Завышенный и всё растущий спрос на жильё создал теневой мир бессовестных спекулянтов, посредников и дилеров. Мне как-то сказали, что в одном только Дели больше брокеров, чем где бы то ни было ещё в мире; в одних только южных пригородах — больше шести сотен! ещё одно первое место в мире, и опять — сомнительная честь…
Г-н Джи Пи Сингх[60], посредник, которого порекомендовали мне в нашем агентстве, сообщил мне, что имеет диплом бакалавра по операциям с недвижимостью — он закончил Флоридский университет. Говорил по-английски он крайне медленно, тщательно выговаривая слова, точно сомневаясь, достаточно ли знаю английский я и смогу ли я его понять.
— Итак, в какой именно части города вы предпочитали бы проживать, мистер Кей Ли?
Я достаточно успел пожить в Дели, чтобы осознать, насколько важно иметь «хороший» адрес. «Хороший» адрес может превратить вашу визитную карточку в кредитную… а может, не только вашу, но даже и мою… К этому времени оборот нашего агентства упал, а новые клиенты не спешили обратиться к нам — и я начал надеяться на то, что мне, может быть, удастся найти новых клиентов среди новых соседей или среди знакомых и партнёров новых соседей… «Считайте мой переезд просчитанным деловым маневром», — сказал я своему индийскому партнёру. Он только уставился на меня невыразительным взглядом. Что-то в последнее время он все чаще смотрел так на меня.
В Дели есть четыре района, где я мог бы, вероятно, найти в соседях потенциальных клиентов: «Паппиленд» — почти все «паппи» живут стаями в новых анклавах и колониях[61] типа Большого Кайлаша, Панчшила-парка или Дифенс-колони — там «пенджабские яппи» сосали контрабандное французское вино, гоняли на москитоподобных «Марути» и часами пялились в телевизоры с «лучшими» программами спутникового телевидения. Правда, «паппи» были скорее аудиторией для нашей рекламы, чем её заказчиками. Это был зарождающийся средний класс «величайшего потенциального рынка». А мне для успеха нужны были знакомства слоем выше.
Второй вариант респектабельного адреса — «Диплолэнд», то есть ареал обитания дипломатов: Васант Вихар, Вест-энд, Шантиникетан или, если у них хватает на это средств — Лоди-Эстейт, Джор-Багх и Гольф-Линкс. Впрочем, по здравом размышлении и эта возможность была не тем, что надо: дипломаты, — хотя большинство из них не более чем клерки с диппаспортами, — пользуются полным дипломаталкогольным иммунитетом (то есть пьют строго в своем кругу), и хотя кое-кто из коммерсантов-экспатриотов[62] сумел внедриться в их ряды, у меня на то шансов практически не было.
В-третьих, был «Заборленд», обиталище богатых изоляционистов; бегущие общества куркули покупали или снимали окружённые колючим кустарником коробки «современного дизайна» далеко за городом, на самом краю пустыни — сами они эвфемистически называли эти вольеры «фермами», хотя единственным скотом на них были сторожевые псы, а единственными посевами — газоны. Нет, слишком далеко — и никакой возможности сойтись с соседями на короткой ноге.
Элита — политиканы, крупные чиновники, генералы промышленности, богатые спекулянты недвижимостью, кое-кто из послов, да ещё проживающие в Дели богатые индийцы, постоянно проживающие за рубежом (то есть с иностранным подданством) проживают в Хозяйленде, «эксклюзивном» районе возле Акбар-роуд и в самом центре столицы. Эти люди, и без того неплохо защищённые своим местом в общественной и политической пирамидах, окружают себя телекамерами и сигнализацией, псами ростом с доброго осла, прожекторами, колючей проволокой и недремлющими вооружёнными чаукидарами[63]. Мытьем, катанием и вообще любыми, часто не самыми джентльменскими, путями они влезли к самой верхушке одной из самых закрытых в мире элит, и никто не мог бы отнять у них эти места или выбить их с этих мест.
Вот тут-то мне бы и надо поселиться.
* * *
«Белый дом» был новым многоквартирным сооружением (уже довольно серым) на окраине Хозяйленда. Когда мы въезжали в его ворота, Джи Пи Сингх сообщил мне, что это уникальное здание.
— Многоквартирные дома — вообще редкость в Дели, — объяснил он, — а это ведь дом повышенной комфортности. Тут есть плавательный бассейн, оздоровительный клуб, подключение кабельного телевидения, круглосуточная охрана и даже собственное энергоснабжение! Он сделал паузу, чтобы я сумел осознать эти сказочные блага, а затем вбил последний гвоздь: — Кроме того, тут живёт несколько кинозвезд.
Это звучало обнадёживающе: в Индии к кинозвездам относятся почти как к живым божествам. Да с такими соседями клиенты на коленях будут умолять меня принять их заказы!..
Почему только снаружи кажется, что ни один этаж этого довольно облезлого здания не занят?
— А с виду как будто тут никто не живёт, — осторожно сказал я.
— Внешность бывает обманчива, — загадочно и многозначительно сказал Джи Пи Сингх. — Пойдёмте, взглянем на ваш новый дом.
Самая уникальная особенность «Белого дома» заключалась, как я выяснил сразу после переезда, в том, что он одновременно достраивался и распадался на части. Кроме того, во время планирования было получено разрешение на строительство восьмиэтажного здания, а строители — видимо, увлёкшись, — добавили ещё четыре, из-за чего повестки, постановления, предписания и запреты текли рекой и дом вообще могли в любой момент снести. Конечно, Джи Пи Сингх ничего этого мне не сказал — он с энтузиазмом показывал мне голую и пустую квартиру на втором этаже, единственной художественной особенностью которой была страховидная хрустальная люстра в гостиной — слава богу, хоть не такая огромная, как у производителя кокосовых матрацев в его ложе для отбывающих в рай.
— Домовладелец сказал, что оставит люстру в вашей квартире! — гордо сообщил Джи Пи Сингх.
— Мудрое решение. Он, видимо, человек со вкусом, — отозвался я.
Не заметив мой сарказм, он раздвинул стеклянные двери на балкон. Одна из них тут же соскочила с полозьев, и её так и не удалось больше вставить на место, несмотря на усилия целой бригады. То есть вставить вставили, но криво — она больше не закрывалась до конца.
— А какой вид! — заметил мой Вергилий[64].
Несколько минут мы молча смотрели на чахлые, гибнущие деревья и маленькую, но явно намеренную расти и крепнуть кучку лачуг.
— На джугги[65] внимания не обращайте, — добавил вдруг посредник, причем его речь потеряла неспешность и важность. — Тут жили строители. Которые строили этот дом. Теперь стройка окончена, они скоро уйдут.
(Довольно скоро стало ясно, что обе части этого утверждения были неверны: стройка не была закончена, а лачуги никуда не исчезли).
Видеть нищету так близко от себя, фактически жить, нависая над нищетой, не очень приятно. Помнится, Марк Тулли[66] в предисловии к одной из своих книг написал, что когда его спросили, как он борется с бедностью, он ответил: «С ней приходится бороться не мне, а бедным».
— А тут не найдется квартиры повыше? — спросил я. — Уж если жить в многоэтажке, так пусть уж вид будет пошире!
— Боюсь, что нет, — ответил он. — Это, видите ли, очень престижный адрес.
Затем он добавил в типичном стиле коммивояжёра, на своей прежней малой скорости:
— Это — последняя свободная квартира. Вам надо принять решение незамедлительно, иначе она уйдет к другому покупателю.
— Покажите мне бассейн, — попросил я.
— Разумеется.
Мы спустились в вестибюль, сейчас более похожий на стройплощадку, и вышли к бассейну. Бассейн был наполнен до половины, поверхность воды кисеей покрывал слой дохлых насекомых. Крепкий молодой человек подошел к нам и поздоровался.
— Привет! Я тут работаю спасателем! — гордо объявил он.
— Отлично. Значит, это вы будете меня спасать, когда я начну тонуть?
Он озадаченно посмотрел на Джи Пи Сингха.
— Нет, сэр. Я не умею плавать.
Еще одно противоречие. И ещё один знак свыше, что дом моей мечты надо бы поискать в другом месте.
— Пойдемте посмотрим оздоровительный клуб, сэр! — поспешно вмешался посредник. — Там установлено новейшее оборудование. Импортное, из Соединенных Штатов!
Действительно, на двери была табличка «ОЗДОРОВИТЕЛЬНЫЙ КЛУБ», но она была единственным указанием на назначение жаркого и душного помещения без окон, очевидно и неприкрыто абсолютно пустого.
— Тут ничего нет, — заметил я.
Джи Пи Сингх оглядел комнату, потом обошел ее кругом и постучал по стене, точно надеялся обнаружить потайную дверь, за которой спряталось американское оздоровительное оборудование.
— Очень странно, — заметил он как бы сам себе. Затем он повернулся к спасателю и, как я понимаю, потребовал объяснений на хинди. Спасатель отвечал ему минут пять. Наконец, Джи Пи Сингх перевел:
