Август 1869 г. [72]
ДВОЕ ВОРИШЕК
(Трём мисс Друри)Два вора влезли в чей-то дом,
А кража ведь — не шутки.
И подучили их, притом,
Три девочки-малютки.
На кражу взрослых подучить
Способны ли детишки?!
Другие — вряд ли, может быть,
Но эти три малышки...
В сердцах сказал однажды им
Их взрослый друг: «Хотите
Увидеть Вредность?» — «Да, хотим!» —
«Так в зеркало взгляните».
11 января 1872 г.
ПИЩАЛКИ СЛАВЫ
Смелей! Во всю трубите мочь,
Людишки с мелкою душой!
А лопнут трубы — бросьте прочь
И жрите Злато всей толпой!
Пусть полнит ширь голодный крик:
«Награды! Мыслим и строчим!»
Питаться ваш народ привык
Не Знаньем — Золотом одним.
Где мирной мудрости приют
Нашли и Ньютон и Платон,
Нечистые копыта бьют,
Гудит свинарник-Вавилон.
Делите славу наших дней,
Ваш пай мы выплатим сполна,
Но с именами тех теней
Не ваши ставить имена!
Их слава — вашей не чета;
Им поклоненье ни к чему.
Они сгорели б от стыда,
На эту глядя кутерьму.
Тот о Любви в слезах вопит
И проповедует Закон,
Но чувства в нём не пробудит
Замученной собаки стон;
Тот Мудрость хвалит. Нет, постой!
Не клич на голову свою:
Тебя безжалостной стопой
Раздавит Мудрость как змею!
В салонах скройтесь, мудрецы,
Играйте в клику и вождя,
Надев заёмные венцы,
Своих пищалок не щадя.
Скрывать сподручно вздор речей
Клочками пройденных наук
И друг на дружку лить елей,
Светя улыбками вокруг.
О вы, глядящие с высот,
В эфире Славы воспаря,
Кто свой заполучил доход,
Пробился, проще говоря,
Знамёна в руки! Марш на пир!
Своей победе гряньте песнь!
О свечки! Да зажжёте мир
И бросите на солнце тень!
Оно струит чистейший свет,
Дарит им Запад и Восток,
Покуда в сете сует
Дрожит ваш чахлый огонёк [73].
ЦАРСТВО ГРЁЗ
Как ляжет ночь глухая
От края и до края —
Черты теней минувших дней
Плывут передо мной.
Герои и пророки,
Жильцы веков далёких,
Чей ровен шаг, чей светел зрак,
Приходят в мир пустой.
И мягкий луч рассвета,
И яркий полдень лета
Лишь малый час ласкают глаз
Линяющей красой.
Но в средостенье Сказки
Не потускнеют краски,
Здесь каждый луч расцветкой жгуч,
Наполнен теплотой.
И вновь свои владенья
Хотят принять виденья —
Черты теней минувших дней
Плывут передо мной.
1882 г. [74]
ПОДРАЖАНИЕ
Леди Клара Вир де Вир!
Лет ей восемь, может быть;
Кудрей каждое колечко — злата свёрнутая нить.
Мисочку мне подала;
Не воздам такой хвалу.
Что за утварь! Проржавеет — так испортит и халву.
«Братья, сёстры, моя мисс?
Здесь инспектор: как сова,
Схватит тех он, кто не знает, сколько будет дважды два!»
На меня она взглянула:
«Знаешь, добрые сердца
В этом мире поважнее и учёбы и венца!» [75]
ИГРА ВПЯТЕРОМ
Пять девочек-малюток, от года до пяти:
Резвятся у камина — играть им да расти.
Пять девочек-милашек, с шести до десяти:
Учитесь пенью-чтенью, да как себя вести.
Пять девушек растущих, одиннадцать меньшой:
На классы да питанье расход уж пребольшой.
Пять девушек-красавиц, и младшенькой шестнадцать:
С юнцами им построже пристало объясняться.
Пять дев нетерпеливых, и старшей двадцать пять:
Коль предложений нету, придётся пропадать.
Пять девушек эффектных, да только в тридцать лет
От этого эффекта уже не тот эффект.
Пять девушек, пять модниц от тридцати и дале
Уж с робкими юнцами приветливыми стали.
Пять девушек поблекших... Их возраст? Всё равно!
Тащиться им по жизни как прочим суждено.
Но, к счастью, знает каждый «беспечный холостяк»
Решение проблемы, «где денег взять и как».
УРОК ЛАТЫНИ
Латынь к столу зовёт. Итак:
Серьёзный Цицерон,
Затем Гораций-весельчак;
Но есть глагол один — костяк
Познаний наших он.
Всех выше как ему не быть?
Amаre, учим мы, — ‘любить’!
Ещё цветок — ещё глоток:
Мы жизни пьём нектар.
Но туч нагонит ветерок,
А в блеске глаз, в румянце щёк —
Грядущих стычек жар.
Урок нас к выводу привёл:
«Amаre — горечи глагол!»
Был вечер, тьмы давил покров,
И волновал вопрос:
Ну есть ли розы без шипов?»
Но утро, мир; ответ готов:
«Ведь нет шипов без роз!»
Ура! Пошёл урок на лад:
Любовь есть горький шоколад!
Май 1888 г. [76]
ПОЕЗДКА МЭГГИ В ОКСФОРД (9—13 июня 1889 г.)
«Малышкой Бутлеса» она
Как бы с гастрольным туром
Явилась. «Видеть всё должна,
Будь даже небо хмурым!»
Приятель, знающий места,
Водил её немало.
В Крайст Чёрч на кухню неспроста
Свернули для начала.
А повара стоят и ждут,
Как будто с уговором;
Шагнула Мэгги к ним — и тут
Они как грянут хором
Свободы Боевую Песнь!
«Жарьте и варите,
Мэгги угостите;
Сочная котлета —
Лучшая диета!
Мэгги объеденье —
Нам на загляденье;
Тоненькая слишком
Бутлеса малышка!»
Затем — то улочка, то двор:
Бродили и глазели.
Вот Трапезная, вот Собор,
Аж ноги заболели.
По Ворстер Гарден к озерцу
Ступали под листвой,
К Сент-Джону, старцу-молодцу
Окольной шли тропой.
Лужайка колледжа Сент-Джон
Всегда к себе влечёт.
«Гляди! — вскричала Мэгги. — Вон!
Какой чудесный Кот!»
Бродила Мэгги взад-вперёд
По дворику Сент-Джона.
Ходил за ней Чудесный Кот
И пел неугомонно
Свободы Боевую Песнь:
«Мяу, мяу, Кошки!
Мэгги на дорожке:
Ну-ка, не ленитесь —
Мэгги поклонитесь;
Хвосты распушите,
Мэгги помашите.
Бросьте „кошки-мышки“,
Все бегом к Малышке!».
Но вот пора в Крайст Чёрч назад —
За ужин без забот;
Уж чашки чайные стоят,
Студент особый ждёт.
Назавтра вновь идут гулять —
Из парка в парк теперь.
А в Ботаническом-то — глядь:
Стоит свирепый Зверь.
Да только Мэгги нипочём
Свирепость невсерьёз:
Из камня Вепрь — не бьёт хвостом
И крепко в землю врос.
Вот Модлен-колледжа крыльцо;
Высокая стена.
На ней огромное лицо,
И Мэгги сражена.
Но тоже, видно, неспроста
Какой-то ученик
Загнул повыше угол рта —
И улыбнулся лик!
Девчушка — в смех: «Ему везёт!
Пускай бы мне друзья
Всегда вот так тянули рот,
Когда весёлость пропадёт,
Чтоб улыбалась я».
Олени к ней бегут гурьбой
Во всю оленью прыть,
Ведь Мэгги хлеб взяла с собой
Милашек покормить.
Она их кормит с рук, смеясь;
Олени знай жуют;
Вкруг Мэгги скачут, не боясь,
И, чавкая, поют
Свободы Боевую Песнь:
«Преклоним колени
Перед ней, олени!
Славная девчушка —
Будет нам подружка;
Мэггин голосочек
Точно ручеёчек,
Меггина ручонка
Точно у зайчонка.
Ласковая слишком
Бутлеса малышка».
Епископ там любил гулять
Огромный, точно слон.
«Нельзя ли в жёны Мэгги взять?» —
Как видно, думал он.
Себе решила Мэгги: «Нет!»
Вот с этим в брак вступить?
Так много господину лет,
Как только может быть.
«Малышка Бутлеса, милорд, —
Её представил друг. —
Мы просто ходим взад-вперёд
И смотрим всё вокруг».
«И как вам?» — спрашивает тот.
А девочка на это:
«Во всей провинции, милорд,
Красивей места нету!»
Назавтра утром — в путь, домой!
Уж Оксфорд вдалеке.
Все мысли Мэгги до одной
Об этом городке.
Состав спешит, и пар шипит,
Качается вагон;
Состав стучит, а Мэгги спит...
И слышится сквозь сон
Свободы Боевая Песнь:
«Оксфорд, до свиданья!
Нелегко прощанье.
Старый город милый,
Башенки и шпили,
Дворики, садочки,
Лужайки, цветочки,
Главный колокол Фомы —
В общем, всё видали мы.
Спит, устала слишком
Бутлеса малышка!» [77]
К М. Э. Б.
Мятеж ли фей тому виной,
Но Мэб, с венцом простясь,
Нашла приют в земле иной,
В ребёнка обратясь.
О девица, мне ясно сразу:
Когда сидишь над книжкой сказок,
А вялый пальчик не стремится
Переворачивать страницы,
Твои мечтательные взгляды
Виденьям издалёка рады
И возрождают между строк
Родного царства уголок [78].
