Я вспомнил одну из мудростей великого китайского философа Конфуция: «Те молодые птицы не попадают в силки, которые летают со старыми птицами».
Остановились все джипы. Объективы видеокамер замерли. Гепардиха не торопилась. То ли ей не очень хотелось есть, то ли она считала поросят не самой вкусной едой. Может, выжидала: а вдруг проскользнет мимо какой-то более изысканный десерт? Так они и продолжали сидеть, контролируя своими взглядами поляну и закрепляя за собой юридическое право на поросят. Ни одному шакалу уже не дозволялось вступить на эту поляну.
Мы все простояли, как в стоп-кадре, минут двадцать.
Вдруг вся семья гепардов, как по команде, развернула головы-флюгеры на 90 градусов и еще выше вытянулась. Вдали появилось стадо косуль – возможное спасение для поросят! Поодаль, отстав от стада, паслись две одинокие косули. Такие же тинейджеры-дурошлепы, которые тоже не читали Конфуция.
Теперь все зависело от мамы-гепардихи. Она поворачивала голову то в сторону стада косуль, то в сторону поросят. Настраивалась то на одну цель, то на другую, видимо, сравнивала, от какого наведения вкус приятнее. С мечтой об объедках в небе появились коршуны. Значит, скоро должна была начаться охота! Водитель сказал мне, что в таком ожидании могут пройти часы. А поскольку мы не коршуны и не шакалы, мы уехали, оставив прочие джипы на месте будущего кровопролития. Эти джипы выстроились друг за другом и издали напоминали электричку, остановившуюся в саванне.
Если в не эта сцена охоты гепардов, саванна могла бы остаться в моей памяти как вполне мирный мегаполис. За холмиками милуются львы, неподалеку бычатся буффало. Изредка в лужах всхлипывают бегемоты. Совсем рядом пасутся матросы саванны – зебры. Чуть подальше деликатно бродят деликатесные косули. Розовым выцветили берега озера миллионы фламинго.
Самое жалкое зрелище – это стада антилоп гну. Если продолжать тему возможных перерождений, то невольно напрашивается вопрос: какие грехи совершили эти горбатые создания в прошлых жизнях, что в этой они родились такими уродливыми, неграциозными и обреченными быть съеденными? По всей саванне больше всего обглоданных костей антилоп гну. Как теперь модно говорить, «по закону кармы» они были убиты и съедены за то, что в прошлых жизнях сами убивали, обирали, завоевывали. Я бы советовал многим нашим олигархам, бизнесменам и политикам понаблюдать за тем, с какой грустной обреченностью пасутся гну в саванне, и подумать, хочется ли им такой жизни в будущем?
Впрочем, нельзя всех политиков, бизнесменов и королей стричь под одну гребенку. Например, для наших реформаторов будущая жизнь в оболочке антилоп гну будет слишком роскошным подарком Всевышнего. Да, я понимаю, что, по сравнению с бывшими коммуняками, наши демократы-реформаторы гораздо более образованные и, я бы сказал, даже более талантливые. А некоторые из них просто гениальны. Разве не гениальные реформы им удалось претворить в жизнь, если при коммуняках мы все были нищими, а они нас еще сумели обокрасть? Нет, их наказание должно быть жестче, чем жизнь в оболочке антилопы гну. Что касается меня, мне бы хотелось, чтобы некоторые из них стали многодетными учителями средних школ в северных городах, где нет воды, газа, отопления и зарплат. Чтобы кто-то родился в роддоме, в котором отключено электричество, а врачи и акушерки, чтобы как-то согреться, все перепились. Другие пускай станут врачами районных поликлиник и вынуждены будут подрабатывать, делая уколы и ставя клизмы богатым. Ну, а те, кто затеял все наши реформы, должны родиться в Корее собаками, из которых корейцы будут долго выбивать грехи их демократических реформ.
Фотоохота – гениальное изобретение человечества. Так же путешествуешь по экзотическим странам, так же, как на охоте, выслеживаешь зверя, так же выделяется адреналин. Все те же удовольствия, но без убийства. Правда, щелкает затвор фотоаппарата – и ощущение некоего выстрела в цель все равно остается. Попал! Я его сделал!
Интересно то, что, хотя по саванне каждый день разъезжает тысяча джипов с фотоохотниками, животный мир совершенно их не замечает. Словно мы для него находимся в другом измерении. Наверное, мы так же не замечаем летающих тарелок, которые, вполне возможно, прилетают на Землю, как и мы приезжаем в саванну на фотоохоту. А почему бы и нет? На какой-то далекой планете есть свой телеканал типа нашего «Discovery». Наша Земля для них типа сафари. Им интересно за нами наблюдать – как мы суетимся, ездим на общественном транспорте, ругаемся в метро, после чего лечимся, объедаемся, снова лечимся. А еще ревнуем, завидуем, ссоримся, деремся, болеем на стадионах за любимую команду, тупо ходим на выборы, голосуем за того, кто обещал нам больше килограммов счастья... С летающих тарелок, как мы с наших джипов, они фотографируют особенно диковинные для них моменты нашей земной суеты. Там, на их планете, есть свои турбюро. Они выдают различные путевки на Землю. Предлагается меню. Что хотите посмотреть: драку, любовь? Каких хотите увидеть землян? Диких или одомашненных? Ах, вы хотите посмотреть, как они убивают друг друга? А поконкретней можно? Ну что вас больше интересует: преступления, совершенные в одиночку, или война? Предупреждаем сразу, война – это эксклюзив. Для VIP-персон. Особый тариф! Мы для них, как звери для нас, – зоопарк на воле. Реалити-шоу.
Не знаю, что о нас будут рассказывать на своих планетах фотоохотники из летающих тарелок, но мой гид, водитель джипа, был полон самых разных рассказов, легенд и местных шуток об охотниках и фотоохотниках, приезжающих в Африку. Он был ими нашпигован, как музыкальная шкатулка мелодиями. Целый раздел его шкатулки был посвящен легендам о том, как охотятся «новые русские». Во-первых, у них самые дорогие в мире ружья – отделанные золотом, а у некоторых даже... бриллиантовые мушки! Начинают охоту они всегда с хвастовства ружьями друг перед другом. Потом долго обсуждают со своими буффалоподобными секьюрити-оруженосцами, достаточно ли они взяли на охоту виски. Мой гид не мог понять, почему еще десять лет назад русские на охоте пили водку, а сейчас пьют виски. Причем очень дорогое. Если бы цену такого виски узнал среднестатистический африканец, он бы его не пил, а закапывал в глаз пипеткой. Перед тем как рассесться по джипам и отправиться в саванну, русские охотники обычно выпивают по полстакана виски, утверждая, что они это делают для остроты зрения. Больше всего изумляло моего гида, что в таком состоянии некоторые из них действительно умудряются попадать и не друг в друга. Более того, даже устанавливают рекорды в охоте. Например, быстрее, чем охотники других национальностей, собирают так называемую «большую пятерку». В Советском Союзе «большой пятеркой» называли изданные Брокгаузом и Ефроном собрания сочинений пяти величайших писателей мира: Шекспира, Мольера, Шиллера, Байрона и Пушкина. Теперь в понятие «большой пятерки» входят: слон, носорог, лев, буффало, гепард... Мир явно изменился не в гуманную сторону. Как признаются даже бывалые охотники, труднее всего завалить льва. Один из бывших уголовных российских авторитетов, после того как сделался бизнесменом и перестал охотиться на должников, желая не потерять свою боевую форму, а еще потому, что привык к определенному уровню адреналина в крови, начал ездить на охоту в Африку. Даже он мне признался, что на льва идти боится. Лев умеет засечь охотника заранее, до того как его засечет охотник, и сам выходит на его след.
Впрочем, и другие представители «большой пятерки», хоть и менее опасные, не так легко даются. Например, среди африканских племен рассказывают, как один немец всю жизнь ездил в саванну и пытался «достать» слона. Именно его не хватало горе-охотнику для завершения коллекции. Каждый раз, когда он приезжал, местные проводники выводили его на одного и того же слона. И каждый раз от предощущения того, что сейчас его мечта наконец сбудется, руки горе-охотника начинали дрожать, и в результате он попадал слону не туда, куда требовалось. Лишь ранил его. Так продолжалось восемь лет. Состарились и немец, и слон. Когда в последний раз одряхлевший немец приехал на охоту, не менее одряхлевший за это время слон его увидел, лег на землю и от испуга умер.
В общем, некоторые занимаются сбором «большой пятерки» всю жизнь. «Новые русские» охотники умудряются собрать ее за один, а то и за полдня. У них руки не дрожат ни перед слоном, ни перед буффало... Они платят местным африканским племенам столько денег, что те граблями сгоняют к ним на поляну всех диковинных зверей. И это уже превращается не в охоту, а в расстрел.
Но больше всего удивляет всех, сколько русские охотники во время сафари пьют. Меня эти рассказы не удивили. Я помню, как в молодости меня возили посмотреть на охоту в Уссурийском крае. Только наш охотник мог напиться до такой степени, что умилился от вида бегущего на него кабана. И, когда тот подбежал, попытался покормить его с рук. Даже кабан удивился. Чуть не сел от удивления на хвост, раскинув копыта, и даже грозные его клыки расплылись в улыбке.
