Антология сатиры и юмора России ХХ века - Игорь Моисеевич Иртеньев

Люблю Чайковского Петра!

Он был заядлый композитор,

Великий звуков инквизитор,

Певец народного добра.

Он пол-России прошагал.

Был бурлаком и окулистом,

Дружил с Плехановым и Листом,

Ему позировал Шагал.

Он всей душой любил народ,

Презрев чины, ранжиры, ранги,

Он в сакли, чумы и яранги

Входил — простой, как кислород.

Входил, садился за рояль

И, нажимая на педали,

В такие уносился дали.

Какие нам постичь едва ль.

Но, точно зная, что почем,

Он не считал себя поэтом

И потому писал дуплетом

С Модестом, также Ильичем.

Когда ж пришла его пора.

Что в жизни происходит часто,

Осенним вечером ненастным

Не досчитались мы Петра.

Похоронили над Днепром

Его под звуки канонады,

И пионерские отряды

Давали клятву над Петром.

Прощай, Чайковский, наш отец!

Тебя вовек мы не забудем.

Спокойно спи

На радость людям,

Нелегкой музыки творец.

Женщина в прозрачном платье белом,

В туфлях на высоком каблуке,

Ты зачем своим торгуешь телом

От большого дела вдалеке?

Ты стоишь, как кукла разодета,

На ногтях сверкает яркий лак.

Может, кто тебя обидел где-то?

Может, кто сказал чего не так?

Почему пошла ты в проститутки?

Ведь могла геологом ты стать.

Или быть водителем маршрутки,

Или в небе соколом летать.

В этой жизни есть профессий много,

Выбирай любую, не ленись.

Ты пошла неверною дорогой.

Погоди, подумай, оглянись!

Видишь — в поле трактор что-то пашет.

Видишь — из завода пар идет.

День за днем страна живет все краше.

Неустанно двигаясь вперед.

На щеках твоих горит румянец.

Но не от хорошей жизни он.

Вот к тебе подходит иностранец.

Кто их знает, может, и шпион.

Он тебя как личность не оценит,

Что ему души твоей полет.

Ты ему отдашься из-за денег,

А любовь тебя не позовет.

 Нет, любовь продажной не бывает!

О деньгах не думают, любя,

Если кто об этом забывает.

Пусть потом пеняет на себя.

Женщина в прозрачном платье белом,

В туфлях на высоком каблуке,

Не торгуй своим ты больше телом

От большого дела вдалеке!

Бывают в этой жизни миги.

Когда накатит благодать,

И тут берутся в руки книги

И начинаются читать.

Вонзив пытливые зеницы

В печатных знаков черный рой,

Сперва одну прочтешь страницу.

Потом приступишь ко второй,

А там, глядишь, уже и третья

Тебя поманит вдаль сама…

Ах, кто придумал книги эти —

Обитель тайную ума!

Я в жизни их прочел с десяток.

Похвастать большим не могу.

Но каждой третьей отпечаток

В моем бесчинствует мозгу.

Вот почему в часы досуга,

Устав от мирного труда,

Я книгу — толстую подругу —

Порой читаю иногда.