Артопед задохнулся.
- Черная Яма, - вскричал он.
- Да, - сказал Гимлер. - Баснословный Карат Чун моего предка, Фергюса Фанабера.
- Страшная Андреа Дориа, проклятье живых грудей, - сказал Ловелас.
- А перевал-то где же? - спросил Фрито.
- Лик земли переменился с тех пор, как я последний раз бродил в этих местах, - быстро отозвался Гельфанд, - и нечто, быть может, сама Судьба, провела нас обманным путем.
Фергюсу принадлежат эти слова и тако рек он: Вот в чем моя вера, и отныне жизнь моя станет блистающим примером добродетели и совершенства, достойным того, чтобы оный леляли в Небесах как образчик для всех, у кого достанет мудрости, дабы последовать за мною. Вероучение же мое, подобно Галлии, разделяется на три части. Во-первых, мне долженствует не совать носа в чужие дела. Во-вторых, я обязан стараться во всякое время и во всяком месте поддерживать нос свой в чистоте наиболее сообразными с оной целью средствами. И в-третьих, яко же и в последних, надлежит мне всегда заботиться о том, чтобы руки мои не блудили черт знает где.
- По моему разумению, - сказал Артопед, - самое правильное это снова искать перевал. Он должен быть где-то рядом.
- Еще три сотни верст переть за здорово живешь, - с некоторой робостью сказал Гельфанд, и тут узкая полка, связывавшая их с долиной, с негромким урчанием соскользнула в пруд.
- Ну так, этот вопрос решен, - брюзгливо заметил Бромофил и крикнул: Йо-хо-хо, иди сюда, попробуй, съешь нас!
Низкий голос отозвался издалека:
- Моя большой зверь, моя так и сделает.
- И впрямь мрачная Судьба привела нас сюда, - сказал Артопед, - или дурак-волшебник!
Гельфанд невозмутимо откликнулся:
- Нам надлежит отыскать заклинание, открывающее эту дверь, да поскорее. И так уж смеркается.
Он поднял волшебную палочку и вскричал:
Юма пало альте напо ерин ходит браэ
Тергин корряга кремора оле.
Дверь осталась недвижима, а Фрито между тем нервно вглядывался в маслянистые пузырьки, затеявшие во множестве подниматься со дна пруда.
- Если бы я только послушался дядюшку Пука и пошел учиться на дантиста, - заскулил Пепси.
- А если бы я остался дома, я бы уже заработал кучу денег, торгуя энциклопедиями, - всхлипнул Мопси.
- А если бы у меня было фунтов десять цемента да пара мешков впридачу, - поддержал их Срам, - вы бы уже целый час гуляли по дну этого пруда.
Гельфанд, бормоча магические слова, отрешенно присел перед упрямым порталом.
- Псаммобия, - произносил он нараспев. - Битум. Мазло.
Дверь глухо ухнула, но не шелохнулась.
- Какой-то мрачный вид у нее, - сказал Артопед.
Внезапно Маг вскочил на ноги.
- Ручка! - вскричал он, и подтащив к двери вьючного барана, влез ему на спину, встал на цыпочки и обеими руками повернул огромную ручку. Ручка легко подалась и дверь, визгливо заскрипев, приотворилась.
Гельфанд поспешно протиснулся в щель, а Артопед с Бромофилом оттянули дверь еще на несколько дюймов. В этот миг в середине пруда что-то забулькало, зарыгало и над поверхностью, громко икнув, вздыбилось громадное бархатное чудище.
Маленький отряд от ужаса врос в землю. В твари было футов пятьдесят росту, отвороты она носила широкие, а из пасти ее свисали, болтаясь, причастия и украшенные официальными печатями нормы правописания.
- Ой-ей-ей! - завопил Ловелас. - Это Тезаурус!
- Калечить! - взревел монстр. - Увечить, уродовать, крушить. Смотри УЩЕРБ.
- Скорее! - закричал Гельфанд. - В пещеру!
Один за одним путешественники проскочили в узкую щель. Последним был Срам, попытавшийся пропихнуть в нее протестующего барана. После двух лихорадочных, но безуспешных попыток он поднял негодующее травоядное и швырнул его в раззявленную пасть жуткого зверя.
- Съедобный, - чавкая, сообщила гигантская тварь, - вкусный, аппетитный, легко усваиваемый. Смотри ЕДА.
- Чтоб ты подавился, - горько пожелал твари Срам, в мозгу которого на миг отчетливо нарисовалось баранье филе. Затем он, извиваясь, протиснулся сквозь щелку в пещеру и присоединился к остальному отряду. Чудище же, рыгнув так, что содрогнулась земля и воздух наполнился ароматами, какие встречаешь, наталкиваясь на давно забытый кусок сыра, с грохотом захлопнуло дверь. Эхо от удара ускакало в глубины горы, а маленький отряд очутился в совершеннейшем мраке. Гельфанд поспешно извлек из кармана своего одеяния коробок с трутом и кремнем и, отчаянно высекая искры из стен и пола, ухитрился запалить конец волшебной палочки, - маленький язычок пламени давал примерно столько же света, сколько дохлый светляк.
- Вот так магия, - сказал Бромофил.
Маг вгляделся в темноту и, уяснив, что путь перед ними открыт лишь один, а именно вверх по лестнице, возглавил шествие во мрак.
Они уходили все дальше в гору, двигаясь коридором, который после того, как кончилась ведшая вверх от ворот длинная лестница, теперь все больше спускался вниз, бессчетное множество раз меняя направление, пока воздух не стал горячим и спертым, а путешественники не запутались окончательно. Никакого источника света, кроме мигающей и плюющейся волшебной палочки Гельфанда, у них по-прежнему не имелось, а единственными звуками, какие они слышали, были зловещие шаги за спиной, тяжкое дыхание северо-корейских солдат, лязг карет скорой помощи и прочие беспорядочные шумы, обыкновенные на темных глубинах.
В конце концов, они добрались до места, где коридор разделялся надвое, причем оба прохода вели вниз, и Гельфанд знаком велел всем остановиться. Незамедлительно до них донеслось урчание и потусторонний стрекот, внушающие мысль, что не далее чем в ярде от них расположились, чтобы по-дружески сыграть пару робберов в бридж, Четыре Всадника Апокалипсиса.
- Может, разделимся? - предложил Бромофил.
- Я лодыжку подвернул, - пожаловался Пепси.
- Ни в коем случае не издавайте ни звука, - сказал Артопед.
- А-апзчхи! - визгливо чихнул Мопси.
- Итак, вот мой план, - сказал Гельфанд.
- Этаких и пулей не остановишь, - сказал Бромофил.
- Что бы ни случилось, - сказал Артопед, - кто-то должен нести неусыпный дозор.
И вся компания, как один человек, завалилась спать. Когда они проснулись, вокруг вновь воцарилась тишина, и все, второпопях позавтракав пирогами и пивом, приступили к решению главной проблемы - каким проходом двигаться дальше. Пока они стояли, препираясь друг с другом, из земных глубин поднялся к ним ровный рокот барабана. Дрынь, дрынь, дрынь, ба-бах, пшт.
Между тем, воздухстановился все более горячим и плотным, а земля начала подрагивать у них под ногами.
- Нельзя терять времени, - сказал, подскакивая, Гельфанд. - Необходимо быстро принять решение.
- А я говорю - направо, - сказал Артопед.
- А я - налево, - сказал Бромофил.
Тщательная проверка показала, что в левом проходе на протяжении примерно сорока футов отсутствует пол, и Гельфанд помчался направо, а прочие устремились по его стопам. Проход круто спускался вниз, являя взорам разные неаппетитные знамения, вроде побелевшего скелета минотавра, трупа Питлдаунского человека и растоптанных в лепешку кроличьих карманных часов с гравировкой: "Дорогому Белянчику от всей шараги Страны Чудес".
Вскоре спуск стал более пологим и наконец проход вывел их в большую залу с огромными металлическими рундуками по стенам. Зала смутно освещалась отблесками жаркого пламени. Стоило отряду войти в нее, как раскатыстали громче: Дрынь. Дрынь. Фах. Дрыннь. Фах. Ба-бах.
И вдруг из прохода, только что покинутого отрядом, выскочила большая банда урков и, размахивая серпами и молотами, бросилась на путешественников.
- Ялу, Ялу! - орал их вожак, угрожающе взмахивая здоровенной вязанкой хвороста.
- Бей янки! - орала вязанка.
- Оставайтесь на месте, - сказал Артопед, - я разведаю путь.
- Прикройте меня, - сказал Ловелас, - я их отвлеку.
- Охраняйте тылы, - сказал Гимлер, - я отобью проход.
- Не сдавайте форт, - сказал Гельфанд, - я возьму их в клещи.
- Держитесь, - сказал Бромофил, - я их отброшу.
- Пьонг-йанг панмун-йом! - вопил вожак урков.
Преследуемый урками отряд кинулся через залу в боковой коридор. Ворвавшись туда, Гельфанд молниеносно захлопнул дверь перед носом первого урка и быстро сотворил заклинание.
- Сезам, закройся! - произнес он, ударяя по двери волшебной палочкой, отчего дверь с громким и дымным "пфут!" исчезла, оставив Мага лицом к лицу с озадаченными урками. Гельфанд быстренько накатал пространный протокол о явке с повинной, подмахнул его, сунул в руки вожаку и рысью понесся дальше по коридору, - туда, где на другом конце узкого веревочного моста, перекинутого через еще более узкую бездну, стояла, поджидая его, вся остальная шатия. Едва Гельфанд ступил на мост, как в коридоре вновь послышалось зловещее "дрынь, дрынь" и из него высыпала уже не большая, а огромная банда урков. В самой гуще ее возвышалась мрачная тень, слишком страшная, чтобы ее еще и описывать. В одной лапе тень держала громадный черный шар, а на груди ее ужасными рунами было выведено: "Виланова".
