Мужчина вложил кинжал в ножны, развернулся и вышел, а Злата осталась сидеть на постели, растерянная и злая, такая злая, что готова была рвать и метать, бросать тяжелые предметы в обидчиков и бить посуду об их головы. Но без зрителей все это делать глупо.
Впрочем, в одиночестве девушка пребывала недолго: вернулась та женщина, что охраняла ее вначале.
– Мое имя Джанан, – произнесла она по-французски довольно понятно. – Я покажу тебе, что ты должна делать. Идем.
Злата была босиком – ее туфли куда-то исчезли, и на просьбу вернуть их Джанан даже головы не повернула. Ну и пусть! Узким коридорчиком женщины прошли в другую комнату, большую и светлую, окнами выходящую в сад.
Девушку до сих пор трясло после встречи с похитителем, но, несмотря на это, Злата оценила обстановку комнаты как довольно милую: софа, накрытая желтым сатином, отороченным золотой бахромой, на ней маленькие подушки, расшитые также золочеными шнурами и разложенные в художественном беспорядке. Восточная мебель с гнутыми ножками, широчайшая кровать под прозрачным легким балдахином. Стены увешаны картинами, в основном пейзажами, – вот вам и истинно мусульманский дом! Злата считала, что здесь это не принято. Расписной потолок изображал виды Босфора.
Воздух, казалось, золотился: особый вечерний свет, солнце скоро сядет, но какой это вечер, какого дня?
– Мой господин велел мне сказать тебе, как себя вести здесь, – промолвила Джанан, остановившись у окна. – Ты будешь жить здесь, и ты не должна убегать.
– Да, это он мне уже сказал, – буркнула Злата, осматриваясь. Хотя бы в подвале со склизкими стенами держать не будут, и то ладно. Впрочем, здесь, наверное, все подвалы сухие, тут же вода на вес золота. И все равно Злате не улыбалось соседствовать с крысами, неважно, сухими или мокрыми.
– Ты должна слушаться господина и меня. Если господин пришлет кого-то с приказом, ты должна слушаться этого человека. Ты не джарийе, и ты не должна слушать джарийе. – Монотонно, будто читая заклинание, рассказывала Джанан.
– Кто такая джарийе? – нахмурившись, спросила Злата.
Джанан помолчала, явно подбирая нужное слово.
– Джарийе – это рабыни, – произнесла она наконец.
Злату осенило:
– Я буду жить в гареме? Это гарем?
– Да, – подтвердила Джанан.
Ситуация стала яснее, и картины на стенах объяснялись, ведь в одной из книг, которые успела прочесть девушка, было написано, что для гарема и обитающих в нем женщин их господин не жалеет ничего. Значит, ее украли, чтобы сделать наложницей в гареме этого сумасшедшего! О таком Злата только слышала, и то краем уха. О жизни в гареме она вообще имела слабое представление, в основном приходили на ум одалиски, рахат-лукум и персики. Девушка вопросительно взглянула на Джанан, которая пустилась в неторопливые объяснения. Женщина говорила короткими фразами, и понять ее было достаточно легко, хотя, конечно, акцент был ужасен.
– Ты все выучишь. Господин велел учить тебя арабскому языку. Я буду тебя учить. Наш гарем большой, господин богатый человек. Он достойно содержит женщин. – Она помолчала. – Ты будешь жить здесь и поймешь.
– А кто ты? Ты джа… джарийе? – полюбопытствовала Злата, с трудом вспомнив незнакомое слово. Нет, не так она представляла себе рабынь. Рабыни – это же вечно угнетенные, забитые существа с испуганными взглядами. Эта утонченная женщина никак не вписывалась в сложившийся у Златы смутный образ.
– Нет, я катибе-уста, хранительница покоя и дисциплины. – Джанан чуть улыбнулась, но ее лицо от этого почему-то сделалось неприятным. – В гареме сейчас сто восемьдесят три женщины, не считая охраны и детей. Надо следить за покоем. Нужно, чтобы, приходя сюда, господин и мужчины этого дома отдыхали душой и телом.
Ничего себе, они сюда отдыхать приходят! У Златы немного кружилась голова – от усталости, голода и непонятно чего еще; то приходила злость, то наваливалась апатия. Джанан внимательно посмотрела на девушку:
– Тебе следует поесть и лечь спать, я покажу тебе все завтра.
– Какой сегодня день? – вздохнула Злата.
– Хороший, – опять едва уловимо улыбнулась Джанан и вышла, закрыв за собой дверь. Злата даже не подумала встать, чтобы проверить, заперли ее или нет и есть ли в коридоре стража. Похоже, информацией ее снабжать никто не собирается. Но она сама выяснит все, что ей нужно. То, что она находится в доме очень богатых людей, само по себе любопытно. Богатые люди не торгуют рабами. Или торгуют? И именно поэтому они такие богатые? Злата встала и подошла к окну: за ним был виден кусочек ухоженного сада, под окном пышно цвел неведомый куст. Этот куст, явно обихаживаемый местным садовником, показался Злате символом здешнего благополучия. Глянцевые листочки блестят, цветы радуют глаз… И не выбраться отсюда, похоже, кустом прикинуться не удастся. Злата вернулась, села на кровать, а потом легла. Глаза закрылись – усталость и пережитое потрясение подействовали лучше снотворного, девушка уснула прямо в одежде на неразобранной постели.
Когда Джанан вернулась с легким ужином, Злата спала, свернувшись клубочком на огромной кровати.
Ей приснилось что-то невыразимо мерзкое – только этим можно было объяснить то, что она проснулась так рано, еще до рассвета. Правда, едва Злата открыла глаза, как раздался призыв муэдзина к молитве. За те дни, что она провела в Бейруте и Дамаске, Злата уже привыкла к этим заунывным крикам, но сегодня это прозвучало как-то совсем мрачно, в унисон ее состоянию. К счастью, сны свои девушка не запоминала, но ощущение осталось отвратительное, и больше спать не хотелось. Злата откинула красивое покрывало, которым кто-то ее заботливо укрыл, подошла к окну и выглянула в сад. Тишина, спокойствие, куст весь в росе. Попробовать сбежать? Но куда? Злата была не настолько глупа, чтобы не понимать, что ее быстро поймают. Если она не видит стражников, это не значит, что их тут нет.
Сначала нужно изучить дом, а потом и способ сбежать появится. Безвыходных положений не бывает, как не бывает крепостей, из которых нельзя сбежать. Главное, с умом взяться за дело.
На столе с вечера стоял поднос с фруктами, хлебом и водой. Злата взяла кисть бледно-зеленого винограда и начала есть. Сладкий… В последний раз она ела в обществе папеньки. Как он, что с ним? Он наверняка будет ее искать! В жизни Златы всегда был мужчина, который мог спасти ее ото всех неприятностей, и этим мужчиной был ее отец. Ни на кого больше, кроме себя и него, ей в этой жизни рассчитывать не приходилось. Вот только жив ли отец? Насколько опасна его рана?
Злата попыталась выйти, но обнаружила, что дверь заперта. Чего и следовало ожидать.
