- Он ваш, девочки, - елейным голосом сообщил барон, когда трансформация закончилась. - Мне понадобится только его голова. Остальное можете использовать по своему усмотрению.
Ублюдок.
Я тихо зарычал, встретив горящий взгляд четвероногих тварей, каждая из которых слишком уж явно напоминала меня самого, а, следовательно, была в несколько раз опаснее, чем простые умертвия или тот же громила-голема. Затем приготовился к атаке. Лихорадочно просчитал свои шансы... и чуть не сплюнул, когда "Лютеция" вдруг негромко зашипела и разинула раздвоенную снизу, отвратительно похожую на усовершенствованные рты "могильщиков" пасть. Двойная нижняя челюсть, обновленная система жевательных мышц, острые зубы, большая присоска в глотке, умеющая не только сосать кровь, но и выпивать из жертвы жизненные силы...
Демон! Я все-таки ошибке в оценке способностей лича! И он действительно сумел создать высшую нежить, не погнушавшись использовать для этого трупы тех, кто когда-то был ему дорог. Но именно этим мы с ним и отличаемся: я, в отличие от него, не забыл о своей прежней жизни. И трепетно сохранил все свои воспоминания и чувства. Как в отношении старых друзей, так и в отношении гораздо более многочисленных врагов.
- Убейте его, - откровенно наслаждаясь ситуацией, велел барон, решив, что достаточно напугал более слабого коллегу.
Я только оскалился, показав противницам все свои внушающие уважение клыки и, едва они стронулись с места, первым прыгнул навстречу. Одновременно с этим подбирая под себя верхнюю пару "рук", выдвигая еще больше спрятанный до поры до времени второй (да, я очень запасливый) набор острых когтей, взвинчивая темп до совершенно дикого уровня и с редким ожесточением набирая полный рот ядовитой слюны.
Стандартное мышление Невзуна сыграло с ним злую шутку - увлекшись экспериментом с нижней челюстью своих испытуемых, он почему-то забыл о том, что их противник может владеть таким же оружием. И по какой-то причине не снабдил своих "красавиц" защитой от яда. Так что когда я с разбегу харкнул в одну из них, метя в круглый красный глаз, она только хрюкнула, споткнулась и, лишившись важного органа, негодующе завизжала. А потом еще и промахнулась, подарив мне несколько важных секунд для того, чтобы разобраться со своей товаркой.
Медлить я не стал. Налетев с разбегу и увернувшись от выставленных когтей, ударил ее плечом, сбивая с ног. После чего, пользуясь преимуществом в росте и количестве конечностей, зажал ей пасть и, остерегшись работать клыками, полоснул ее по горлу когтем. Самым длинным и острым, который всегда трепетно хранил на своем среднем пальце. Защитного чехла, разумеется, там уже не было - у меня хватало времени, чтобы избавиться от досадной помехи. Так что ядовитое острие, рассчитанное не только на живых, с легкостью проникло внутрь, вспороло вялые мышцы, трахею, наполненные вязкой полупрозрачной слизью сосуды. Выпустило в них убойную дозу моего персонального, созданного специально для таких случаев яда. А потом коснулось позвонка и выдернулось обратно, распоров на обратном пути его на две половинки.
От удара голова твари мгновенно обвисла. Ее передние лапы вяло дрыгнулись и безвольно опали. Из разинутой пасти вырвался сдавленный хрип, оттуда хлынула целая река похожей на маслянистый гной жидкости. Наконец, она дернулась, в последнем усилии дотянуться до моего горла, но смогла лишь оцарапать зубами шкуру на плече. После чего я отбросил полудохлую и уже неопасную тварь подальше и с довольным рыком развернулся ко второй.
"Лютеция" оправилась от плевка на удивление быстро: когда я закончил с ее матерью, она уже летела ко мне в гигантском прыжке, целя когтями в горло. Но банальная ошибка хозяина подвела ее во второй раз: перехватив ее таким же приемом, что и корчащуюся в конвульсиях мать, я с размаху швырнул ее на камни. После чего прижал сразу двумя коленями, собираясь разобраться еще быстрее...
И только чудом увернулся от еще одной когтистой руки, едва не вспоровшей мне бок.
- С-слишком ш-шустрый оказалс-ся, да? - злобно прошипел господин барон, стремительно преобразовываясь в такую же тварь. - Думаеш-шь, справилс-с-я? Реш-шил, что у меня не хватит с-сил, чтобы тебя ос-с-тановить?!
- Да чтоб вас балкой прихлопнуло, уважаемый мэтр, - с чувством отозвался я, тут же бросив "Лютецию" и вынужденно попятившись от двоих противников. - И дочечку вашу тоже... желательно, чтоб по головке попало. От этого, говорят, в мозгу извилины заводятся. Не слыхали?
- Уб...ью! - невнятно прорычал лич, в мгновение ока завершив трансформацию и почти сравнявшись со мной ростом. Здоровенный, черный от вдавленного в морду носа и до кончиков блестящих когтей. Зубастый, как созданная с похмелья крокодила. И до того массивный, что мне с моими скромными размерами было сложно с ним тягаться.
Парировав один удар, другой, третий... я понял, что в силе проигрываю этому бугаю. Да и по размерам здорово уступаю. В скорости, пожалуй, даже немного его опережаю, но это преимущество с лихвой перекрывала опомнившаяся "Лютеция", которой тоже очень хотелось попробовать моей кровушки.
Засада, однако...
Куда податься бедному некроманту, если впереди - пропасть, с боков сжимают тесные скалы, а позади щелкает зубами голодная нежить? Правильно... вниз!
Улучив момент, я резко повернулся, с громким бряцаньем шлепнулся на пузо и, оттолкнувшись от приятно холодящих кожу плит задними лапами, проехался по камням, словно по ледяному катку. Благо строение чешуи на пузе вполне позволяло это сделать. Главное было успеть до того, как опомнившийся лич сообразит, куда я направился, и дернется следом за мной. И до того, как вторая тварь, по брюху которой я, проезжая снизу, успел полоснуть сразу двумя парами когтей, ощутит неладное и яростно взвоет от такого предательства.
- С тобой оста-а-ались мы одни-и-и... - ощутив новый прилив сил, вдруг запел я, немилосердно фальшивя, романс времен своей далекой юности. Под аккомпанемент разочарованного воя обманутого в лучших ожиданиях барона и дикого визга разобиженной дочурки. - И это та-ак волнует кро-о-вь... зажгут вече-е-е-рние огни-и-и... и мне пода-а-ришь ты любо-о-вь...
Оказавшись снова на ногах и обнаружив, что противница лежит в куче собственных кишок и, задыхаясь от крика, тщетно пытается подняться на резко ослабевших ногах, я удовлетворенно кивнул: готова, красавица. Больше не полезет, даже если каким-то чудом сумеет подняться. Все-таки верно говорил мой наставник: мозги, если они есть при жизни, и после смерти никуда не денутся, а если ты туп, как пробка, то не рассчитывай, что после воскрешения это изменится. Леди Лютеция при жизни, видимо, была мила, но недальновидна. А вот взбешенный барон, на морде которого вспыхнули два болезненно-красных глаза, а из пасти потекла густая слюна, явно этого не понимал.
- Скажи, мой милый, почему-у... - тут же вошла в раж моя ненормальная трансформа, - ты был так хо-олоден со мной? И где оставил ты свою-у-у любовь, похо-ожую на со-о-н?...
На последней ноте я снова нечаянно сфальшивил, наверняка испортив у единственного зрителя все впечатление от романса. Но господин барон и без того, кажется, не очень проникся моим музицированием. Аж задрожал весь, болезный, набычился, как-то нехорошо зарычал, демонстрируя свои немаленькие зубки... а потом, гад такой, взял да и отрастил неприлично длинный хвост, которым с размаху засветил мне прямо в челюсть.
Эх, если бы не трансформа, я бы, наверное, так и остался там лежать с разрубленной головой - хвост-то у лича тоже оказался с секретом. Но я осознал это только тогда, когда, инстинктивно отпрыгнул на несколько шагов в сторону и, чудом уклонившись от удара, увидел глубокий след в камне, которого тот хвост коснулся лишь самым кончиком.
Кажется, я, наконец, дождался достойного противника?
- Впечатляет, - все же не удержался от ухмылки я, передразнив обозленного до предела лича. - Где такой хвостик добыли, не подскажете? Насколько я знаю, последний забой крупного рогатого скота в ваших владениях состоялся порядочное время назад, но я, признаться, в первый раз слышу, чтобы кто-то мог позариться на небритые коровьи хвостовые позвонки...
Так. Не вовремя меня обуяло неуместное веселье. Вернусь домой, непременно засяду за старые записи и разработаю-таки этот проклятый блок, который мешает мне нормально жить. Знаю, знаю... что уже не раз планировал этим заняться! Но, честное слово, сегодня мое настроение похоже на взбиваемое добросовестной хозяйкой яйцо: то подскочит до небес, то опять упадет на самое дно...
А вот господин барон что-то загрустил. Стоит, бедняжка, сам не свой, медленно покачиваясь на полусогнутых лапах. Изо рта уже пена идет, глаза безумные, выпученные, как у страдающего запором воробья. Огромная пасть раскрыта, язык почти до земли свисает... в пору подхватывать двумя пальцами подол и с визгом убегать в родную деревню... хотя нет, стойте! О чем это я? Какой еще подол?! Я ж не хорошенькая девица, чтобы при виде такой страшилы с воплями мчаться до батьки с мамкой!..
