ни в чем не бывало поглаживал кота по рыженькой спинке. Наконец председатель не выдержал:
— Вообще-то, если говорить честно, кошка от собаки не очень отличается. Те же четыре лапы, хвост, два уха…
— Что вы говорите?! — вспыхнул заместитель. — У бегемота тоже два уха. Может, и его в собаки зачислить?
— Бегемота нельзя, — вздохнул председатель, — бегемоты лаять не умеют.
— А кошки ваши умеют?
— Конечно. Когда за собаками гонятся. Та от нее — на дерево, а кошка как подбежит к дереву, как задерет кверху морду, как давай ее облаивать!
— Вы все перепутали! Не кошка собаку облаивает, а наоборот.
— Знаете. Петр Гаврилович, — не выдержал председатель. — Если вы не прекратите эти вот штучки, я перестану вам помогать с телефоном. Брошу все, и ходите всю жизнь «спаренным»!
Заместитель опустил глаза, потом искоса взглянул на кота:
— Не-е… Вообще-то мне этот кобелек нравится. И расцветка его нравится, и экстерьер. Только нельзя же так… сразу. Надо подумать, как его провести. По какой секции.
— По секции сторожевых! Ведь это же кот — лучший сторож от всяких мышей.
— А может, по секции охотничьих? Он не только сторожит, но еще эту дичь и преследует. Давайте проведем его как борзую по мышам?
— Как борзую — нельзя. Борзые ростом повыше.
— А может, это еще щенок?
— На борзую он даже как щенок не потянет, — председатель посмотрел на кота. — Скорее уж доберман.
— Нет! У доберманов все хвосты резаные. А у нашего что — снова отрос?
— Да, отрос! Кормили хорошо, вот он и вырос!
— Ну, тогда этот кот уже не собака, а ящерица. Его не на выставку, а к змеям, в террариум!
— Опять вы за старое?! — с угрозой сказал председатель.
— Ну хорошо, хорошо. Не хотите по охотничьим — давайте по декоративным. У меня там к председателю секции ход имеется. Его дочка в институт поступает, где у меня с ректором щенки от одной суки.
— Мало ли у кого от одной суки? У меня вон с одним балетмейстером тоже от одной… Ну и что? Он же не приглашает меня танцевать в Большой театр!
— А вы его об этом просили?
— Эй, послушайте, — вдруг вступил в разговор слесарь. — Я, конечно, в собаках не очень… Но у нас как такие дела делаются… Предположим, надо выписать деньги за водопровод. А выписывают за отопление. Поняли?
— Понял! — обрадовался заместитель. — Дадим ему медаль как коту, а проведем — как собаке… А что, если создать в нашем клубе кошачью секцию? Бывают же, так сказать, разные ответвления от породы. Разные, так сказать, мутации. В конце концов, кошки не птицы.
— Верно! — сказал председатель. — И крыльев у них нет, и клюва.
— И яйца они не откладывают!
— Ив жаркие страны не улетают!
— Ну просто совсем как собаки!
Председатель вытер лоб и посмотрел на слесаря:
— Вот если бы ваш кот птицей был, тогда уж другое дело. Тогда действительно ничем не поможешь.
Тут дверь открылась, и в комнату вошел монтер Митя с огромным рыжим попугаем на рукаве телогрейки.
— Тебе чего, Митя? — испуганно спросил председатель.
— Скоро выставка у вас, — сказал Митя. — Надо бы Сенечке медаль дать…
Я шел пустынной улицей, когда меня остановил какой-то человек. Остановил довольно бесцеремонно, преградив мне дорогу и глядя на меня очень недружелюбно.
— Вам чего? — ласково спросил я.
— С-с-с… — начал человек, тыча куда-то в меня пальцем.
— Не понимаю, — я постарался ободрить человека приветливой улыбкой.
— С-с-с… — продолжал он, беря меня за рукав. Очевидно, он боялся, что я уйду раньше, чем он успеет выговориться.
— Ничего, ничего, — успокоил я человека. — Вы не волнуйтесь, постарайтесь расслабиться, и тогда ваше заикание, безусловно, пройдет.
— С-с-с, — мрачно настаивал человек, и рука его крепче сжала мой локоть.
— Ну что? Что значит это ваше «с-с-с»? — я постарался поймать взгляд собеседника. — Ах, ну да! Как же я раньше не догадался! — Я громко расхохотался. — Вы хотите узнать, сколько времени? Сейчас скажу!
Я поднес часы к глазам, человек радостно закивал и заулыбался.
— С-с-с! — напирал он, показывая на мои часы.
— Половина первого. Ночи, разумеется, — я сделал озабоченное лицо. — А теперь позвольте мне пройти.
— С-с-с! — человек отчаянно замотал головой и взял меня за оба локтя.
— Не понимаю, — пожал я плечами. — Вы что, хотите начать какую-нибудь фразу со слов «скажите, пожалуйста»? А что вам сказать? Как вам попасть домой? Или к знакомым? Ну, этого я, извините, знать не могу! — Я решительно попытался высвободиться.
В конце улицы появился прохожий. Он быстро двигался в нашу сторону.
— О-о! — изумленно воскликнул я. — Смотрите-ка, кто к нам идет! Прохожий! Сейчас он нам поможет.
— C-c-cl — шипел человек, явно недовольный появлением прохожего. Он даже повернул меня к свету, а сам встал в тень.
Прохожий поравнялся с нами и хотел проскочить мимо. но я его остановил окриком, и он подошел:
— В чем дело?
— Да вот!
— С-с-с!
— Хм… — прохожий оглядел человека, который держал меня за руки. — Он вам что-то хочет сказать, — наконец заключил прохожий.
— Точно, — согласился я.
— С-с-с1 — мотал головой тот человек.
Тем временем к нам подошли еще несколько запоздалых пешеходов. Стали гадать, что же должны означать эти «с-с-с».
— Сретенка?
— Следуйте за мной?
— Сигарету?!
Все эти предположения человек, державший меня за руки, отметал энергичными движениями головы, продолжая настаивать:
— С-с-с!
Ему подсказывали, задавали наводящие вопросы, на него сердились, а он стоял на своем:
— C-c-c!!
Тут кто-то хлопнул человека по спине.
— С-с-снимай часы! — вырвалось у него, и он облегченно запыхтел. — Я в этом месте всегда волнуюсь, — объяснил он собравшимся. — Всегда на этом проклятом слове запинаюсь. Спасибо, помогли.
Кругом шумно загалдели, и народ стал потихонечку расходиться.
— И кто бы мог подумать, что именно эта фраза? — доносилось до меня.
— Ну ты что, глухой? — строго спросил меня тот человек. — Тебе говорят, снимай часы. Ну!
— Ах, часы, — кивнул я и принялся снимать часы.
— Просто ребус! — донеслось до меня, и последний пешеход исчез.
Я снял часы и отдал их человеку.
— С-с-с, — начал опять он.
— Пожалуйста, — ответил я и зашагал прочь.
Михаил Липскеров
Воспоминание
