Бабочка во времени. Новое прошлое - Рацлава Зарецкая

С крыши бывшего доходного дома на набережной Фонтанки открывался потрясающий вид на ночной Петербург. И пусть Фонтанка — не Нева, и отсюда не видно Петропавловки, Зимнего дворца и Адмиралтейства, но зато можно разглядеть Исаакиевский и Казанский соборы, а также Аничков мост.

Мама не разрешала гулять мне по городу ночью и тем более лазить по крышам. Но со мной был мой брат Дима, а ему стукнуло уже двадцать лет. Он учился в Санкт-Петербургском государственном университете по специальности «история» и подрабатывал экскурсоводом. Одержимый историей родного города и дома Романовых, Димка в свободные от учебы дни водил туристов по Петербургу и рассказывал им тайны дореволюционной России.

Я его одержимости умершими людьми и прожитыми эпохами не разделяла. Мне легко давались иностранные языки, и я думала связать свою жизнь с ними, ведь куда интереснее общаться на разных языках с разнымиживымилюдьми!

— О чем задумалась? — спросил у меня брат.

— О будущем. — Я плотнее закуталась в легкую куртку.

Начало сентября в Питер выдалось солнечным и теплым, однако ночью температура падала до семи градусов, а с Балтики то и дело прилетал холодный ветер.

— А я вот думал о прошлом.

— Ты всегда только о нем и думаешь, — скривилась я. Мне было интересно с братом до того момента, как он начинал говорить про историю.

— Никак не могу перестать этого делать, как ни старался. — Димка повернулся ко мне и потрепал по волосам.

— Отстань. — Я увернулась от его лапы и поправила фиолетовые волосы, которые едва доходили мне до подбородка.

— Я уже и забыл, какой у тебя натуральный цвет волос. Не надоело портить их?

— На себя лучше посмотри, — огрызнулась я.

Димка рассмеялся. Что ни говори, а брат у меня был красавцем. Он унаследовал от мамы пшеничные волосы и медовые глаза, а также всю красоту ее лица. Я же больше взяла от папы — была маленькой, рыжей и конопатой. Зато глаза были красивыми, изумрудными, с коричневыми крапинками.

— Да, я красавчик. — Димка гордо выпятил грудь. — Попади я в прошлое лет на сто, все царевны бы мечтали выйти за меня замуж.

— Опять ты про свое прошлое. — Я достала из кармана помятый чек, расправила его и сложила бабочку. Ногтем изящно загнула ей уголки крыльев. Порывшись в набедренной сумке, выудила фломастер в цвет моих волос и раскрасила им бабочку.

— Лучше бы самолетик сделала, он бы хоть полетел, — заметил брат.

— Бабочка тоже полетит, если поймать ветер.

— Ага, вниз. — С этим словами он ударил по внешней стороне моей ладони. Рука дернулась, и бумажная бабочка подпрыгнула вверх, а затем полетела вниз на землю.

— Ну зачем? — разочарованно протянула я.

Брат пожал плечами, глупо улыбаясь.

Внезапно ветер усилился и растрепал мои волосы. Бабочка, что на моих глазах упала с крыши, вдруг поднялась над нашими головами и полетела в строну Невы.

— Ого! — произнесла я, провожая бабочку восхищенным взглядом. — А ты говорил, не полетит!

Брат присвистнул и, взглянув на часы, объявил:

— Пора выдвигаться. Осталось полчаса до развода моста.

Я вздохнула.

Сегодня был тот редкий случай, когда наши родители покидали нас на целые сутки и уезжали на дачу к своим друзьям, которые отмечали там годовщину свадьбы. В эти дни мы с Димкой допоздна гуляли по городу, лазили по крышам и ели шаверму, которую не одобряла мама.

— Давай быстрее, — поторопил брат, придерживая для меня дверь парадной.

Нам надо было пересечь Фонтанку, дойти до Невского, а оттуда — к Дворцовому мосту, чтобы перейти на Васильевский остров, и все это мы должны были успеть за полчаса — родители всегда приезжали рано утром, потому что маме надо было на работу.

Перейдя Фонтанку по мосту Ломоносова, мы юркнули в узкую улочку между домами. Димка шустро лавировал мимо припаркованных машин, ведя меня короткими путями сначала в сторону канала Грибоедова, а затем по Невскому проспекту прямиком к Дворцовому мосту.

Ровно через полчаса мы были на месте. Ни минутой раньше, как назло.

— Все, не успели, — хрипло произнесла я, упершись руками в колени.

— Успели, он еще не начал подниматься.

— Да, но… — Димка не дал мне договорить, схватил за руку и потащил к мосту.

На нас никто даже не обратил внимание, когда мы пересекли Дворцовую набережную и вбежали на мост. Люди загудели только когда мы уже были почти что в середине.

— С ума сошли? Уходите оттуда! — донеслось до нас.

— Где полиция?! Какой беспредел!

— Почему не перекрывают въезд?!

Я обернулась на толпу. Люди тыкали в нас пальцами и снимали. Димка крепко сжал мою руку.

— Вика, не тормози! — крикнул он.

И тут одновременно случилось две вещи. Во-первых, задул сильный ветер, который растрепал мои волосы так, что они облепили мои глаза, лишив возможности видеть. А во-вторых, мост под ногами начал дрожать.

Я выпустила руку брата и принялась с остервенением убирать волосы с глаз.

— Вика, прыгай! — Голос Димки оказался несколько дальше, чем я рассчитывала.

Убрав, наконец, волосы с лица, я в ужасе поняла, что между мной и братом уже приличная пропасть, которая медленно, но верно разрасталась.

Схватившись за перила, я испуганно уставилась на брата, который стоял на другой стороне моста.

— Прыгай, говорю! — Димка, кажется, сходил с ума от беспокойства. — Быстрее!

Я отрицательно качнула головой. Меня словно приклеили к перилам, а ноги и вовсе не слушались.

Еще один порыв сильного ветра взметнул мои волосы и подтолкнул меня вперед, будто тоже уговаривал прыгнуть.

Я крепче вцепилась в перила и вдруг увидела между двумя пролетами моста фиолетовую бабочку, ту самую, что я сделала из чека, вот только бумажной она уже не была. Порхала, как настоящая, оживленно махая крылышками, на которых я изобразила незамысловатые узоры.

— Вика! Быстрее! — торопил меня брат, однако бабочка полностью завладела моим вниманием.

Внезапно раздавшийся позади свисток привел меня в чувство. Оторвав взгляд от бабочки, я быстро оглянулась и, увидев протискивающихся через толпу полицейский, отпустила перила, разбежалась и прыгнула.

Однако пролеты моста уже разошлись на внушительное расстояние, и я в полнейшем ужасе полетела в черные воды Невы.

Первое, что я услышала, когда пришла в себя, это крики чаек. Следом меня накрыла волна неприятных ощущений: влажность, холод и впивающиеся в лицо камни.

Открыв глаза, я увидела перед собой булыжники набережной и частично