— по телевизору молчок, а в интернете домыслы и мнения, противоречащие одно другому, так что картинку в стиле фэнтэзи можно составить на любой вкус.
Но было и радостное событие — оказалось, что для Ляли всё обошлось без огорчительных последствий, муж за неё похлопотал. Как Эдику это удалось, Иван Лукич узнал, когда Ляля заявилась к нему и прямо с порога заявила:
— Не беспокойся, Эдик на дежурстве, его не будет до утра.
— Сторожем, что ли, подрабатывает?
— Бери выше! Обстановка в городе такая, что из внештатных агентов ФСБ формируют патрули, поскольку с грабежами не справляются.
Так прямо и выложила, но, видя недоумение Ивана Лукича, пояснила:
— А чего скрывать? У нас в Останкино таких полным-полно. Я Эдика давно подозревала, а после моего ареста он признался сам.
«Чем дальше в лес, тем всё непонятнее».
— А зачем тогда арестовали?
— Да не меня одну, а всю нашу бригаду. Если бы меня не тронули, стало бы ясно, что мой муж на них работает. Но теперь уж всё равно…
Иван Лукич припомнил тот вечер, когда Эдик чуть не выломал входную дверь, а потом плакался в жилетку, демонстрируя своё отчаяние. «И ведь как всё разыграл! С таким актёрским талантом далеко пойдёт».
Разговор продолжился уже в постели, но по известным причинам получился скомканным — не успеешь слово сказать, как снова просыпается страсть и тогда мир сжимался до размеров одеяла, под которым любовники прятались от холода. Топили кое-как, а что будет, когда начнётся настоящая зима?
Ляля успокоила:
— С отоплением и электричеством больших проблем не будет, а вот с продовольствием… Говорят, придётся ещё немного затянуть пояса, — тут она улыбнулась: — Но тебе, милый, худоба идёт.
— Поэтому и влюбилась?
— А кто сказал, что это так? Может, я нарочно была к тебе приставлена, чтобы контролировать?
Такая мысль возникала у Ивана Лукича, но некоторые поступки Ляли не укладывались в эту версию. «Вот ведь флешку с видео передала… Впрочем, идея с интернетом оказалась тупиковой».
— Даже если это так, мне не в чем тебя упрекнуть. Я благодарен судьбе за то, что ты здесь, со мной. А остальное… — Иван Лукич махнул рукой, полагая, что и без слов всё предельно ясно.
— Спасибо, милый!
Немного позже дело дошло и до политики.
— Эдик говорит, что правительство ведёт переговоры с регионами, но те выдвигают неприемлемые требования — одновременная отставка и Пеструхина, и Забродина.
— Нулевой вариант? Что ж, было бы неплохо.
— Проблема в том, что в конституции ничего такого нет.
— Да уж, много чего там понаписали, но всего не предусмотришь. А что Конституционный суд?
— Не могут прийти к единому мнению. Видимо, придётся сначала внести поправки в конституцию.
— У нас это просто! Всё сделают за пару дней.
— Ваня! Ты в своём лесу совсем одичал, перестал разбираться в тонкостях политических интриг.
Иван Лукич не стал возражать — споры с шатурскими мужиками не прибавили ему опыта в таких делах. А Ляля продолжала:
— Было бы согласие между ветвями власти, сделали бы за одну ночь. Но ведь они сейчас, что называется, по разные стороны баррикад.
— Видимо, без жёсткой руки тут не обойтись.
— Диктатура?! — вскричала Ляля. — Тогда нашей демократии конец. Нет, всё, что угодно, но только не это!
«Неужели предпочла бы интервенцию для наведения порядка?» Но вслух Иван Лукич ничего такого не сказал…
В конце ноября изрядно похолодало, выпал первый снег, прикрыв изъяны увядающей природы, нечищеные тротуары и прочие свидетельства бессилия коммунальных служб. Вроде бы чуть меньше стало поводов для уныния, не то, что в промозглом октябре, когда кругом грязь и целый день идут дожди. Однако Иван Лукич зиму не любил — эти белые покровы вызывали ощущение, будто бы снова оказался в больнице, и нет никакой уверенности в том, что останется в живых. Но где-то в глубине души ещё надеялся, что всё как-то утрясётся, устаканится… А потом настал декабрь.
Когда Иван Лукич наконец добрался до своего дома, оказалось, что ни один из лифтов не работает — видимо, отключили электричество, причём во всём квартале. «Что ж, придётся своим ходом подниматься на семнадцатый этаж. Только вот зачем? Сидеть в темноте и запихивать в рот неразогретую тушёнку — малоприятное занятие. Роль бродячего пса тоже совсем не увлекает, а других вариантов нет и, похоже, в ближайшее время не предвидится».
Вышел во двор, чтобы зайти через чёрный ход на лестницу… Вдруг откуда-то из поднебесья раздался словно бы звериный рык, настолько было неожиданно и страшно:
— Всем оставаться на своих местах! Работает спецназ. Будем стрелять без предупреждения!
Далее уже более спокойным голосом сообщили, что власть перешла в руки силовых структур, на всей территории России введено военное положение и действует комендантский час.
«Ну вот и доигрались! А всё твердили: демократия, демократия… мать их!»
