– А теперь, Иззи, будьте умницей, сядьте и расскажите все, что вам известно о мисс Хитер.
Девушка как подкошенная рухнула на изящный стул и, устроившись на самом краешке, уставилась на свои красные руки. Никаких следов разбитой мебели вокруг не было видно, хотя на каминной полке вместо пары ваз стоила лишь одна, а на стенах кое-где зияли отметины будто от ударов, отвалились куски штукатурки.
– Я ничего не знаю, милорд. Она ничего не рассказывали о себе.
С какой-то странной неохотой Райдер приблизился к двери в одну из комнат и открыл ее. За ней оказалась спальни, совершенно простая, без каких-либо изысков, с белыми стенами и полом, устланным светло-зеленым ковром. По периметру потолка тянулся выполненный позолотой изящный бордюр. Не такой спальни можно было ожидать от известной куртизанки.
С минуту Райдер взирал на холодные, немые простыни и покрывало цвета слоновой кости. Это ли ложе она делила с Хэнли? Райдеру вдруг стало больно глотать, словно горло обожгло пламя. Он прикрыл дверь и снова повернулся к горничной:
– Мисс Хитер никогда не рассказывала о своей семье или о своем детстве? Откуда она родом?
– Ничего такого, милорд.
– Когда она уезжала отсюда с лордом Хэнли, с ними никого больше не было?
– Не знаю, милорд.
– А что с ее личными вещами?
За второй дверью оказался небольшой кабинет с полкой книг в кожаных переплетах. На некоторых корешках были заметны зарубки, словно кто-то исполосовал их лезвием ножа. Прочие были сложены в беспорядке, будто их собирали впопыхах после того, как они свалились на пол.
– Кое-что она забрала с собой, – отвечала горничная, – но остальную одежду и все, что было на туалетных столиках, лорд Хэнли растерзал в клочья. Он и фарфор кое-какой перебил. Я не знала, что и делать. Что могла, починила, поменяла покрывало на кровати.
– Он и постель разворотил?
Горничная, залившись румянцем, кивнула:
– Все, даже матрас, искромсал ножом.
Райдер проглотил пламя, которое, казалось, вот-вот прожжет его горло насквозь.
– А драгоценности? И прочие ценные вещи?
– Все это она забрала с собой, милорд. Лорд Хэнли ничего не нашел.
Потрясенный услышанным, Райдер застыл.
– Думаете, он что-то искал?
– Не знаю, милорд. Он осерчал, как разъяренный бык, выпущенный из амбара. Прикажете упаковать оставшиеся вещи? Здесь поселится другая леди?
– Нет. Пусть комната сохранится как есть. Вы славная девушка, Иззи. Оставайтесь здесь.
– Слушаю, милорд.
Горничная следила за тем, как Райдер натягивает перчатки. Ему хотелось скорее уйти. Неужели эти девственно-чистые, непорочные белые простыни и покрывало цвета слоновой кости вовсе не ее выбор, а всего-навсего результат стараний горничной, пытавшейся привести в порядок комнату после погрома, учиненного Хэнли? И она со своим любовником спала на красных сатиновых или черных шелковых простынях? Знать этого Райдеру не хотелось.
И все же прояснить то, чему не находилось объяснения, он желал: «Лорд Хэнли не нашел ничего…»
– Я вот что думаю: она из Дербишира, милорд.
Сердце у Райдера екнуло.
– Из Дербишира? Почему вы так думаете?
– Как-то раз она обронила, что, мол, даже в Лондоне не так шумно, как на прядильной фабрике в Дербишире.
– Вот, – сказал Райдер, достал из кармана соверен и протянул горничной.
Глядя вслед лорду Райдерборну, горничная попробовала монетку на зуб, и по щекам ее медленно поползли слезы.
Лорд Хэнли сидел в клубе на своем обычном месте. Они с Райдером знали друг друга с детства, еще с Харроу[6]. С минуту Райдер изучал его. Красивый, стройный, высокий, с решительным подбородком и пшеничными волосами, слегка посеребренными на висках сединой.
Леди Хэнли, бледное, кроткое существо, нарожала кучу детей мал мала меньше и почти безвыездно жила в деревне, и то время как супруг все время проводил в городе.
Хэнли сложил газету, которую читал, и поднял глаза на приближающегося Райдера.
– Пришел порасспросить меня о любовнице? – спросил он, криво усмехнувшись. – Боже! Какая скука! Все в городе только и заняты тем, что строят догадки на сей счет. Будто я убил ее в припадке безумной страсти, а ее прелестное тело расчленил. Или же она сбежала с каким-то князьком из Богемии?
– Ну, так расскажи, что произошло на самом деле, – обратился к нему Райдер, усаживаясь.
Хэнли забарабанил пальцами по столу.
– Ни то, ни другое, разумеется. Впрочем, если выбирать из двух версий, в образе злодея-убийцы я, пожалуй, выгляжу не таким дураком.
– Но ты ее, конечно, не убил.
– А ты как думаешь?
– Думаю, это возможно, но маловероятно. Стало быть, она по той или иной причине сбежала от тебя. Это унизительно, но не так уж важно. – Райдер взял газету и лениво пробежал глазами заголовки. – Полагаю, она, в конце концов, вернется под свой кров на Блэкдаун-сквер?
– Не имею ни малейшего понятия, – ответил Хэнли. – Я больше не оплачиваю аренду.
– Зато я оплачиваю. Надеюсь, тебе известно, что эти меблированные комнаты – собственность герцогства.
Продолжая барабанить по столу, Хэнли с минуту безмолвно смотрел на Райдера.
– Я умываю руки и больше не хочу иметь ничего общего с этой девкой. Когда она снова заявится в город в поисках нового покровителя, можешь претендовать на это место.
– Если она захочет меня принять, вряд ли я стану спрашивать у тебя разрешения.
Граф расхохотался. Его смех напоминал лай встревоженной собаки.
– Если она захочет тебя принять! Да она профессиональная шлюха. А ты – сын и наследник Блэкдауна. Еще бы она не захотела! Да она пойдет с первым встречным.
– То есть ты можешь рекомендовать ее общество?
Граф откинулся в кресле, судорожно комкая газету.
– В постели она сущая ведьма. Когда встретишься с ней, попроси проделать с тобой маленький трюк с бархоткой. Ну, знаешь, когда тебя связывают, очень волнует.
В жилах Райдера взыграла кровь, ему захотелось немедленно убить и расчленить того, кто сидел перед ним, но он лишь поднялся с напускным безразличием.
– Остается небольшой вопрос о порче имущества, принадлежащего герцогству, – предметов обстановки, повреждений оштукатуренных стен. Мелочь, однако факт досадный.
Отбросив в сторону газету, Хэнли тоже поднялся и посмотрел Райдеру прямо в глаза.
– Уверен, ты поймешь: ни одному джентльмену не понравится оказаться дураком по милости шлюхи. Это существо из сточной канавы, Райдерборн. Испорченная, как подгнивший персик. Возьми ее, если сумеешь найти. А покамест, если у тебя есть охота заняться ремонтом, милости прошу, пришли смету моему поверенному. Засим позволь откланяться.
