что проживем как-нибудь… Не горюй, любой бизнес – дело наживное.
Другие мужики шумят:
– Конечно, не горюй… Придумается что-нибудь.
Не успели мужики замолчать – «Мерседес» к дому подкатил. Вышел из машины толстенький господин и говорит Мишке:
– Мы все понимать. Ви есть очшен хороший бизнесмен, господин Трошка, и наш банк давать вам еще один кредит под честное слово.
Людка кричит:
– Отстаньте вы все от него. Теперь он только мой-мой-мой!..
Глядь, милицейский «газик» возле дома остановился. Вышел из машины генерал с мужественным лицом и говорит Мишке:
– Господин бывший миллиардер, товарищ Трошкин?
Людка в Мишку обоими руками вцепилась и кричит:
– Не отдам!..
Банкир тоже кричит:
– Это не есть карашо сажать таких честных людей в тюрьму.
Мужики в спецовках кричат:
– Действительно, чего пристали к человеку?!.. Не отдадим!
Генерал говорит:
– А никого отдавать и не надо. В общем, товарищ Трошкин, мы только что вашего бухгалтера с деньгами поймали. Так что правы вы во всем оказались, и извините нас…
Шуму-гаму, просто страсть!.. Но на этом, в общем, и закончилась история. Короче говоря, был бы человек хороший и ничто хорошее от него не уйдет. Куда ж оно, на хрен, это хорошее денется-то, если оно даже вчерашнее, а?!
Впереди бежала оленья упряжка… Следом за ней удирал чукча Одыкылон. Сзади неторопливо трусил огромный белый медведь. Молодому хозяину тундры не составило бы никакого труда догнать хозяина нарт, но мишка почему-то не спешил.
Одыкылон оглянулся.
«Издевается, однако, сволочь!..» – мелькнула в его голове горячая мысль.
Бежать становилось все труднее. За последний час расстояние между Одыкылоном и заветными, пустыми нартами не сократилось, а наоборот, немного увеличилось.
Одыкылон споткнулся и упал носом в сугроб. Медведь нерешительно остановился.
Одыкылон вытер пот со лба и покосился на медведя. Мишка стоял, переминаясь с лапы на лапу и жадно нюхая воздух. Чукча перевел взгляд на упряжку. Та замерла шагах в пятидесяти.
«Черт возьми, и вот так каждый раз!..» – подумал Одыкылон.
Рука чукчи слепо нашарила большой камень.
«Убью мишку! – решил Одыкылон. – А не убью, тогда пусть он меня кушает… Не могу так больше».
Одыкылон зарычал от злости, поднял над головой камень и бросился на медведя.
Медведь попятился.
– А-а-а, шайтан!.. – радостно закричал Одыкылон. – Куда?!.. Стоять!
«Шайтан» на всякий случай прибавил ходу. Сзади послышался хорошо знакомый скрип полозьев. Чукча оглянулся. Оленья упряжка бежала следом за ним. Одыкылон бросил камень и метнулся к пустым нартам.
Олени остановились.
– Ласточки мои!.. – ласковым, задыхающимся голосом закричал оленям чукча. – Это же я, ваш хозяин Одыкылон!
Олени пустились наутек. Одыкылон оглянулся… Следом за ним неторопливо трусил медведь. Одыкылон остановился и схватил камень. Медведь бросился назад. Ослабевшие руки не удержали поднятый камень, и он свалился чукче на голову. Одыкылон упал в сугроб и замер.
Минут через пять он с трудом приподнял голову и осмотрелся: впереди стояла оленья упряжка… Сзади сидел медведь и неторопливо, по-кошачьи, вылизывал лапу.
«Такие вот, значит, дела, – подумал Одыкылон. – И не убежишь, и не догонишь, однако…»
Чукча сел. Медведь нежно посмотрел на потенциальную добычу и облизнулся. Олени дробили копытами снежный наст в поисках ягеля. В небе колыхалось похожее на флаг банановой республики разноцветное северное сияние.
Одыкылон в сердцах плюнул в сторону медведя. Взгляд «шайтана»-мишки стал еще более нежным. Чукча выругался и швырнул в медведя камнем. Хозяин тундры внимательно проследил полет небольшого булыжника и попятился в сторону. Следующий камень заставил мишку продолжить уже начатое движение.
Одыкылон почесал затылок и задумался: когда-то прямая линия «оленья упряжка – человек – медведь» стала теперь не такой прямой и изгибалась под неким углом. Чукча швырнул еще один камень. Угол стал круче: медведь шел по кругу, как часовая стрелка.
«Хм!.. Очень любопытно, однако», – подумал Одыкылон.
Очередной камушек попал медведю в лоб. Он нелепо подпрыгнул и шарахнулся в сторону. Угол «оленья упряжка – человек – медведь» стал равен девяноста градусам.
«Теперь не вспугнуть бы!..» – радостно подумал Одыкылон.
Он встал и сделал вид, что разминает затекшую спину. Увлеченные поисками скудного пропитания олени пока не обращали никакого внимания ни на человека, ни на медведя. Одыкылон нагнулся и набрал полные карманы камней.
Медведь почесал задней лапой за ухом.
– Убью, шайтан!.. – рявкнул Одыкылон и бросился на медведя, стараясь обойти его сбоку.
Олени подняли головы – прямо на них бежал медведь. Сзади него, размахивая руками и что-то отчаянно крича, мчался Одыкылон: человек и медведь поменялись местами.
Олени бросились наутек, но медведь бежал гораздо быстрее человека и вскоре почти настиг упряжку.
– Ы-ых!.. – гаркнул чукча.
Он бросил камень. Камень попал в медведя. Хозяин тундры испуганно рванул вперед и помимо своей воли оказался на нартах.
– Улю-лю-лю!.. – радостно закричал оленям Одыкылон. – Ходу, ребята!
Услышав приказ хозяина и почуяв запах медведя, олени перешли на стремительный галоп. Медведь страстно зарычал. Галоп превратился в стелющийся по земле аллюр, у медведя засвистело в ушах. Он испуганно приник телом к нартам и вцепился когтями в дерево…
Одыкылон остановился. Нарты стремительно удалялись к линии горизонта. Вскоре они превратились в едва заметную точку и исчезли с глаз.
Одыкылон сел и сунул в рот сигарету. Дыхание постепенно успокаивалось, мысли перестали пульсировать.
«Хорошо!.. – улыбаясь, подумал Одыкылон, рассматривая падающие вокруг мохнатые снежинки. – Просто и хорошо, однако!»
Потом он поймал себя на мысли, что если человек не может догнать свое счастье, а сзади, по пятам, его преследует горе, то человеку не мешало бы «подарить» их друг другу. «Свобода, – решил Одыкылон, – просто замечательная штука!..»
Ветер усилился. Снежинки закружились в замысловатом танце. Одыкылон встал и не спеша зашагал к дому. Потом он запел. Он радостно пел о том, что в тундре снова хорошая погода, а до дома всего-то сорок пять километров…
