Сьюзен Джонсон
Пылкий любовник
Маркиз Рэдвер вовремя заметил благородную Сару Палмер в сопровождении ее тетки, леди Тальен, и спешно ретировался в один из боковых проходов. Обилие публики, желавшей повидать чудеса «Великой выставки»,[1] в особенности толпа, сгрудившаяся у стендов с товарами фирмы Пакстона, позволило ему остаться незамеченным.
Миновав несколько прилавков, он спрятался за стальную ажурную колонну и осторожно выглянул. Сара, сияющая, будто новое пенни, была в невообразимой шляпке, от одного вида которой хотелось сбежать на край света. Но еще больше усугубляло ситуацию присутствие леди Тальен, с которой у него когда-то были близкие отношения. С тех пор прошло много времени, и она относилась к маркизу почти враждебно.
Уже выходя из зала, он еще раз оглянулся, заметил над толпой облачко розовых перьев и с усмешкой ускорил шаги. Если бы Сара была одна, он бы, конечно, подошел. Однако после двух ночей, проведенных в обществе развеселых модисток, он чертовски устал. И к тому же пока не собирался играть роль жениха.
Погруженный в размышления, маркиз не успел увернуться и столкнулся с женщиной, которая несла в руках стопку рекламных брошюр и тоже не обращала внимания на окружающих. Она негромко вскрикнула, и маркиз инстинктивно подхватил ее под руку. Совсем не по его желанию бедро маркиза на миг прижалось к ее ноге. Пожатие мускулистой руки также произвело на нее впечатление, и она взглянула с интересом.
Маркиз изумился. Женщина была настоящей красавицей – золотоволосой, высокой, с вылепленной по лучшим меркам фигурой.
– Прошу прощения… – пробормотал он несколько смущенно, продолжая разглядывать женщину.
– Считайте, что получили его, – суховато отозвалась она глубоким грудным голосом и попыталась высвободиться.
Но маркиз не собирался отпускать ее. Вот еще! Чтобы потом запоздало вздыхать, вспоминая высокую грудь, тонкую талию, изящный изгиб бедра?
– Вы француженка? – спросил он непререкаемым тоном.
– Пустите же меня!
В ее голосе прозвучало раздражение.
Маркиз не привык отступать, однако он был джентльменом, поэтому отпустил ее руку и отступил на шаг. Взгляд скользнул по стопке брошюр. На обложке верхней был изображен какой-то осветительный прибор, состоявший в основном из газовых рожков и зеркал.
– Интересуетесь техникой? – осведомился он с очаровательной улыбкой. – Я вот тоже… Хотел бы купить с десяток таких приспособлений.
Маркиз кивнул на обложку. Красавица взглянула удивленно.
– Для пациентов моей больницы, – пояснил он кратко.
– Большая, должно быть, у вас больница, – сказала она серьезно и задумчиво. Такая интонация в женском голосе была для маркиза в новинку. А он разбирался в женщинах.
– Нет… маленькие, – придумывал он на ходу. – Но в каждом поместье.
Настороженность в ее взгляде пропала, сменилась живым интересом.
– А вам не нужны доктора или медсестры? Знаете, у меня есть несколько знакомых…
Дальше разговор уже не смущал ни его, ни ее, И незнакомка не обратила внимания, что маркиз опять взял ее под руку. Он ведь только помогал ей прокладывать путь среди толпы, заполнившей большой выставочный павильон, за которым с легкой руки журналистов прочно закрепилось название «Хрустальный дворец».
Маркиз ухитрялся отвечать на ее вопросы, касавшиеся обустройства больниц, очаровательно улыбался, но думал только о том, насколько она темпераментна в постели. Ему все сильнее хотелось проверить свое предположение. Но как это сделать, пока придумать не мог, несмотря на то, что считал себя опытным донжуаном. Ради этой женщины он готов был купить даже десяток этих дурацких светильников.
Кончилось тем, что он пригласил ее на обед. Очень скромный, в семейном кругу.
– Вы просто обязаны познакомиться с моей тетушкой, леди Маркем, – мягко убеждал он, замечая нерешительность в ее взгляде, – Наверняка слышали о ней?
Судя по платью и манерам, у незнакомки имелось немало знакомых в высшем обществе.
– Мой отец знаком с леди, – отозвалась девушка. – Ее супруг руководил переговорами между Грецией и Турцией.
– Ваш отец знал и ее мужа?
– Да. Моего отца зовут Поль Дюруа.
– А… Ну да, как же. Много слышал о нем…
Имя дипломата Поля Дюруа было известно всей просвещенной Европе. Он побывал посланником Франции во многих странах. И что-то еще стояло за этим именем… Но что именно, маркиз не мог припомнить.
– Так я пришлю за вами экипаж? Ровно в девять?..
– А ваша тетушка точно будет?
– Да, – кивнул он, пряча улыбку. Если тетушку удастся вытащить из постели.
– Хорошо, я приеду, – улыбнулась она, и показалось, что в ярко освещенном зале на миг стало еще светлее. – Кстати, меня зовут Венера.
– А меня Джек Фицджеймс, – ответил он с легким поклоном, думая о том, много ли найдет в этой девушке соответствия с ее любвеобильной тезкой.
– То есть маркиз Рэдвер? – Ее улыбка погасла, и в голосе прозвучала неприязнь. – Я совсем забыла. Боюсь, что сегодня не смогу… Надеюсь, извините?
Быстро повернувшись, Венера направилась прочь.
Маркиза это нисколько не обескуражило. Он лишь улыбнулся вслед девушке. Из газет ему было известно, что Поль Дюруа пробудет в Лондоне недели две. А это срок немалый. От своих намерений он не собирался отказываться.
– Что, опять очередная пассия? – насмешливо выгнул бровь Нэд Дарлингтон, разглядывая в витрине какие-то турецкие безделушки. – Блондинка… или блондинка?
Джек с удивлением посмотрел на друга:
– Как ты можешь?! Неужели для меня это главное в женщине?
– Я слишком хорошо и долго тебя знаю, – отозвался барон. – Слишком долго…
– Да… – кивнул маркиз и усмехнулся: – Нет! Эта женщина великолепна!
– Сколько помню, у тебя все такие.
– Вы циник, барон! – поморщился Джек. – Я, можно сказать, влюблен!
– Вижу, – вздохнул Нэд. – Ты всегда влюблен… Наверное, это и влечет к тебе женщин.
– Да, я люблю их всех! И не собираюсь в этом каяться. – Лицо маркиза приобрело меланхолическое выражение. – Она назвалась Венерой…
– Очень кстати. Значит, тебе не придется долго объяснять ей, что к чему.
– Нет, в этом есть какой-то тайный знак…
– Знак того, что ты скоро затащишь ее в постель.
– Увы, пока она меня решительно отвергла… Думаю, на осаду придется потратить несколько дней.
– Теряешь напор. – Барон насмешливо фыркнул. – А вдруг у нее опыта побольше твоего?
– Она француженка.
Он сам не знал, зачем это сказал.
– Значит, нужно ей намекнуть на твои выдающиеся способности… именно в этом плане.
