Сан-Франциско, 1872 год
Джейк Вестон убрал ноги с письменного стола и встал. Порывшись в карманах, он вынул монетку и вручил мальчику-посыльному с телеграфа.
– Спасибо, мистер Вестон, – просиял парнишка, обрадованный его щедростью, и попятился к выходу.
За ним захлопнулась дверь, на матовом стекле которой было каллиграфическим почерком выведено имя Джейка Вестона. Всего два дня назад адвокат принес Джейку весть о том, что покойный Генри Таггарт завещал ему значительный пай в своем бизнесе – сорок девять процентов, почти половину.
Внизу, на первом этаже, кто-то бренчал на расстроенном пианино, доносились пронзительный женский смех и веселые голоса. Контора находилась прямо над салуном. В течение последних четырех лет Джейк работал управляющим у Таггарта. Впрочем, сказать «управлял делами» – значит выразиться не совсем точно, лучше было бы сказать «ворочал». Подумав об этом, Джейк усмехнулся.
Он не спешил читать телеграмму. Джейк прекрасно знал, от кого она. Аккуратно вскрыв конверт ножом, достал листок, повертел в руках, потом вернулся на свое место, водрузил ноги на стол и только тогда принялся читать:
«Дорогой Джейк!
Я потрясена вестью о смерти отца. Хотя мы с вами никогда не встречались, я все же уверена, что вы сможете временно взять на себя руководство делами. Пожалуйста, не хороните отца до моего приезда в Сан-Франциско.
С наилучшими пожеланиями, Джесси Таггарт».
Озадаченно почесав затылок, Джейк достал сигару и нервно откусил конец. «Чертова дурища!» – подумал он и чиркнул спичкой о подошву ботинка. Меньше всего он ожидал, что эта Джессика Таггарт притащится сюда из Бостона. Конечно, после смерти отца она стала наследницей доли в пятьдесят один процент, она его, Джейка, партнер, это факт, который невозможно игнорировать. Но не собирается же эта девчонка заниматься бизнесом!
Дверь приоткрылась, и в контору заглянул Руперт Скроггинс, бармен.
– Эй, босс! – Он покачал головой. – Похоже, тебя пригласили на вечеринку к самому дьяволу?
– Хуже, Руперт, – ответил Джейк мрачно. – Приезжает дочка Генри. Не хватало, чтобы школьница учила нас, как вести дела в салуне и борделе.
«Да и соваться в дела компании по грузовым перевозкам ей тоже не следует», – добавил он про себя.
– Не волнуйся, босс! Уж со школьницей ты, думаю, справишься, – заверил его Скроггинс.
– Я иду в телеграфное агентство, Руперт, присмотри тут за всем до моего возвращения.
Спустившись вслед за толстяком барменом в «Дивный ангел», Джейк протиснулся между карточными столами к двери.
Путь его лежал через улочки и переулки, где проживали выходцы из разных частей света, представлявших национальные меньшинства. Вот Китайский квартал, за ним улица, где обосновались эмигранты из Италии, дальше домишки перуанцев-шахтеров. Все они ехали сюда, в Калифорнию, в надежде на удачу.
В конторе телеграфного агентства «Вэллс и Фарго» Джейк написал следующую телеграмму Джессике Таггарт:
«Дорогая Джесси!
Сохранить тело отца до вашего приезда не представляется возможным. Сделаю все, что необходимо, сам, приезжать не требуется. Поездка тяжелая, слишком тяжелая для женщины. Ценные бумаги перешлю, деньги переведу. Жду ответа.
Джейк Вестон».
Ответ пришел еще до полуночи. Джейк прочел телеграмму, сидя в баре, и помрачнел еще больше.
«Дорогой мистер Вестон!
Я приеду через двенадцать дней. Для ведения дел наняла Хораса Мак-Кафферти, эсквайра, адвоката из вашего города. Ничего не предпринимайте, повторяю, ничего не предпринимайте до моего приезда. Тело отца засыпьте солью и пеплом, храните в леднике. Я буду, повторяю, обязательно буду присутствовать на похоронах. Надеюсь, вы оправдаете доверие моего отца.
Ваш работодатель
мисс Джессика Таггарт».
Руперт Скроггинс, заглянув через плечо Джейка, рассмеялся:
– Вам придется занять оборону, босс. Похоже, с ней шутки плохи!
Джейк встал.
– Ты бы лучше занялся делом! – бросил он и отправился наверх в контору.
Выкурив сигару, он улыбнулся. Двенадцать дней пути через леса, пустыни, горы и реки! Да к тому времени, как эта заносчивая финтифлюшка доедет до Сан-Франциско, от ее спеси и следа не останется. С радостью продаст свою долю первому, у кого найдутся деньги. А уж Джейк постарается быть именно этим первым и откупит у нее и «Дивный ангел», и другие акции Генри Таггарта.
Джессика Таггарт подобрала подол своего черного платья и, поднявшись по ступенькам, бросила с подножки вагона последний взгляд на платформу бостонского вокзала, запруженную крикливыми торговцами, носильщиками с нагруженными тележками, суетящимися пассажирами.
Несмотря на скорбную цель поездки, она все же испытывала приятное волнение, какое всегда охватывало ее в предчувствии путешествия.
– Вашу сумку, мисс?
Проводник в черной униформе взял дорожный кофр и проводил ее на место. Чемоданы Джесси отправила багажом.
– Вы до самой Калифорнии? – поинтересовался проводник, компостируя ее билет. – Далековато для такой молодой леди!
Джесси постаралась подавить раздражение. В конце концов, этот человек всего лишь пытается поддержать разговор, а не читает нравоучения…
– Уверяю вас, я прекрасно знаю, что меня ожидает.
Проводник ухмыльнулся, словно хотел сказать: «Это мы еще посмотрим!»
– Если что-нибудь понадобится, мисс, обращайтесь.
И, поклонившись, обратился к джентльмену, сидевшему слева от Джессики.
Как и другие пассажиры салон-вагона, этот мужчина был модно одет. Поймав на себе взгляд молодой спутницы, он улыбнулся ей, но та сразу же отвернулась и стала смотреть в окно. Правда, при этом заправила выбившуюся прядку под шляпку из черного бархата.
Дав несколько свистков, окутанный клубами дыма «Пасифик экспресс» медленно двинулся вдоль платформы. Джесси приходилось уже путешествовать с отцом, когда он торговал на восточном побережье, иногда ее брала с собой в поездки мать (два года назад бедняжка умерла). Но они никогда не позволяли себе роскоши, и первым классом Джесси ехала впервые. А почему бы и нет? Она может себе это позволить – отец был состоятельным человеком.
При воспоминании об отце у Джесси ком подступил к горлу. Они не виделись три года, но чувство утраты было так же остро, как если бы они расстались вчера.
У отца неплохо шли дела и в Бостоне, но в Сан-Франциско ему удалось достичь больших успехов.
– Я полюбил Запад, – признался он однажды Джесси. – Эти края по мне. А твоей матери по душе Бостон, она больше нигде не будет счастлива.
