Аркадий Бухов - Аркадий Сергеевич Бухов

Но нюхают его волчицы.

Современный сонет по своему унынию страшно смахивает на прошение о разводе, поданное в консисторию провинциальным учителем чистописания.

Не более веселы и стихотворные переводы — тоже один из способов старого поэтического развлечения.

Один из крупных наших поэтов помещает во всех газетах и журналах переводы со всех национальностей, населяющих Россию.

Каждая национальность, даже не имеющая своей литературы, не избежала этой печальной участи. Оказывается, что все поэты пишут одинаково.

Из армянских настроений:

Не разнообразнее и молдаванская поэзия в переводе нашего маститого поэта:

Недалеко отошла от этого и башкирская поэзия:

Охотно пишутся в настоящее время и старые романсы. Пишущие думают, что от них веет хорошей стариной, и поэтому любовно вставляют туда слова старого обихода для запаха.

Романс

После этих первых же вступительных строк любой из современных критиков отзовется тепло и ласково об авторе их:

— Современность давит своим ужасом. И вот душа поэта рвется к пыли дедовских усадьб…

Почему, в конце концов, критику не похвалить, когда его тоже никто не прочтет?

* * *

Нет, теперь писать стихи очень легко. Но читать их очень трудно.

С легкой руки «Искосола» [8], «Румчерода» [9] и др. в быт вошла масса чрезвычайно удобных сокращений. Для того, чтобы ознакомить с ними широкую публику, которая сможет воспользоваться ими и облегчить язык от переутомления его длинными фразами, помещаем наиболее ценные из них.

Мерзконед — мерзавец, который не отдает долг.

Упоканен — уйди, пока не поздно.

Эмежанев — это моя жена, а не ваша.

Охнекоб — опять хлеба нет! когда же будет!

Центрохам — любое из учреждений, которое не нравится произносящему это слово.

Кафехлоп — жульническая сделка, происходящая в кафе.

Вогасребд — возмутительный грабеж среди белого дня.

Ктыенеш — Как! Ты еще не ушел?

Через несколько дней я начинаю работать по организации большой политической партии с явно преступной, по теперешнему времени, пропагандой русофильского характера.

Для лиц. желающих записаться, сообщаю некоторые подробности. Предупреждаю, что моя партия по известным условиям будет, безусловно, нелегальной.

Основное требование — отделение России от Кронштадта.

Кронштадт обязуется дать России, и в частности, столице ее, полную автономию, кончив войну с Петроградом без аннексий в виде Петропавловской крепости, без контрибуций у частных лиц и на основании самоопределения, т. е. Петроград получает право открывать магазины, возобновлять, когда это надо, трамвайное движение и ограничивать пулеметную стрельбу на улицах.

Всеми силами будем мы добиваться, чтобы такую же автономию получить от Финляндии, Украинской Рады [10], Выборгского района, а буде это потребуется, и от Парголова II, Малой Вишеры, Колпина и других угрожающих столице мест. От Украинской Рады наша партия требует полного разрешения не прибегать к гопаку в особо затруднительные политические моменты и право не считать национальным общероссийским гимном «Гоп, мои гречаныки». Каждый гражданин имеет право свой дом называть домом, а не куренем, и фрак, как официальная одежда, не заменяется во время торжественных приемов свиткой с красным кушаком. Всем предоставляется право называть своего кредитора или портного по имени и фамилии, а не батькой.

Финляндия от имени сейма дает разрешение называть спички спичками, а не тилитикюйа, что очень принято в туземном обществе; официальное название торговли — каупа остается русским. Так что министр торговли и промышленности именуется не как министр каупы, а по-старому.

В области внутренней политики, не возбраняя восхваления иностранцев, добрые отзывы о России и ее населении не преследуются, как удар в спину австро-германской коалиции. Все процессы о лицах, публично сознавшихся в том, что они русские и любят Россию, и даже распространивших это путем печати, прекращаются. Лицам воинского звания, участвовавшим в наступлении, дается полная амнистия.

Призывы к выселению большевиков из чужих помещений, а также неудовольствие, высказываемое по поводу стрельбы из пулеметов в безоружную толпу, не должны считаться призывом к низвержению существующего строя даже в том случае, если стреляющая организация докажет, что она действовала на немецкие деньги. Не возбраняется также сопротивление открытому грабежу, несмотря на заявления самих грабящих и даже письменные удостоверения, что деньги пойдут на удовлетворение личных потребностей, а не партийные нужды.

Вывешивание портрета Ленина в начальных приходских школах и двухклассных городских училищах не обязательно. К этому может быть принуждено только бюро контрразведки, которое, буде этого захочет, может в подчиненные ему учреждения означенные портреты посылать в каком угодно количестве экземпляров.

Искусство и наука остаются в прежнем положении, то есть передача искусства в ведение подрайонных комитетов большевистских организаций не обязательна. Лучше, если официозом правительства будет не «Окопная правда», и вообще наша партия выражает пожелание, чтобы большая часть как сенсационной, так и публицистической литературы печаталась и писалась в России. Распространение литературы, изготовленной в Берлине, партия считает неуместным, особенно если в плохом переводе предлагается незамедлительное низложение Исполн. Комитета Сов. С. и Р. Д. и Временного правительства. В хорошем переводе — то же. Судебное ведомство не упраздняется, хотя бы имелись налицо и партийные и фракционные суды. Последним безусловно не подлежат дела о выселениях из квартир, взыскание убытков при наводнении и т. д. Партия считает, что лучше, если будут мировые и окружные суды. Дело о государственной измене отнюдь не разбирается судом третейским, срочно составленным из делегатов самих обвиняемых; история дала много примеров, что такие суды редко стоят на высоте беспристрастности.

Приверженность партии к России, ее интересам и стремление к благу России, безусловно,