— И каким же образом то, что я оказался магглорожденным, может повлиять на вашу репутацию?
— Прямым, — обрубил Принц. — Наши договоренности остаются в силе. К сожалению, из-за твоей тупости мы подписали нерушимое соглашение…
— Из-за моей тупости? — Виктор почувствовал, что еще пара слов, и он просто сорвется.
— Да! Сейчас неважно, из-за чего вы развелись с Эйлин. Характерами не сошлись. Это никого теперь не будет волновать, в жизни всякое случается. Но у моей дочери сейчас гораздо больше шансов найти себе подходящую пару, чем после развода с магглом…
— Вы хотите сказать, у вас больше шансов выдать ее за того, кто вас полностью устроит?
— Не суть, — отмахнулся Принц.
— А как же Северус?
— Здесь, к сожалению, уже ничего не поделаешь. Я же говорил, из-за твоей тупости…
— Если вы не прекратите оскорблять меня и моего сына, я сейчас просто уйду. Говорите конкретнее, что вам от меня нужно?
— Чтобы вернуть репутацию Принцев, я крайне заинтересован в том, чтобы мой бывший зять занял приличное место в обществе — чем выше, тем лучше, — глядя на Виктора как на слабоумного, не понимающего элементарных вещей, процедил Принц. — Для этого я готов поступиться своими принципами и помочь тебе в этом. Чем ты собираешься заняться?
— Я собираюсь освежить в памяти школьную программу, сдать ЖАБА и поступить на службу в Аврорат, — сухо сказал Виктор. Тайной его намерения не были, и он не собирался их скрывать. — Понятия не имею, чем вы можете мне помочь, — он криво усмехнулся. Отказываться от помощи Виктор не собирался, для этого у него были мозги.
— Кто обучал тебя?
— Соседи, — буркнул Виктор.
— Так. Ни я, ни Эйлин, к моему большому разочарованию, ничего о тебе не знаем.
— Наверное, ей просто было неинтересно мое прошлое, — пожал плечами Виктор.
— Скорее всего, — Принц задумался. — Кто делал твою палочку?
— Грегорович.
— Значит, ты не местный. Я так и знал! — Виктор усмехнулся, не мешая бывшему тестю самому придумывать для него легенду. — Эйлин упоминала только, что ты сирота. Так, она выскочила за тебя в восемнадцать, тебе было двадцать два. Значит, сейчас тебе двадцать девять, — он снова задумался. — Все, что знает Эйлин — это то, что ту отвратительную хибару, которую ты называешь домом, ты приобрел за год до вашей женитьбы. И что это значит? А значит это следующее: ты что-то натворил на континенте, скорее всего, связанное с применением магии, и просто сбежал, постаравшись на время забыть, что можешь колдовать. А Эйлин постоянно демонстрировала то, чего ты был вынужденно лишен, поэтому ты злился и начал пить! — Принц посмотрел с торжеством на бывшего зятя — мол, вон как ловко я тебя раскусил. — Интересно, чем ты занимался на континенте. Совершеннолетие наступает в семнадцать, то есть ты четыре года куролесил. Не поделишься?
Виктор вовремя прикусил язык, чтобы не поправить бывшего тестя о сроках наступления совершеннолетия. Из речи Принца он понял, что те, кто называют себя чистокровными магами, совершенно не в курсе того, как живут магглы. Даже Эйлин, проживя с Тобиасом шесть лет, не удосужилось узнать об этом. Скорее всего — не хотела. Принц предположил его бегство в Великобританию с континента при нарушении какого-то магического закона, и это подтверждало то, что отношения между Министерством магии в Великобритании и континентальными Министерствами оставляли желать лучшего. А это означало, что он мог врать, как ему заблагорассудится. Он же на место министра не метит, значит, никто из бюрократического аппарата даже проверять его историю не станет.
— Я служил во Французском легионе, — наклонив голову, осторожно произнес Виктор.
— Значит, какой-то опыт в военном деле, пусть даже маггловском, у тебя есть?
— Какой-то есть, — усмехнулся Виктор.
— Вот что, — пожевал нижнюю губу Принц. — Как только сдашь ЖАБА, дай мне знать. Я неплохо знаком с начальником Аврората. Попрошу его учесть твой военный опыт и взять тебя к себе стажером без школы Авроров. Начнешь работать, на месте всему, чему нужно, научишься. Ты ведь не станешь отказываться?
— Я что, похож на идиота? — судя по взгляду Принца, Виктор был не просто похож на идиота, он именно таковым и являлся. — Да, я хочу вас предупредить. Как бы в Эйлин ни играли материнские чувства, я настаиваю на том, чтобы она не смела приближаться к Северусу.
— Как, интересно, она к нему приблизится, если на твоем доме стоят все возможные барьеры?
— Ну, раз маги дошли до того, что совершенно разучились ходить пешком, полагаясь только на аппарацию и камин, то я спокоен, — хмыкнул Виктор. — Но все же я настаиваю. Если Эйлин будет нарушать то хрупкое равновесие в психике Севера, которое наступило совсем недавно, то я постараюсь сделать так, что ее воображаемая Севером смерть станет настоящей. Как вы уже поняли, я вполне могу убить человека. И женщину тоже, приходилось, — сжав зубы, процедил Виктор.
Принц вздрогнул и внимательно посмотрел на бывшего зятя. Поняв, что тот не шутит, он кивнул и, не прощаясь, аппарировал.
Виктор бросил взгляд на редкие огни засыпающего Хогсмида. Неожиданно для себя он почувствовал, что хочет снова увидеть Розмерту. Покачав головой, он прокрутил в голове разговор с бывшим тестем.
— И это у меня богатая фантазия? Ну-ну, — он вновь посмотрел в сторону «Трех метел». — Завтра сделаем перерыв в занятиях и можно будет сходить туда на ланч. Северу понравилось мороженое, да и эти шоколадные жабы очень забавные, — словно оправдываясь, пробормотал Виктор и переместился домой.
Аберфорд с улыбкой смотрел, как его подопечный поднимает в воздух предметы.
— Молодец, вот как нужно учиться. Три часа на то, чтобы понять смысл, и чары готовы. Только, Тоби, не стискивай так палочку, сломаешь. Расслабься. Давайте еще разок повторим и к следующим перейдем.
— Почему у меня не получается? — раздался обиженный голос Северуса. — Перемещаться я быстрее папы научился, а здесь не получается.
— Я не знаю, кто вас учил перемещаться, Север, но вы учились это делать, не прибегая к палочке и не произнося заклинание, — проворчал старик. Отец с сыном переглянулись и снова взялись за палочки. Аберфорд понял, что источник своих знаний Снейпы не откроют.
— Хватит, — вдруг сказал Виктор. — Север, ты должен научиться правильно выговаривать заклинание. Движение палочкой у тебя выходит хорошо, а вот слова ты коверкаешь. Поэтому ничего и не получается. Потренируйся пока произносить Вингардиум Левиоса, — он отчетливо произнес заклятье. Северус кивнул и подошел к зеркалу, из которого раздался громкий вздох. — Аб, у магов есть «сыворотка правды»?
— Веритасерум, мы его с тобой готовить будем. Он входит в ЖАБА.
— А у тебя есть готовый?
— Есть, а что? — Аберфорд подозрительно посмотрел на Виктора.
— Я когда-то успешно мог противостоять действию маггловской химии, мне нужно попробовать магический аналог. Только, если хочешь присутствовать, то должен поклясться, что если я не смогу с твоим веритасерумом справиться, услышанное останется здесь, в этой комнате.
— Заинтриговал, — пробормотал Аберфорд. — Я могу дать Непреложный обет. Но нужен третий участник.
— Ты можешь дать обет Северу, — нашел выход Виктор.
— А давай, — старик с минуту подумал и махнул рукой. — Сейчас я тебя научу, как это делается.
Северус отнесся к этому, как к новой игре. Его явно забавляла торжественность момента и некая помпезность самого действия. Но он с серьезным выражением лица выполнял все, что от него требовалось.
Спустя час, когда огненная нить обвила руки Аберфорда и Северуса, Виктор опустился на стул. Старый маг ушел куда-то за стойку и загремел бутылочками. Вытащив маленький флакончик с прозрачным содержимым, он поспешил к Виктору.
— Три капли на язык, — Аберфорд протянул веритасерум Виктору.
— Ты можешь сделать так, чтобы нас Север не услышал? — старик кивнул и произнес заклинание. Виктор сосредоточился; его учили, что главное — не потерять связь с реальностью. Отвинтив крышечку, он капнул три капли себе в рот и стал прислушиваться к ощущениям.
Он ничего не почувствовал. Не было ничего общего с действием химии. Не было оглушенного сознания, словно получил мешком по голове, и голос собеседника не звучал как сквозь вату, когда практически не осознаешь, что у тебя спрашивают, но отвечаешь. Единственное, что было общим — это сухость во рту. Захотелось пить, и Виктор сосредоточился именно на этом ощущении.
— Как тебя зовут? — вопрос был задан неожиданно, и Виктору очень сильно захотелось на него ответить. Причем ответить правду. Правду говорить было нельзя, но что-то сказать было нужно, потому что в голове появился звон, и Виктор знал, что избавится от него, когда ответит на вопрос.
— Пить хочется, — наконец, выдавил он из себя. Звон слегка ослаб, потом начал нарастать.
— Что? Я спросил, как тебя зовут, а не про то, что тебе хочется пить, — Аберфорд растерялся.
