Бетти испытала страшный удар; все ее существо жило маленьким человечком; его потеря для нее означала потерю всего, крушение счастливых надежд.
Когда Питер лежал в гробу, старуха пришла в дом, неся маленький кораблик. Он был полностью готов и оснащен.
- Джейн, - попросила она, - позволь мне положить его рядом с Питером. Он сделан только для него; я не могу держать его у себя, и не могу позволить, чтобы им владел кто-то другой.
- Глупости, - отвечала миссис Рай-младшая. - Теперь для него этот кораблик не имеет ровно никакого значения.
- Я бы не стала так говорить. Мы ничего не знаем о том, что происходит там. И я уверена, что там, когда Питер проснется и не найдет своего кораблика, он будет очень огорчен.
- Забери его и храни у себя, ни мне, ни Питеру, он не нужен, - отрезала Джейн.
Старушка отошла, но не была склонна подчиниться. Она обратилась к гробовщику.
- Мистер Мэтьюз, мне бы хотелось положить этот кораблик в гроб моего внука. Пусть он упокоится у его ног.
- Мне очень жаль, мэм, но гроб слишком узок, и бушприт кораблика выступает.
- Тогда положите его сбоку.
- Извините, мэм, но это тоже невозможно, мачты будут мешать закрыть гроб. Мне пришлось бы разбить его пополам, приколачивая крышку.
Смущенная, старушка удалилась; она не могла допустить, чтобы кораблик Питера пострадал.
В день похорон, старушка все время находилась рядом с гробом. По некоторым причинам, миссис Джеймс не могла присутствовать в церкви и на кладбище.
Когда процессия вышла из дома, старушка Бетти заняла место рядом с сыном, кораблик она держала в руках. По окончании службы у могилы, она обратилась к церковному сторожу: "Вас не затруднит, Джон Хекст, положить этот кораблик на крышку гроба? Я делала его для Питера, и только Питер вправе владеть им". Ее просьба была исполнена, и старушка не отходила ни на шаг, пока земля не покрыла гроб и белый кораблик на его крышке.
Вернувшись к себе домой, старшая Рай не стала зажигать огонь. Она сидела возле потухшего очага, со сложенными на коленях руками, и слезы тонкими струйками бежали по ее увядшим щекам. Ее сердце омертвело, подобно пустому очагу. Ей не для кого было жить, и она стала читать молитву, призывая Господа взять ее, чтобы она могла увидеть в раю любимого мальчика на палубе сделанного ими корабля.
Ее молитва была прервана приходом Джона, который закричал снаружи: "Мама, пожалуйста, поспешим к нам, снова очень нужна твоя помощь. Джейн плохо; все началось раньше, чем должно было случиться, из-за испытанного ею горя. Ты знаешь: Господь дал, Господь взял; но в этот раз все наоборот: Господь взял, и Господь дал".
Бетти сразу же подхватилась и поспешила вместе с сыном к нему в дом; и снова - как и девять лет назад, - дом перешел под ее полное управление, поскольку на свет появился еще один мальчик.
Впрочем, как и в первый раз, в доме Джона и Джейн она царила недолго. Вскоре мать оправилась, и как только это случилось, старушка вновь удалилась к себе.
И вновь началась для нее жизнь, аналогичная той, что была девять лет назад. Ребенок, приносимый к бабушке, которая нянчила его, напевала ему, разговаривала с ним. Вязание носочков, пинеток и одежды, по мере того, как он подрастал; первые просьбы отлучиться к бабушке и первые увещания матери. Наступила школьная пора, а вместе с ней - встречи после занятий в доме бабушки, чтобы полакомиться хлебом с джемом, послушать истории и, наконец, помощь в постройке нового кораблика.
И если с прожитыми годами здоровье Бетти потихоньку ухудшалось, они не оказали никакого влияния на ее энергичную волю. Глаза ее видели не так зорко, как прежде, и слух был не столь чуток, но рука ее была твердой по-прежнему. Она снова резала дерево и делала оснастку.
Приобретя нужный опыт, она стремилась сделать больше и лучше, чем прежде. Было удивительно видеть, как прошедшие события повторяются почти в деталях. Внука назвали Джоном, в честь отца, и старая Бетти любила его больше первого, если такое только возможно. Он во многом походил на своего отца, и это напоминало ей тот период ее жизни, когда она ухаживала за своим сыном, Джоном. Джейн так же испытывала ревность к пожилой женщине, у которой ее сын проводил так много времени. Наконец, шхуна была почти завершена. Выглядела она немного грубовато, поскольку кроме ножа, Бетти ничем не пользовалась, а мачты ее были сделаны из вязальных спиц.
За день до девятого дня рождения маленького Джона, Бетти отнесла кораблик художнику.
- Мистер Элуэй, - сказала она, - у меня к вам огромная просьба. Не могли бы вы написать на кораблике его название? Я плохо вижу, не могу сделать этого сама и прошу вас мне помочь.
- Хорошо, мэм. Какое название?
- Мой муж, отец Джона, и деда маленького Джона, - сказала она, - плавал на шхуне, которая называлась Bold Venture.
- Мне кажется, она называлась Bonaventura. Я ее помню.
- Нет-нет, я уверена, что она называлась Bold Venture.
- Я думаю, вы заблуждаетесь, миссис Рай.
- Она называлась Bold Venture или Bold Adventurer. Boneventure - это что-то странное. Я никогда не слышала ни о каком рискованном поступке, если не считать того, когда Джек Смитсон выпрыгнул из окна мансарды и сломал себе ногу. Нет-нет, мистер Элуэй, корабль должен называться Bold Venture.
- Не буду с вами спорить. Bold Venture - значит, Bold Venture.
И художник быстро, очень красиво, вывел название черной краской на белой полоске на корме.
- Высохнет ли краска до завтра? - спросила старушка. - Завтра у маленького Джона день рождения, и я обещала, что к этому времени его кораблик будет готов к отплытию.
- Я поставлю его в сушилку, - ответил мистер Элуэй, - так что до завтра он обязательно высохнет.
Всю ночь Бетти не могла заснуть в ожидании дня, когда маленький мальчик, в свой девятый день рождения, получит в подарок прекрасный кораблик, который она смастерила для него своими руками, потратив на это более года.
Она едва смогла проглотить завтрак и только-только притронулась к обеду; старенькое сердце ее переполняла любовь к ребенку, она предвкушала ту радость, которая озарит его лицо при виде Bold Venture, который с этого дня станет принадлежать только ему.
Она слышала топот маленьких ног по уличной брусчатке; он бежал, подпрыгивал, пританцовывал; щелкнул замок, дверь распахнулась и он ворвался с криком...
- Взгляни! Бабушка, ты только посмотри! У меня новый корабль! Мама подарила мне новый корабль! Самый настоящий фрегат - с тремя мачтами, красиво раскрашенный, и он обошелся ей вчера всего в семь шиллингов на Камелот Файр. - Он поднимал над собой великолепный игрушечный корабль. С вымпелами на мачтах и флагом на корме. - Бабушка, ты только посмотри! Посмотри! Разве он не красавец? Мне теперь не нужна твоя старая некрасивая шхуна, когда у меня есть новенький огромный фрегат!
- Тебе... тебе больше не нужен твой корабль?.. Не нужен Bold Venture?
- Нет, бабушка, можешь выкинуть его на свалку. Это мусор, как сказала моя мама. Взгляни! Здесь есть пушка, на моем фрегате, самая настоящая пушка из латуни, которая может стрелять. Разве он не прекрасен?
- Джон! Джон... Взгляни на Bold Venture...
- Нет, бабушка, нет! Я не могу остаться. Я хочу побыстрее испытать в воде мой замечательный корабль за семь шиллингов.
И он умчался, как ветер, позабыв закрыть за собой дверь. В тот вечер, когда Джон старший вернулся домой, сын встретил его с восторженными возгласами и показал свой новый корабль.
- Только, папа, он не хочет плавать, он все время переворачивается.
- У него нет свинцового киля, - заметил отец. - Этот корабль сделан только для красоты.
Затем он отправился к матери. Он испытывал чувство досады. Он знал, что его жена приобрела эту игрушку умышленно, чтобы задеть свекровь; он боялся, что найдет мать очень огорченной и рассерженной. Когда он подошел к двери, то заметил, что она приоткрыта.
