Аслан поддерживает меня во всем. В мелочах и просто душевно. В первые месяцы беременности меня немного несло. Я закатывала истерики. Сначала придиралась к нему, потом скандалила из-за отсутствия с его стороны эмоций, а потом ревела со словами: «Ты меня не любишь». Неее, Аслан не кидался ко мне со словами любви. Он так и не научился улыбаться. Он просто крепко обнимает меня и целует в ухо. А потом покусывает мочку. И все. И я плыву. А иногда совсем уплываю, предлагая оценить мой костюмчик. Вот что-что, а от этого он никогда не отказывается. Где бы мы ни были...
- Ой, - подпрыгиваю я, сидя на диване, когда Аслан надевает мне носочки.
- Что такое? - спрашивает муж. Мне безумно нравится называть его «мой муж».
Прислушиваюсь к себе. За две недели мы уже три раза ездили рожать и никак не родили. Врачи уже смеются надо мной, но Аслан грозно смотрит на них, пресекая подобное. А мне же уже совсем не весело. Я вся извелась с этими тренировочными схватками. Месяц не сплю.
- Ничего, - улыбаюсь своему осетину. - Просто пинается.
- Точно? - строго спрашивает меня муж.
- Тоооочно, - целую его в нос, обхватив щеки руками.
Мне нравится его забота и серьезность. Он очень серьезно подходит к рождению нашего сына. Сразу, как стало известно о моей беременности, Аслан решил, что гостевую спальню, в которой когда-то проживала я, мы переделываем в детскую. Он принес мне кучу журналов, закачал несколько приложений, чтобы я определялась с дизайном. Но при этом сам участвует в выборе того или много атрибута. Правда, практически всегда я говорю свое последнее слово.
Едем на турбазу. Меня еще два раза будто прихватывает, но я не подаю вида. Я совершенно спокойна, поскольку видела, как мою сумку в роддом Аслан предусмотрительно положил в багажник. Подобное впервые. Поэтому я еду на турбазу и улыбаюсь.
Осень. Листва с деревьев опала. Люблю такую погоду. У меня началась учеба. Последний курс. Осталось родить и добить диплом.
- Ты будешь нанимать кого-то, пока я буду в декрете? - интересуюсь тем, о чём раньше всегда боялась спросить.
- Нет.
Вот так. Коротко и ясно. Как всегда. Суровый взгляд на дорогу и короткий ответ. Но сейчас мне этого хватает. Мне не нужны его эмоции. Мне достаточно его поступков. Иногда я задумываюсь: и вот это вот могло достаться какой-то другой девице! Вовремя я изменила свой вектор...
Я улыбаюсь. Улыбаюсь и когда Аслан даёт мне четкие указания, объясняет план работы на день, потому как вчера меня не было на месте. На поздних сроках он даёт мне послабление.
- Все понятно? - деловито интересуется муж.
- Ага, - улыбаюсь ему в лицо.
Без тени смущения, без намека на улыбку, без какой-либо эмоции на лице он приближается ко мне и жарко целует. Быстро, будто наспех. Но главное жарко...
Ох, Бероев, и умеешь же ты кружить головы женщинам...
Он уходит к себе в кабинет, а я погружаюсь в юридическую работу. Изредка мне приходится отвлекаться на телефонные звонки. Нужно отметить, что работа секретаря не такая уж и сложная. Приготовить кофе или чай Аслан может себе и сам, чем он и стал заниматься, когда я стала работать у него. Он не забывал и мне приготовить чашечку напитка. И сейчас не забывает. Вот только теперь у нас с ним все заканчивается просто чаем в его кабинете. Все-таки мне рожать скоро. А врачи запретили баловаться.
Надо сказать, что мой муж просто ненасытный. Но предписания врача соблюдает. Хотя и тяжело ему.
Сегодня меня прихватывает и без баловства...
Терплю до обеда. Улыбаюсь Аслану, хотя он понимает, что что-то не так...
- С тобой точно все в порядке? - в очередной раз интересуется муж.
- Да, - стараюсь улыбаться сквозь боль.
- Катерина...
Обожаю его строгое «Катерина». Он произносит его с такой интонацией, будто предупреждает, что иначе будет плохо. Но ещё никогда он не сделал ничего плохого. Шуточные шлепки по пятой точке только в зачет. Мне они нравятся...
После обеда я понимаю, что мне окончательно плохо. Но я не хочу больше тревожить мужа ложными тревогами. Сижу до последнего.
До отхождения вод...
Черт. Доигралась.
Теперь уже и к мужу идти стыдно сознаваться в произошедшем.
Но идти не приходится. Аслан будто что-то почувствовал. Тут же выскочил в приемную. Оглядел меня, все понял...
- Пороть тебя надо, - сурово заключил муж.
- Ой, не буди во мне сейчас сексуальные фантазии, - я так и улыбаюсь ему.
Через двадцать минут мы оказываемся с ним в роддоме. Ещё через два часа я рожаю славного мальчика. Все это время мой муж не отходил от меня. Басистый рык поддержки «Тужься!» пугал весь медперсонал, отчего мне было смешно. Только я знаю, что в одном этом слове заложена вся его любовь, забота и поддержка. Только сейчас, глядя, как широкоплечий Аслан держит на руках нашего Амира, боясь прижать его к себе крепко, понимаю, что от судьбы, действительно, не уйдешь.
Аслан поддерживает головку и что-то тихо шепчет.
- Что ты ему говоришь? - интересуюсь.
- Говорю, что у него глаза янтарные, как у моей любимой ведьмы.
Ведьмы?! Хотя...
Это лучшее признание в любви, которое я от него слышала...
КОНЕЦ
