Топь было невозможно преодолеть ни на своих двоих, ни переплыть через него на лодке. Пешего смельчака, решившегося перейти болото, неминуемо поглотила бы трясина, а лодка обязательно застряла бы в густой осоке или кустах. А если кто-нибудь все-таки умудрился бы пробраться через болото, то следующим препятствием становилась высокая горная цепь. Преодолеть ее было не намного проще, чем саму топь. Единственный путь в земли вольных лежал по узкой насыпной грунтовке, построенной местными для торговых караванов.
Горная цепь, бывшая границей земель вольных, появилась на горизонте ближе к вечеру.
К этому времени оба путника окончательно выбились из сил и еле волочили ноги. Они оба натерли себе мозоли и шли прихрамывая. Сильные порывы ветра раскачивали ослабевших путешественников, и издалека они походили на парочку хромых зомби.
Закутавшись в плащ, чтобы тот ненароком не превратился в парашют и не унес его за собой, Егор проворчал:
— Тоже мне могучий маг, мог бы перенести нас прямо к твоим вольным.
— Заклинание перемещения из запретных свитков первородных, — слабым голосом ответил Замбага. — Сейчас его может использовать лишь Нидза.
— И летать ты тоже не умеешь, — констатировал Егор.
— Почему же? Я знаю заклинание левитации. Только оно требует великой концентрации мысли, и его не получится использовать долго. А на тебя оно не подействует. К тому же у тебя есть конь. Ежели устал, езжай на нем, а не приставай ко мне.
Егор глянул на неспешно вышагивающего позади коня — тот чувствовал себя великолепно.
— Да сволочь он, — буркнул Егор и почесал шею.
У животного обнаружилась одна неприятная привычка — когда он пугался, то начинал кусаться. И кусать он предпочитал исключительно своего хозяина, которым избрал Егора. И вот когда из зарослей камышей при дороге внезапно взлетело что-то похожее на дикобраза, Егор был «приятно» удивлен, почувствовав, как сзади на его шее смыкаются зубы коня. Но кому-то все равно нужно было нести поклажу, поэтому пришлось простить животное. Да и укус — это не смертельно. Было бы гораздо хуже, если бы при испуге конь начинал лягаться.
— Мог хотя бы зашить мне штаны, — не унимался Егор. — Второй день бегаю с голой жопой.
— Ну так почини их сам. Мои магические заплатки ты разрушишь. И вообще, не княжеское это дело — чинить штаны своего слуги.
Егор вздохнул.
— Какой ты бесполезный.
— Сейчас ты договоришься, — вспыхнул Замбага. — А ну как окачу жижей из болота.
— Ладно-ладно, не заводись, — миролюбиво произнес Егор. — Лучше скажи, кого мы идем нанимать?
— Во-первых, нам надо найти несколько умелых магов. Во-вторых, тебе нужны телохранители. Я не собираюсь постоянно нянчиться с тобой, человечишка. У тебя вообще нет никаких манер и воспитания. Я уже устал от тебя.
— Взаимно. Я тоже от тебя не в восторге.
Замбага агрессивно уставился на спутника.
— И что же, позволь узнать, тебе не нравится во мне, великом Замбаге?
Егор пожал плечами.
— Знаешь, мне трудно сказать, что именно мне в тебе не нравится. Ты меня весь бесишь.
— Ах ты… ах ты… — Парень задохнулся от ярости, не в силах придумать достойный ответ. Наконец он выговорил: — Плебей!
— Ой, какие мы знаем обидные слова, — съязвил Егор. И серьезным тоном добавил: — Слушай, почему-то мне кажется, что мы зря идем к вольным и хрен мы кого наймем. Все ж поразбегаются, когда узнают, на кого мы пойдем войной. По-ходу, твой дядя — тот еще типчик.
— Да, это проблема, — подумав, согласился Замбага. — Но мы найдем народ. Среди вольных очень много бесстрашных людей и демонов.
— Бесстрашных — может быть, но нам, по-ходу, нужно найти и нанять самоубийц.
— Надоел, — отмахнулся от назойливого спутника Замбага. — От тебя так и веет нерешительностью.
— Я не нерешительный. Я просто пытаюсь здраво оценить наши шансы.
— А по-моему, ты боишься. Но ты не переживай, у нас все получится. Доверься мне.
— Тебе? — Егор криво ухмыльнулся. — Не, никогда. Кстати, старший в нашей паре — я. Поэтому будешь слушаться меня.
— Вот еще! — возмутился Замбага. — Человек не может повелевать первородным! Это абсурд, это неправильно!
— Знаешь, когда мне потребуется узнать твое мнение, я тебя спрошу. А пока тебе нужна моя помощь, ты будешь меня слушаться. Понятно?
После продолжительных препирательств и ругани, Замбага, скрипя зубами, пообещал советоваться со своим помощником по всем важным вопросам. На что Егор и рассчитывал.
Сразу за топью дорога ныряла в туннель, прорубленный сквозь скалу. Перед входом в туннель стоял сторожевой домик. Прямо посреди дороги торчал стол, за ним, перекидываясь в картишки, сидело двое, как их окрестил про себя Егор, пограничников. Первый был пузатым, краснорожим мужчиной пенсионного возраста, на вид — обычный крестьянин. Второй — молодой, в темной одежде, с соломенным плащом и соломенной шляпой. Он жевал стебель травинки, выглядел скучающим и до последнего не отрывался от своих карт.
Лишь когда пузатый наконец окликнул шляпу, тот отложил карты и обернулся на хромавших к ним путников. Лицо шляпы оказалось мертвенно-бледным и очень худым, а цепкие, немного раскосые глаза имели неестественно яркий желтый цвет.
— Лесной и человек, — сообщил Замбага. — Наверное, охранники границы.
— Слабовата охрана у твоих вольных, — скептически заметил Егор. — Я бы не доверил им сторожить даже мусорный бачок. Жирный алкаш и пугало. Ща я с ними разберусь, я умею разговаривать с таможенниками. Ты, мелкий, молчи. А то еще обидишь их. — Подойдя к картежникам поближе, Егор нацепил на себя маску дружелюбия и торжественно произнес: — Приветствую вас, уважаемые. Мы направляемся в земли вольных.
Пограничники развернулись к путникам. Лесной закинул ногу на ногу и скрестил на груди руки. Мужик оценивающе оглядел Егора с Замбагой.
— И что дальше? — хамовато пробасил он.
— Ну, это… — растерялся Егор, не ожидавшей такой встречи. — Мы хотим пройти.
— Пугало, да? — спросил лесной. — И алкаш?
Баран, обругал себя, вспыхнув, Егор. Но кто же мог знать, что у лесных такой отменный слух?
Дабы исправить положение, Егор с раскаянием произнес:
— Простите, уважаемые, я не имел ввиду ничего плохого.
— Да, — поддакнул Замбага, — простите его. Мой слуга — невежественный кретин. Я обязательно его накажу.
— Оставь свои хозяйские замашки в Брагии, красноглазик, — велел пузатый.
Ответ демона был предсказуем.
— Чего?! — мгновенно взорвался Замбага. — Да как ты смеешь так ко мне обращаться, ничтожный?! Сейчас я тебя поджарю, ты…
Схватив парня, Егор зажал ему рот.
— Так, всем надо немедленно успокоиться. — Зубы первородного больно впились в мякоть ладони, и Егор поморщился. — Давайте забудем о взаимных обидах и не будем обострять ситуацию. Мы просто хотим пройти в земли вольных, уважаемые стражи.
— Да пожалуйста, проходите. — Лесной кивком головы указал на зев туннеля. — Только ты не прав. Мы не стражи. Мы лишь присматриваем ним. — Он мстительно улыбнулся. — Настоящий страж границы стоит позади вас.
Продолжая зажимать рот брыкающегося первородного, Егор вместе с ним обернулся назад. Обернулся и конь.
То, что они втроем увидели на дороге, повергло их в истинный ужас. К такому зрелищу не был готов ни один из них. Впрочем, подготовиться к подобному было проблематично.
Гигантская гончая размером больше слона стояла, пригнув голову, на дороге прямо позади коня и хищно скалилась. Из ее пасти капала слюна, вздыбленная черная шерсть клочьями торчала во все стороны, а прищуренные красные глаза пылали жаждой убийства.
Пес, возникший словно из ниоткуда, казалось, готовился растерзать всех троих в клочья.
Довольный произведенным псом впечатлением, лесной хотел было отозвать стража и успокоить остолбеневших путников. Но не успел. Совсем чуть-чуть. Потому что дальнейшие события начали развиваться с такой скоростью, что уследить за ними было невозможно.
За свою бытность надсмотрщиками за гончей, лесной с пузатым повидали, казалось, все виды реакций на явление стража. От обмороков и мокрых штанов, до истерик и столбняка. Случился даже сердечный приступ. Но обычно все просто убегали в туннель под смех стражей. Однако то, как повела себя эта парочка и их конь, было впервые.
Сначала закричал человек. Наверное, он взял самую высокую ноту из доступного человеческим связкам диапазона. Исполнить такую было не под силу не то что оперной певичке, но даже обладателю наитончайшего фальцета — кастрату.
От столь пронзительного и мерзкого воя у пузатого мгновенно свело скулы, а обладатель отличного слуха — лесной поспешно заткнул уши, пока из них фонтаном не брызнула кровь, и упал на колени. Потрясенным выглядел даже пес.
