить мне мои командные высоты, но я давно усвоил правило: только оторвавшись от коллектива, его можно возглавить Ходить придется по лезвию бритвы, так что будем учиться балансировать. Импровизировать и думать самостоятельно — только по моей команде. Влюбляться в женщин и вступать в религиозные секты на время операции категорически запрещается. Питаться умеренно, делать зарядку — никакого лишнего веса.
А что, придется убегать? — ехидно спросил битый жизнью Нильский.
Не только, — пропуская колкость мимо ушей, ответил Остап, — возможно, и догонять. Надо будет выглядеть подтянуто и импозантно. Вам лично, Нильский, предстоит должность президента большого концерна.
А мне? — заерзал на стуле Жора, волнуясь, что его начинают вытеснять на вторые роли и по своей неискушенности в бизнесе не знающий, что большие должности заканчиваются большими сроками.
Я бы предложил должность президента вам, Пятница, если бы вы могли написать это слово хотя бы с двумя ошибками. Но не волнуйтесь, распределение доходов будет вестись по трудовым вкладам, а не по должностям, которых у нас еще остается больше, чем людей. Вы назначаетесь завхозом и по совместительству начальником отдела кадров. Это очень ответственно, Жора. Даже самые захудалые сутенеры сейчас согласны с товарищем Сталиным в том, что кадры решают все.
Скрипя половицами, Остап, самовоодушевившийся, как современные телепроповедники, расхаживал по комнате, прочно удерживая внимание слушателей. Соратники, не отрывая глаз, провожали его движением голов, как теннисный мячик в замедленной съемке.
Поскольку наш президент на данный момент еще имеет слишком много недоброжелателей в городе, то на первых порах он будет прикован к президентскому креслу. Но затем, когда у нас появится оборотный капитал, нам придется в целях легальности погасить часть ваших векселей, Нильский. С остальными любителями бить морды президентам разберется завхоз Пятница.
Нильский сглотнул навернувшуюся слюну и подумал, что Крымов мыслит свежо и оригинально. Где-то в глубине его желудка одновременно с исчезновением ощущения голода на освободившемся месте начало зарождаться чувство уважения и преданности начальнику, о которых только что говорил Остап.
А теперь пора приступать к разработке плана, — между тем продолжал маэстро. — Еще в институте я выработал для себя правило: чтобы спастись от хаоса, надо либо самому этот хаос создать, либо иметь хотя бы паршивенький планчик. Правительство страны идет по первому пути, поэтому мы выберем альтернативное направление. Пойдем по второму варианту. Ввиду грандиозности наших начинаний предлагаю для конспирации назвать наш план «Великий суконный путь».
Почему «суконный»? — спросил с детства любознательный Жора.
Остап ждал этого вопроса.
Мне уже нравится, что вы не спрашиваете, почему «великий». «Суконный» — чтобы не путали с китайским «Шелковым путем» и понимали нашу национальную специфику.
Остап перестал ходить и присел к столу.
Удивительное дело, Сан Саныч. Сотни людей ночами не спят, ломают себе головы над тем, как бы заработать. И ничего, кроме того, чтобы продать свою честь или сбить шапку у подвыпившего прохожего, им не приходит на ум. Мы пойдем другим путем. Кто сказал, что все дороги ведут в Рим? Лично я знаю одну дорогу, которая точно ведет в Шепетовку. Я покажу вам, голуби мои, что на самом деле деньги лежат у всех под ногами и богатыми становятся те, кто просто не поленится нагнуться за ними. Мы должны заработать деньги в считанные месяцы, причем, относительно честно. Я не предлагаю вам заработать их абсолютно честно, потому что тогда бы мы были вне конкуренции, ибо таких в этом городе нет. А я все-таки люблю дух соперничества. Часть денег мы заработаем, остальные нам принесут сами владельцы дензнаков.
— Как это? — поинтересовался Жора, чувствуя, как от зажигательной речи Остапа в нем начинает пробуждаться вера, что, возможно, удастся избежать разборок с милицией.
Остап прошелся ласковым взглядом по софокловским залысинам Пятницы.
— Дело в том, что в нашей стране желающих отдать свои деньги больше, чем самого населения. Это объясняется тем, что основная масса людей, за исключением небольшого количества откровенных жадин, готова отдать их по нескольку раз. Кстати, и я — не исключение. Если подсчитать, сколько я роздал денег по своей доверчивости, то можно было бы открыть не-большой банчок. Прошу заметить, что я лично никогда не брал денег у простых, добрых и доверчивых людей. Поэтому можете считать меня Робин Гудом этих каменных лесов и рощ. Забирать деньги у неимущих — это аморально и подло. Буквально с завтрашнего дня вы убедитесь, что охотнее всего отдают деньги люди порочные, злые, мстительные и жадные. Точно также, в первую очередь, съедают те, кто сыт по горло, То, что я собираюсь быстро разбогатеть, может показаться чудом только тому, кто не знаком с этой страной, хотя все, что нужно, — это только знание психологии людей, немного режиссуры и актерской игры, логики и математического расчета. Мало того, мне нужна будет легальная сумма, а значит, нам придется платить налоги, и мы сможем честно взглянуть в беспощадные глаза налоговой полиции. Хотя платить налоги при их ставках — это преступление против себя, своих близких и человечества.
