Она перекинула сумку через плечо и поднялась вверх по лестнице. Она заколебалась у двери, держа ключ в руке, и вдруг поняла, что ей только что вручили. Она никогда не заходила в этот дом без присутствия Миранды. Она не была полностью уверена, что Миранда пыталась сказать этим поступком, но оказалось, что то, что происходило между ними двумя за последние несколько недель, было не таким плохим, как она думала.
На этом она отперла дверь и впустила себя внутрь.
В таунхаусе была идеальная температура, как всегда. Энди положила сумки на пол и сняла пальто, вешая его туда, куда вешала каждый раз, когда была здесь.
Когда она отступила назад и оглядела фойе, она не могла отрицать, что находиться в доме без Миранды было странно. Она чувствовала себя незваной гостьей, а также тяжесть всех трех этажей пустых комнат над собой. Она стряхнула это чувство и решила отправиться прямо туда, где они проводили большую часть своего времени. Это казалось самым безопасным.
Взяв свои сумки, она поднялась по лестнице и, как всегда, устроилась на диване поудобнее. Она вытащила рукопись, которую отредактировала наполовину, и свернулась в уголке дивана, свет от маленького светильника мягко освещал комнату.
Она потеряла счет времени, пока ее ручка работала над страницей за страницей, пока не услышала, как ключ повернулся в замке внизу и стук каблуков по деревянному полу. Было уже поздно. Взглянув на часы, она поняла, что прождала здесь почти два часа. Она подавила свое разочарование, предполагая, что должно быть есть хорошее объяснение. Однако, когда Миранда наконец появилась в дверях, ее лицо не выглядело виноватым. На самом деле, оно было далеко от этого.
Весь сценарий становился все менее и менее осмысленным.
– Привет, – сказала Энди, игнорируя выражение лица Миранды. Она закрыла рукопись и потянулась. – Все прошло хорошо?
– Да, все прошло хорошо, – ответила Миранда резким тоном. Слишком острым для женщины, которая заставила ее ждать целый вечер.
Энди недоверчиво подняла брови, ее гнев вспыхнул, но прежде чем она успела ответить, Миранда опередила ее.
– Нейт Купер, – внезапно сказала Миранда. Она не сдвинулась с места. – Он ведь понятия не имеет, что ты сейчас здесь?
Энди посмотрела на Миранду так, будто у нее выросла вторая голова. Из всего того, чего она ожидала, это не было ни одним из них.
– Нет, с какой стати? – спросила она в замешательстве.
– Ну, сегодня вы оба казались очень дружелюбными. Я думала, ты ему скажешь, раз уж вы так близки.
Все быстро встало на свои места, и Энди почувствовала, как ее лицо напряглось. Из всех глупых и нелепых…
Она сбросила рукопись с колен в сторону.
– Можем ли мы пропустить все дерьмо так, чтобы сразу перейти к тому, что ты просто скажешь мне, что происходит? – огрызнулась она, поднимаясь на ноги и грубо сдвигая очки на макушку.
– Он понятия не имеет, что мы снова связаны, – сказала Миранда, складывая руки на груди.
Энди недоверчиво посмотрела на нее.
– Нет, во-первых, потому, что он не имеет права знать о моих делах, а во-вторых, потому, что я подписала железное соглашение о неразглашении, подготовленное твоей ужасной командой юристов, – сказала она, загибая пальцы, – и это все еще не отвечает на мой вопрос.
– Он хочет, чтобы ты вернулась, – прямо сказала Миранда.
Энди усмехнулась.
– Я очень сомневаюсь. Он заехал отдать приглашение на открытие ресторана Жан - Жоржа в пятницу. Лучше, если это было бы закрытие.
Это немного отрезвило Миранду.
– Миранда, что происходит? – потребовала Энди. – Ты отменяешь нашу встречу, потом приглашаешь выпить вечером, посылаешь водителя с ключом от пустого дома, заставляешь меня ждать здесь два часа и все ради чего? Поговорить о моем бывшем муже?
– Он тебе не подходит, – упрямо сказала Миранда, все еще не отходя от двери.
Энди стояла у дивана, думая, слышала ли Миранда хоть одно произнесенное ею слово.
– Я прекрасно это знаю, – сказала она сквозь зубы. – Я была той, что попросила развода, если ты помнишь!
– Я знаю, – ответила Миранда, по-прежнему стоя скрестив руки на груди.
– Ну тогда скажи мне, какого черта мой бывший муж имеет отношение к этому разговору, потому что сейчас единственное, что я вижу, это женщину, стоящую передо мной, кто по-прежнему отказывается дать мне внятное объяснение, почему она заставила меня бегать целый день, только для того, чтобы прийти домой и выяснять отношения со мной без видимых причин, – огрызнулась Энди, сжимая челюсти от разочарования, которое могла увидеть только Миранда.
– Прошу прощения?
– Нет, не прощаю. Давайте разберемся прямо здесь и сейчас. Что здесь происходит? – Спросила Энди, махая между ними руками.
– Я не понимаю, о чем ты говоришь, – ответила Миранда, защищаясь.
– Да ладно тебе, Миранда. Не прикидывайся идиоткой.
– Я никогда так не делаю.
Энди подняла брови, усмехнулась и недоверчиво покачала головой.
– Я ухожу, – сказала она, наклоняясь, чтобы поднять со стола телефон. – Этот разговор явно никуда нас не приведет.
Миранда опустила руки.
– Подожди, – сказала она, подняв руку и делая шаг в комнату. Ее рука потянулась к подвеске на шее, и она начала играться с ней, что было нехарактерно для нее. Через мгновение она поймала себя на этом и испустила разочарованный вздох, опуская руки по бокам. Все пошло не так, как она ожидала. Она издала усталый вздох, закрывая глаза и потянулась, чтобы сдавить переносицу. Она замерла на мгновение, прежде чем ее рука опустилась, выражение ее лица было смирившимся. Смирившимся с чем, Энди могла только догадываться.
– Я, – снова начала Миранда, – я дала тебе ключ, потому что хотела, чтобы ты была здесь сегодня вечером. Не где-то еще, и уж точно, не раньше, чем у меня будет возможность сказать тебе то, что мне нужно сказать.
Энди остановила свои сборы, когда она закончила фразу, из-за легкой дрожи в голосе Миранды. Она чувствовала, как бухает сердце у нее в груди, как учащается сердцебиение, чувствовала, как задрожали ее руки, когда она наклонилась, чтобы положить телефон обратно на стол.
– Что именно? – спросила она, и ее голос прозвучал тверже, чем она ожидала.
Миранда подняла на нее глаза. Ее макияж давно поблек после целого дня, а лицо носило печать тяжелого дня. Она выглядела почти невыносимо по-человечески, и когда ее глаза настигли Энди, с новой, незнакомой интенсивностью, она затаила дыхание, прежде чем смогла вымолвить хоть слово.
– Мне кажется, – осторожно начала Миранда, – что у меня развиваются…чувства к тебе, Андреа.
Энди потеряла дар речи. Она стояла неподвижно, уставившись на женщину, напротив. Миранда Пристли не чувствовала этого. Не к ней.
Тишина охватила комнату, только звук секундной стрелки доходил до них из коридора, звук на который Миранда бесконечно жаловалась, но никак не могла избавиться от этих часов, ведь они сами по себе были музейным экспонатом. «Время так быстротечно», сказала она однажды, задумчиво глядя на Энди.
– Мои дочери уехали, – продолжила Миранда, целеустремленно входя в комнату, – и у меня случился сердечный приступ. Больница дает человеку слишком много времени на размышления. После того, как я поняла, что буду жить и снова увижу своих дочерей, я мимолетно подумала о тебе. Я вспомнила тот непоколебимый оптимизм и огонь, который горел в твоих глазах, когда тебе бросали вызов. Такой большой потенциал. Мне стало интересно, что с тобой стало, – призналась она. – А потом ты вдруг появилась. Стояла на ступенях также, как и раньше. Призрак из прошлого, который оставил меня слишком сентиментальной. Я не смогла остаться в стороне, – сказала она, качая головой. – И результат был таков, – продолжила она, махая руками между ними. – Я все еще не могу оставаться в стороне.
– Ты когда-нибудь задумывалась о том, что, возможно, я не хочу, чтобы ты это делала? – сказала Энди, эмоции проникли в ее голос.
– Ты, конечно, чувствовала себя в моей жизни как дома, и это указывало на возможность. Однако, я из другого времени, Андреа. Времени, более стойкого к… переменам.
