— Не волнуйтесь, я уже взрослая.
В профессорской сидел Моррис Цапп и в одиночестве пил чай. Другие участники конференции держались на расстоянии, установив вокруг него нечто вроде санитарного кордона. Анжелика решительно направилась к американцу.
— Мне очень понравился ваш доклад, профессор Цапп, — сказала она с большим энтузиазмом, чем мог ожидать или одобрить Перс.
— Спасибо, Ал, — ответил ей Моррис Цапп. — Я с не меньшим удовольствием прочел его. Впрочем, я, похоже, оскорбил аборигенов в лучших чувствах.
— В своей докторской диссертации я разрабатываю тему любовного романа, — сообщила ему Анжелика, — и мне показалось, что многое из того, что вы сказали, применимо и к этому жанру.
— Само собой разумеется, — ответил Цапп. — Эта теория применима к чему угодно.
— Прежде всего, это идея любовного романа как повествовательного стриптиза, бесконечное заигрывание с читателем, постоянные оттяжки полного разоблачения, которое так и не происходит, а если происходит, то лишает нас возможности наслаждаться текстом…
— Именно так, — подтвердил Моррис Цапп.
— Собственно говоря, в любовных романах немало и настоящего стриптиза.
— Правда? — спросил Моррис. — Наверное, так оно и есть.
— Например, у Ариосто героини вечно теряют одежды, а герои, которые приходят им на помощь, с вожделением подглядывают за ними.
— Я уж и не помню, когда читал Ариосто, — сказал Моррис Цапп.
— И конечно, в «Королеве фей»[13]— две девушки в фонтане у Беседки Наслаждений…
— Пожалуй, мне стоит все это перечитать, — сказал Моррис Цапп.
— И потом в «Кануне Святой Агнессы»[14]Порфиро, тайно наблюдающий, как раздевается Маделина, — Да, «Канун Святой Агнессы»… — И Джеральдина в «Кристабели»[15]Л… — Точно, в «Кристабели»…
Разговор прервал подошедший Филипп Лоу: «Моррис, надеюсь, ты не в обиде, что я на тебя набросился?» — Нет-нет, ради бога, Филипп! Vive lе Sроrt![16]
— Ты видел, что все сидели и помалкивали, а меня такие вещи очень беспокоят, я уверен, что эта проблема достигла критической стадии… — Увидев, что Анжелика деликатно сделала шаг назад, Филипп Лоу внезапно прервал речь: Извините, я, кажется, вам помешал?
— Нет-нет, мы закончили, — поспешила возразить Анжелика. — Большое спасибо за помощь, профессор Цапп.
— Всегда пожалуйста, Ал.
— Вообще-то меня зовут Анжелика, — улыбнувшись, сказала она.
— Вот как, а я думал, что Ал — это уменьшительное имя. Если понадобится моя помощь — дайте мне знать.
— Ну чем он вам помог? — недовольно сказал Перс, принимаясь за чай с печеньем. — Идеи были ваши, примеры — тоже.
— Да, но к ним меня подтолкнул доклад.
— А вы сказали, что он все списал у моего тезки.
— Я вовсе не говорила, что он списал. Просто у Пирса были похожие идеи.
— А почему вы не сказали об этом Цаппу?
— С профессорами надо обращаться бережно, — сказала Анжелика, лукаво улыбнувшись. — Немного лести тоже не помешает.
— Ах, Анжелика! — Между молодыми людьми вклинился ярко-синий костюм. — Мне бы хотелось обсудить с вами идеи Якобсона, о которых вы так интересно говорили, — сказал Робин Демпси. — Мы не можем позволить, чтобы МакГарригл не отпускал вас от себя до окончания конференции.
— Мне так или иначе надо повидаться с доктором Басби, — сказал Перс и с достоинством покинул профессорскую.
Боба Басби он нашел в канцелярии. Молодой преподаватель из Лондонского университета, который сравнил конференцию с покинутой армией, наседал на Басби, размахивая у него перед носом билетом в театр.
— Так вы хотите сказать, что «Короля Лира» не будет?
— К сожалению, театр отложил премьеру «Короля Лира», — извиняющимся тоном сказал Басби, — и продлил показ рождественской сказки.
— Что-что? Сказки?
— Это единственный спектакль в репертуаре, который приносит театру прибыль, так что их можно понять, — сказал Басби. — Вы будете смотреть «Кота в Сапогах». По-моему, постановка им удалась.
— Боже праведный! А нельзя ли вернуть деньги за билет?
— Боюсь, уже слишком поздно, — ответил Басби.
— Я куплю у вас билет, — встрял в разговор Перс.
— Ой, да что вы! — сказал молодой человек, поворачиваясь к нему. — Он стоит два с полтиной. Отдаю вам за два.
— Благодарю вас, — сказал Перс, вручая ему деньги.
— Только не говорите никому, что вместо «Лира» идет «Кот в сапогах», — умоляюще сказал Басби. — Я делаю из этого маленькую тайну.
— А для меня навсегда останется тайной, как это вообще нас угораздило забраться в эту богом забытую дыру, — сказал молодой человек.
— Ну, здесь не так уж плохо, — сказал Боб Басби. — Ведь мы в самом центре. — В центре чего?
Боб Басби озадаченно нахмурился:
— С тех пор как построили автостраду М50, отсюда до Тинтернского аббатства можно добраться всего за полтора часа.
— И часто вы туда наведываетесь? — спросил молодой человек и задумчиво пошелестел полученными от Перса банкнотами. — Есть ли поблизости какое-нибудь приличное кафе? Умираю с голода. С тех пор как приехал, не мог нормально поесть.
— Если пойдете по Лондон-роуд, то после второго перекрестка будет китайский ресторанчик, — сказал Боб Басби. — Сожалею, что наша еда вам не нравится. Зато завтра вечером вас ожидает нечто необычное.
— И что же нас ожидает?
— Средневековый банкет!
— Только его нам и не хватало, — сказал молодой человек и удалился.
— А я уверен, что банкет станет украшением нашей конференции, — сказал Боб Басби Персу. — Мы заказали его в специальной фирме, они готовят и еду, и развлечения. У нас будет и мед, и менестрели, и, — он в радостном предвкушении потер руки, — блудницы!
— Вот это да, — сказал Перс. — Широко вы тут, в Раммидже, живете! Кстати, не найдется ли у вас плана города? У меня здесь тетка, которую я должен навестить. Адрес — Гитингс-роуд.
— Так это рядом! — воскликнул Басби. — Пешком дойдете. Сейчас я нарисую вам план.
Следуя инструкциям Боба Басби, Перс покинул кампус, прошел по тихим улицам с рядами привлекательных особняков, возле которых на снегу виднелись отпечатки шин «роверов» и «ягуаров», пересек шумный проспект, где автобусы и грузовики месили колесами снег, превращая его в черную кашу, а затем углубился в старый район города с обветшалыми строениями. Через какое-то время он увидел впереди себя скользящую и спотыкающуюся фигуру, увенчанную знакомым клетчатым треухом.
— Здравствуйте, профессор Цапп! — сказал Перс, догоняя его. — Решили прогуляться?
— О, привет, Персик! Нет, я иду проведать своего бывшего квартирного хозяина. Я провел в этом городе полгода, и было это, представь себе, десять лет назад. Даже подумывал остаться здесь навсегда. Наверное, у меня с головой было не в порядке. А ты хорошо знаешь этот город?
— Я в Раммидже никогда не был, но у меня здесь живет тетка. Правда, двоюродная. Мать попросила, чтобы я непременно к ней зашел. Вот туда я и направляюсь.
— С официальным визитом? Мне здесь направо.
Перс заглянул в план:
— И мне тоже.
— Ну и как тебе Раммидж?
— Уличных фонарей многовато.
— И что?
— Из-за них ночью звезд почти не видно, — ответил Перс.
— Ага, а я назову тебе другие недостатки, — сказал Моррис Цапп. — Например, рестораны, куда не пригласишь и злейшего врага, четыре вида электрических розеток в каждой комнате, гостиницы, в которых брови примерзают к подушке, диск-жокеи, которым глотки следует залить кипящей смолой. Пожалуй, отсутствие звезд меня здесь сильно не колебало.
— Здесь даже луна не такая яркая, как дома, — сказал Перс.
— Персик, ты у нас романтик! Тебе стихи надо писать. А вот и моя улица, Гитингс-роуд.
— На ней живет и моя тетка.
Моррис Цапп остановился посередине тротуара:
— Какое удивительное совпадение, — сказал он. — Как зовут твою тетку?
— Миссис О'Шей, миссис Нуала О'Шей, — ответил Перс. — А мужа зовут доктор Майло О'Шей.
— Так это же он, это он! — радостно воскликнул Моррис Цапп и исполнил на тротуаре замысловатое па. — Это он и есть! Матерь божья, ну и удивится он, когда увидит нас вдвоем!
— Матерь божья! — сказал доктор О'Шей, распахнув дверь, ведущую в большой мрачный дом. — Да ведь это профессор Цапп!
— А со мной ваш племянник с Изумрудного острова, Перс МакГарригл. Пришел проведать тетушку, — сказал Моррис. У доктора О'Шея вытянулось лицо:
— А, да-да, твоя маменька мне писала, Перс. Но вы с тетушкой разминулись — она только вчера уехала в Ирландию. Но заходите, заходите! Правда, угостить мне вас нечем, а через двадцать минут я начинаю прием больных, но заходите, прошу вас! — Он провел их в нетопленую гостиную, пропахшую плесенью и нафталином, и включил искусственный камин. Угли в нем засветились, а нагревательный элемент остался холодным.
