Их глаза в зеркале встретились. Скай вспомнил, как быстро Шала отгородилась там, в машине, когда он сделал ей комплимент. Именно тогда он понял, что их сближению – или раздеванию – препятствует нечто большее, чем просто ее камера.
Скай опустил взгляд на женскую грудь, обтянутую розовым хлопком футболки. А вот здесь и речи не шло о миниатюрности. Посмотрев Шале в глаза, он увидел в них предупреждение: «Не приближайся». Что ж, мисс Уинтерс любит закрываться, но Скай наловчился взламывать замки.
Их гляделки достигли стадии неловкости, и Скай отвернулся от зеркала, посмотрев на настоящую Шалу. Их глаза встретились вновь.
– Почему бы тебе не подождать в гостиной, пока я поговорю с Марией, – предложил Скай, указав в нужном направлении. – На полках стоят поделки Эстеллы и Марии. Не стесняйся их разглядывать.
Кивнув, Шала ушла.
А он еще какое-то время наслаждался видом дерзкой попки. Шорты обтягивали ее в нужных местах… Почувствовав реакцию собственного тела, Скай с трудом отвернулся и двинулся в коридор. С чего это он вдруг вновь стал мгновенно возбуждаться? «С того, что сто лет не занимался сексом», – напомнил он себе, не желая думать, что причина исключительно в Шале.
Миновав коридор, Скай обнаружил Марию, складывающую в сумку чистую одежду.
– Эй.
Сестра развернулась, и едва увидев ее лицо, Скай понял: все гораздо серьезнее, чем он полагал.
– Ты ведь его не разбудил? – спросила Мария.
– Кого?
Она закатила глаза:
– Хосе.
– Нет. – Скай подошел поближе. – Что происходит, Мария?
– Он все еще воняет, – отозвалась она.
И тогда он почувствовал еще один запах, прежде прятавшийся под ароматом освежителя.
– Это что, скунс?
– Чудесно, не правда ли? – буркнула Мария. – Разбираться с ним будешь сам, я просто не в силах.
– Что, черт возьми, случилось?
– Стоит Хосе вернуться, и все вверх дном.
– Что вверх дном? – Скай действительно никогда не считал Хосе дебоширом.
– Все! – Глаза Марии наполнились слезами. – Он испортил абсолютно все.
Сжимая в руке нижнее белье Рэдфута, она кинулась к брату и обняла его. Если Мария нуждалась в объятиях, она не спрашивала – просто действовала. Если думала, что в объятиях нуждается кто-то другой – тоже. Сопротивляться этому было так же бессмысленно, как бороться с матушкой природой. Так что Скай просто терпел.
– Я не могу оставаться дома, пока он здесь, – всхлипнула Мария. – Прошу, позволь мне побыть у тебя.
– Естественно. – В голове плясали образы Шалы, но Скай не мог отказать сестре.
Конечно, в его дом вломился идиот с пушкой. Сейчас там небезопасно и для Марии, и для Шалы. А еще у Ская очень много работы, чтобы со всем этим разобраться, ему совершенно некогда стоять и обниматься с сестрой в провонявшей скунсом спальне.
Скай только открыл рот, чтобы заговорить, как воздух прорезал вопль из другой комнаты.
Любуясь расставленной вдоль стены керамикой, Шала обо что-то запнулась, но едва обратила на это внимание, слишком увлеченная разглядыванием изделий. Великолепные произведения искусства – изящная и тонкая работа. Приемная мать Ская и правда была замечательной художницей. Или здесь есть и поделки Марии? Тут Шала вновь ударилась обо что-то ногой. Точнее это «что-то» схватило ее за лодыжку. Посмотрев вниз, Шала обнаружила растянувшегося на полу темноволосого мужчину. Глаза закрыты, а из одежды – только женский розовый халатик. И…
– Обалдеть!
Второй раз за день ей посчастливилось лицезреть стояк. Проблем с мужской анатомией у Шалы не было, но она достаточно долго жила без единого члена в пределах видимости, и такое внезапное богатство фаллосов стало ощутимым ударом для ее нервной системы.
Шала дернула ногой – незнакомец усилил хватку. Затем распахнул глаза и посмотрел прямо на пленницу. Та завопила и ринулась прочь – задачка не из легких, когда кто-то крепко держит тебя за лодыжку. Шала и моргнуть не успела, как уже уткнулась лицом в ковер. Незнакомец по-прежнему сжимал ее ногу, и Шала лягнулась. Сильно. Удар достиг цели.
Мужчина убрал руку и пробухтел ей в спину несколько ругательств, но Шала решила не оглядываться. И на четвереньках, словно ребенок, быстренько поползла по полу гостиной. Да развила такую скорость, что с размаху впечаталась в пару ног, обтянутых джинсами. Даже не потрудившись глянуть, кто это, Шала проскользнула между колен и резко взяла влево – в сторону прихожей.
Вот уже и входная дверь видна! Беглянка вскочила на ноги и рванула к свободе. Безрезультатно. Кто-то удержал ее за руку.
– Что случилось?
Скай. Затрепетавшее в горле сердце помешало ответить. Развернувшись, Шала указала на гостиную.
– Что? – спросил Скай.
Из-за дивана было не видно почти голого ногохвата в розовом.
– О, ну просто охренеть! – воскликнула темноволосая женщина – скорее всего, Мария.
Она стояла за спиной Ская, уперев руки в боки и хмуро глядя в сторону гостиной. Судя по выражению лица, она знала, что так напугало гостью.
– Пожалуйста, хватит вопить. – Ногохват встал, зажимая уши ладонями. Из его носа текла кровь.
К несчастью, так как обе его руки сейчас использовались в качестве наушников, извращенец не мог прикрывать чересчур маленьким халатом свое хозяйство. По крайней мере, стояк, кажется, пропал.
– Ради бога, Хосе! – простонал Скай. – Прикройся!
Парень вздрогнул, затем опустил руку и натянул розовую ткань на свои причиндалы.
– Просто не кричите больше и, – он указал на Шалу, – держите ее от меня подальше.
Свободной рукой он вытер кровь под носом, после чего медленно проковылял мимо них по коридору.
Это сложно было назвать «изящным уходом». Не только потому, что каждый шаг, казалось, причинял бедняге боль, но и потому, что натянув халат спереди, он успешно оголил свой зад. И, прежде чем исчезнуть из поля зрения, пробормотал:
– Добро пожаловать в гребанное Совершенство.
Скай хмуро взглянул на Шалу, и та поспешила объяснить:
– Он схватил меня за лодыжку и не отпускал. Я пыталась уйти. Я вовсе не хотела…
– Перестань, я ни в чем тебя не обвиняю. – Он положил руку ей на плечо. – Ты как?
– Нормально. – Шала отметила, с какой легкостью он ее коснулся, и засомневалась, не стоит ли отойти. – Не мне же нос расквасили.
– Ага, но он до жути тебя напугал. – Скай уставился в коридор. – Какого дьявола он разгуливает в таком виде?
Шала бросила на него осуждающий взгляд:
– А теперь нагота у нас преступление, да?
– Да. Непристойное обнажение. Но вообще-то я имел в виду розовый халат… – Тут до него дошло, о чем она: – Это не то же самое, что в отеле! – Потерев ладонью лицо, Скай посмотрел на сестру. – Мария, что, черт возьми, происходит?
– Ты мне расскажи – тогда будем знать оба. Он уже был таким, когда я нашла его в своей ванной, опрыскивающимся из спринцовки.
– Спринцовки? – ахнула Шала, уверенная, что не так расслышала.
– Да. Прошу прощения. Меня зовут Мария, и уверяю, обычно по моему дому не бегают полуголые похмельные мужики, размахивая своим достоинством. И тут не всегда воняет скунсом.
– Скунсом… – повторила гостья. Затем вдохнула и под ароматом освежителя уловила вонь. – О боже!
– Ужас, да? – Глаза Марии наполнились слезами. – Это была тяжелая ночь.
Шала кивнула. Неловкая тишина окутала комнату, но тут вновь заговорила хозяйка:
– Ребята, а вы слышали, что горчица помогает при ожогах?
– Желтая горчица? – уточнила Шала, не зная, что еще сказать.
– Да. Я прочла об этом в газете пару дней назад.
– При чем тут чертова горчица? – влез Скай.
– Ни при чем, – огрызнулась Мария. – Я просто пыталась развеять неловкое молчание.
Шала усмехнулась:
– А ты не догадался?
– Нет, но я позволю вам двоим вдоволь пообсуждать горчицу. – Скай обошел женщин. – Я на минутку. – И, пройдя по коридору, исчез в той же комнате, где прежде скрылся ногохват.
* * *
Голова Хосе пульсировала в унисон с доносившимися из коридора шагами. Звуки походили на отбойный молоток, дробящий бетон. Хосе едва успел натянуть переднюю часть халата на член, как двери распахнулись.
Страдалец моргнул, так что аж глазные яблоки заболели – кто знал, что они могут болеть? – и уставился на застывшего в проеме Ская.
– Даю двадцатку, если не хлопнешь дверью, – сказал Хосе.
Его сводный брат, очевидно, уже не испытывал тех же финансовых трудностей, что в детстве, потому что со всей дури захлопнул дверь и заорал:
– Что, мать твою, происходит?
Хосе поднял руку:
– Кажется, я переборщил с выпивкой.
– Да неужели? И что навело тебя на эту гениальную мысль в первую очередь? Головная боль, вонь, будто ты искупался в бочонке с виски, или пробуждение в розовом халатике и нападение на невинную женщину?
