Алексей Марков
Всю ночь себя колесовал,
Расстреливал и вешал.
Я так себя разрисовал,
Что утром сам опешил.
Зато когда наутро встал
- Совсем другое дело!
Душою за ночь мягким стал,
А тело - затвердело.
Молчанье гордое храня,
Я сел на одеяло.
Бескомпромиссностью меня
Обратно обуяло!
И - дальше больше! -Мудрость вдруг
Во мне заговорила.
И снова ахнули вокруг:
- А вот и наш мудрило!
Не до Европ
Мне рано, ребята, в Европы
Дороги и трассы торить...
Ольга Фокина
Мне рано в Европы, ребята,
Меня не зови, Лиссабон.
Мне ехать еще рановато
В Мадрид, Копенгаген и Бонн.
Билет уж заранее куплен
В деревню, где буду бродить.
Не сетуйте, Лондон и Дублин,
Придется уж вам погодить.
Мужайся, красавица Вена,
Боюсь, мы не свидимся, Киль...
Ведь мне, говоря откровенно,
Милей вологодская пыль.
Не ждите, альпийские горы,
Не хнычьте, меня не виня...
Какие поди разговоры
В Европах идут про меня!
Смеются Женева и Канны,
От смеха Афины в слезах:
- Мадам, вам действительно рано,
Сидите в своих Вологдах...
Он может, но...
Нет, жив Дантес.
Он жив опасно,
Жив
Вплоть до нынешнего дня.
Ежеминутно,
Ежечасно
Он может выстрелить в меня.
Николай Доризо
Санкт-Петербург взволнован очень.
Разгул царизма.
Мрак и тлен.
Печален, хмур и озабочен
Барон Луи де Геккерен.
Он молвит сыну осторожно:
- Зачем нам Пушкин?
Видит бог,
Стреляться с кем угодно можно,
Ты в Доризо стрельни,
Сынок!
- С улыбкой грустной бесконечно.
Дантес
Взирает на него.
Конечно,
Какая разница,
В кого...
- Но вдруг
Лицо его скривилось
И прошептал он
Как во сне:
- Но кто тогда,
Скажи на милость,
Хоть словом
Вспомнит обо мне?!...
Разговор
Бесконечными веками
- Есть на то причина
- Разговаривал руками
Любящий мужчина.
Римма Казакова
Повстречался мне нежданно
И лишил покоя.
И что я ему желанна,
Показал рукою.
Молча я взглянула страстно,
Слова не сказала
И рукой, что я согласна
Тут же показала.
Образец любовной страсти
Нами был показан.
Разговор влюбленным, к счастью,
Противопоказан.
А потом горела лампа,
Молча мы курили,
Молча думали:" и ладно,
И поговорили..."
Так вот счастье и куется
Издавна, веками...
Всем же только остается
Развести руками.
Дерзновенность
Жизнь коротка. Бессмертье дерзновенно.
Сжигает осень тысячи палитр.
И, раздвигая мир, скала Шопена
Во мне самой торжественно парит.
Екатерина Шевелева
Здоровье ухудшалось постепенно,
Районный врач подозревал гастрит.
Но оказалось, что скала Шопена
Во мне самой торжественно парит.
Ночами я особенно в ударе,
Волшебный скрип я издаю во сне;
Но это просто скрипка Страдивари
Сама собой пиликает во мне.
И без того был организм издерган,
В глазах темно, и в голове туман...
И вот уже во мне не просто орган
- Нашли собора Домского орган!
Потом нашли палитру Модильяни,
Елисавет Петровны канапе,
Подтяжки Фета, галстук Мастрояни,
Автограф Евтушенко и т. п.
Врачи ломали головы. Однако
Рентгеноснимок тайну выдает:
Представьте, что во мне сидит собака
Качалова! И лапу подает!
Непросто изучить мою натуру,
Зато теперь я обучаю всласть,
Во-первых, как войти в литературу
И, во-вторых, - в историю попасть.
Для тех, кто спит
Спит острословья кот.
Спит выдумки жираф.
Удачи спит удод.
Усталости удав.
Яков Белинский
Спит весь животный мир.
Спит верности осел.
Спит зависти тапир.
И ревности козел.
Спит радости гиббон.
Забвенья спит кабан.
Спит хладнокровья слон.
Сомненья пеликан.
Спит жадности питон
Надежды бегемот.
Невежества тритон.
И скромности енот.
Спит щедрости хорек.
Распутства гамадрил.
Покоя спит сурок.
Злодейства крокодил.
Спит грубости свинья...
Спокойной ночи всем!
Не сплю один лишь я...
Спасибо, милый брем!
Воздаяние
Пропою про урожаи
И про вегу, как фантаст.
Глядь, какой-нибудь Державин
Заприметит
И воздаст.
Василий Федоров
Шел я как-то, трали-вали,
С выраженьем на лице.
И подумал: не пора ли
Сдать экзамен
За лицей.
Как-никак я дока в лирах,
Правда, конкурс - будь здоров!
Много этих... В вицмундирах,
Как их там?
Профессоров.
В жар кидает... Вдруг сомлею,
Не попасть бы тут в просак.
По-французски не парлею,
Знамо,
Истинный русак!
Стар Державин.
Был да вышел...
Как бы в ящик не сыграл...
На середку тут я вышел,
В груди воздуху набрал.
Как запел про урожаи
Да про вегу как пошел!..
Посинел старик Державин,
Вскрикнул: "Ах!"
И в гроб сошел.
Девушки и женщины
Влюбчивый, доверчивый, земной,
Я один виновен перед вами,
Женщины, обиженные мной,
Девушки с печальными бровями.
Валентин Сорокин
Влюбчивый, доверчивый, земной,
Я достоин пращура адама.
Девушки, обиженные мной,..
Вы уже не девушки, а дамы.
У одной - бедою сомкнут рот,
Чистый лоб печален и бескровен.
У другой - совсем наоборот:
Грустные глаза, ресницы, брови.
А у третьей - скулы сведены
И ночами мучает одышка,
А у этой - легкие больны
И растет разбойником парнишка.
Отметелен, знойчат и фырчист, (*)
Не плененный скукой, как и все мы,
Женщины, я перед вами чист,
Не могу я
Сразу быть со всеми!
Я всех вас по-прежнему люблю,
Сердце по кусочкам растащили...
Только об одном судьбу молю:
Только бы
Жене не сообщили...
(*) Слова принадлежат Вал. Сорокину.
Ужин в колхозе
- Встречай, хозяйка! - Крикнул Цыганов.
Поздравствовались. Сели.
В мгновенье ока-юный огурец
Из миски глянул, словно лягушонок.
А помидор, покинувший бочонок,
Немедля выпить требовал, подлец.
- Хозяйка, выпей! - Крикнул Цыганов.
Он туговат был на ухо.
Давид Cамойлов
- Никак Самойлов! - Крикнул Цыганов
(он был глухой). - Ты вовремя, ей-богу!
Хозяйка постаралась, стол готов,
Давай закусим, выпьем понемногу...
А стол ломился! Милосердный бог!
Как говорится: все отдай - и мало!
Цвели томаты, розовело сало,
Моченая антоновка, чеснок,
Баранья ножка, с яблоками утка,
Цыплята табака (мне стало жутко),
В сметане караси, белужий бок,
Молочный поросенок, лук зеленый,
Квашеная капуста! Груздь соленый
Подмигивал как будто! Ветчина
Была ошеломляюще нежна!
Кровавый ростбиф, колбаса салями,
Телятина, и рябчик с трюфелями,
Лежали перепелки как живые,
Копченый сиг, стерлядки паровые,
Внесли в боченке красную икру!
Лежал осетр! А дальше - что я вижу!
- Гигант омар (намедни из парижа!)
На блюдо свежих устриц вперил глаз...
А вальдшнепы, румяные как бабы!
Особый запах источали крабы,
Благоухал в шампанском ананас!..
"Ну, наконец-то! - Думал я. - Чичас!
Закусим, выпьем, эх, святое дело!"
(В графинчике проклятая белела!)
Лафитник выпить требовал тотчас!
Я сел к столу... Смотрела цыганова,
Как подцепил я вилкой огурец,
И вот когда, казалось все готово,
Тут Иванов (что ждать от Иванова?!)
Пародией огрел меня, подлец!...
Я и Соня, Или более чем всерьез
Мог ногой
Топнуть
И зажечь
Солнце...
Но меня
Дома
Ждет
Лорен Софа.
Роберт Рождественский
