Мейсон добавляет: «Изначально в песне было так: «Рик был рад/Втиснуть зад в стринги», ну и дальше в том же духе. К счастью для него, BBC, которой в то время управляли исключительно консервативные трансвеститы, стала возражать и вынудила нас переделать все полностью, вот Сид и заменил все на эту мудохрень про подстрижку газона и все такое». На другой стороне этого сингла, который поднялся в Британии до 422‑го места, была записана «Конфетка и косяк дури», барреттовская ода мелким радостям, которым он предавался в детстве в своем доме в Кембриджшире.
На волне скромного роста популярности, вызванного успехом записи, «Типа Розовый Флойд» начали становиться любимчиками сцены Андерграунда. Они отыграли несколько легендарных концертов на андерграундных «хэппенингах», в том числе «14 минут цветных глюков» (откуда предприимчивый Эндрю Ллойд Уэббер слямзил название для своего будущего мюзикла «Джозеф и 14 минут цветных глюков», вызвав в сердце Роджера Уотерса негодование и ненависть, не проходившие многие минуты) и «Мамские тигры», на котором «Флойд» исполнили свой следующий сингл, «Посмотри на икры Эмили». По выходе сингла BBC, Радио Лондон и Британское Общество Автомехаников незамедлительно объявили бойкот в предположении, что «Флойд» обратили свое внимание с трансвестизма на вуайеризм — что было не менее омерзительно; как только они прослушали запись, анафема была отменена, а песня попала на 206‑е место в британских чартах. (Это побудило выглядевшего тогда еще очень молодым Дика Кларка сказать «Розовый… че?») Так «Типа Розовый Флойд» стали истинными поп–звездами.
Глава 3: Удочка у врат рассвета
Тем временем, «Флойд» выпустили свой первый альбом, названный «Удочка у врат рассвета». По словам Сида «первоначально альбом должен был называться «Бутылка ликера и удочка у врат рассвета», но Роджер сказал, что оно слишком длинное и вообще мудятина. Вот я и сократил его немного. А еще отпиздил Роджера, и мне полегчало. Потом, правда, пришлось налечь на таблетки от несварения».
Альбом, состоящий в основном из написанных Барреттом поп–мелодий, прикрывает тот факт, что гениальность Сида была заметно стеснена непомерными количествами пепто–бисмола, которыми его кормили. Тем не менее, следующий сингл, надоедливая короткая песенка под названием «Яблоки и прочие яблоки», не оставила сомнений в том, что что–то идет не так. Стремительный закат Барретта в течение нескольких последующих месяцев наводит на подозрения о тайном сговоре. Были ли «друзья» Барретта просто такими же «пепто» — торчками, которым BBC платила за то, чтобы они удерживали новую поп–икону в креативном ступоре достаточно долго, чтобы из курицы, несущей золотые яйца, можно было выжать еще несколько фунтов? Или это были происки представителей движения «Новый Миропорядок», пытавшихся подыскать выдающуюся жертву средств от несварения желудка, на которую можно было бы свалить все, что случится впоследствии? Или, как намекает последний фильм Оливера Стоуна, Барретт попал в лапы монахинь–нацисток, работающих сообща с мутантами–аутистами с Нептуна? Этого мы никогда не узнаем.
Теорий хватает, но горькая правда остается — вскоре Сид Барретт был уже не в состоянии выступать на сцене, писать новые песни или починить отказавшее сцепление в маминой машине.
Несмотря на все теории, один эпизод в неожиданно длинном списке легенд о «Флойд» стоит особняком. Это произошло однажды ночью, перед одним особенно тяжелым концертом в Нью — Сент–Бриджфордширингтоне–на-Болоте в ныне ликвидированном клубе ГТО. За дверями гримерной гикающая и ревущая толпа призывала группу на сцену. Сид рассеянно сидел за кулисами, размышляя над своим затруднительным положением, когда ему на ум пришла замечательная до абсурда идея опрокинуть на голову целую бутылку маалокса. Когда он вышел на сцену (один, потому что у остальных в тот раз как–то не сложилось), осветительные приборы так нагрели жидкость, что она стала испаряться. Многие зрители, вдохнувшие тогда эти пары, обнаружили, что их изжога, несварение, тошнота, расстройства желудка и понос с сопутствующими желудочными спазмами вскоре исчезли без следа под благотворным действием вещества.
После концерта одна из групи сумела привлечь внимание Сида и спросить, произошла ли «розовая» часть названия «Типа Розовый Флойд» от цвета пепто–бисмола, который ей казался «таким клевым». Сид ошеломленно взглянул на нее и прямо ответил: «Все что я могу сказать: это не твое тело».
Уотерс жаждавший стать влиятельным международным рок–засранцем, чтобы завладеть миром и высочайше царствовать над своими подданными, хотел окончательно избавиться от Барретта и его эксцентричных «пепто» — корешей. С этой целью группа пригласила друга детства Сида, Дэвида Гилмора, присоединиться к ним и преодолеть инертность, вызванную растущей зависимостью Барретта от средств от несварения. Прежняя группа Гилмора, «Херрня», не добилась успеха в своих попытках хоть раз явиться на свое выступление вовремя, так что Гилмор на своей новой работе чувствовал себя абсолютно в своей тарелке.
Заметим, что бывшие одногруппники Гилмора почти или совсем не злились на него за его уход, хотя позднее в номере Rolling Stone за март 1968 Стивен Симпсон прокомментировал это так: «Нет… Я не держу на него зла, если не считать того, что я бы хотел оторвать его ебаную голову… Я бы сделал это своими собственными руками, а потом я бы повыдирал ему ногти и еще переехал бы его безжизненное тело паровым катком. Вот, а кроме этого — никакой злости». Годы спустя, желая загладить свою вину, Гилмор пригласил ударника Джона «Уилли» Уилсона присоединиться к «суррогатным Флойд» на одном из концертов турне «Слюна», тогда как басист «Херрни» Рики Уиллс был обречен работать с «Форинер», «Осмондз» и Питером Фрэмптоном (за что он Гилмора так никогда и не простил).
Глава 4: Блюдце, полное винегретов
В течение последующих нескольких месяцев «Типа Розовый Флойд» постоянно подталкивали к записи очередного сингла. Их новый менеджер Стив О'Рурк все время повторял: «Ребятки, а как насчет еще одного хита? Было бы здорово», на что Роджер Уотерс все время отвечал: «Стив, почему бы тебе не трахнуть себя в задницу?» Так появилась на свет знаменитая бессингловая философия группы, о которой они быстренько позабыли, когда поток денег оскудел.
Следующий налет на студию дал плоды в виде «Блюдца, полного винегретов», нового альбома, который должен был поддержать их обкуренный имидж, заботливо ими культивируемый все эти годы. Два трека с альбома стали основными элементами без-Барреттовских живых выступлений «Флойд»: «Возьми под контроль центр Филадельфии», в котором обнаруживаются заимствования Уотерсом из древнекитайской поэзии (в частности, из «Принцессы и дракона в Филадельфии» Чао Де Цао Поллиуоллидудль Донг Денг Динг Жаонга), а также заглавный трек, где группа демонстрирует в записи тот шум, который сделал их знаменитыми среди объевшихся «пепто» автомехаников Андерграунда.
Последний трек альбома, композиция Барретта под названием «Дуболом блюз», отличается присутствием оркестра Армии Опасения, которую пригласили с тем, чтобы она играла «все, что заблагорассудится». Однако руководитель оркестра, непривычный к такой свободе самовыражения и опасавшийся, что подобная распущенность может навредить его тромбонисту (чокнутому типу, постоянно читавшему бунтарские газетенки вроде «США сегодня»), предпочел тайком сбежать из студии и прикончить Роберта Кеннеди. Оркестр Армии Опасения, чья полная музыкальная безграмотность заставляла еще неопытных «Флойд» выглядеть на их фоне как «Бостон Попс», не попадал ни в мелодию, ни в такт. Сид, пребывавший в убеждении, что оркестр следует его инструкциям, тепло поблагодарил и отпустил каждого члена оркестра с маленьким пакетиком куриных крылышек. А наблюдательный Роджер Уотерс впоследствии нанял многих из этих музыкантов для воссоздания того же безнадежно расстроенного звучания при живом исполнении сюиты «Мать с атомным перцем».
Остаток года — и добрую часть следующего — группа барахталась в поисках направления. В апреле 1969 года они начали исполнять топорно сляпанную концептуальную пьесу, названную «Еще больше неистового экстаза с разнообразными штучками Оксимены», где «Оксимена» было именем греческой проститутки, которую Уотерс встретил в недавнем средиземноморском турне. Пьеса подразделялась на две половины: «Человек», где был изображен день из жизни обычного англичанина, и «Путешествие», состоявшую из таких частей, как «Поиски ключей», «Как проехать ч.1», «Платный проезд, разворот», «Как проехать ч.2», «Сортир на заправке», «Как проехать ч.3–5», «Пропустим по гиннессу» и т. д. К сожалению для нынешних коллекционеров записей «Флойд», эта работа была забыта и потеряна навсегда после нескольких малопосещаемых выступлений.
