Пальцы мужчины до боли сжали плечи девушки:
— А Вы именно такая.
Он попытался притянуть Анжелику к себе, но она, со всей силы наступив мужчине на ногу, оттолкнула его от себя. Еще никто не обращался с ней так нагло. Девушка замахнулась, чтобы дать пощечину обидчику, но герцог перехватил ее руку.
— О, я тоже люблю причинять боль, — прошептал он, и в глубине глаз мужчины загорелся маниакальный огонек.
Анжелике по-настоящему стало страшно, что-то ужасное таилось в этом взгляде. Все сказки няни Фантины о жестоком Жиль де Ре внезапно вспомнились ей с необычайной ясностью.
— Анн-Клер, беги скорее, позови кого-нибудь из монахинь! — прокричала она девочке.
Та, до этого сидевшая, испуганно забившись в угол скамейки, сорвалась с места и побежала в сторону жилых корпусов.
Мужчина, поняв, что сейчас поднимется шум, выпустил руку Анжелики, и натянув снова маску добропорядочного господина, тихо прошептал:
— Не надейтесь, баронесса де Сансе, — ни монашки, ни даже монастырские стены не спасут Вас от меня. Я слишком много плачу этому монастырю, чтобы они поверили россказням девчонки, и возможно, пропажа одной воспитанницы не станет большой потерей. До свидания, прекрасная мадемуазель, до скорой встречи.
Герцог галантно поклонился и направился навстречу к уже спешившим в их сторону монахине и Анн-Клер.
Анжелика закрыла глаза, и сделав пару шагов назад, прислонилась к ближайшему дереву. Что же ей теперь делать?
***
Плоские крыши Тулузы так тесно прижимались друг к другу, что их круглые черепицы образовали сплошной огромный красно-лиловый ковер. Величественные громады соборов, изящество колоколен, роскошь и богатство отделки домов горожан поражали воображение. Но даже среди всего этого великолепия особенно выделялся прекрасный дворец — отель «Веселый науки», принадлежащий графу де Пейраку.
Жоффрей сидел в кабинете, закинув ноги на стол. В руках у него было короткое письмо от слуг, которые уже три года как были приставлены следить за маленькой феей из лесов Пуату. Месяц назад он думал о том, чтобы снять слежку. Юная баронесса де Сансе, которая с тех пор, как произошла та забавная история с пажом, вела себя примерно и более не нуждалась в надзоре, а о истории с ларцом, казалось, все давным-давно забыли. Но сейчас он был рад, что все же этого не сделал. Слуги принесли неприятные известия: в Пуату объявился герцог де Модрибур. Граф много слышал о этом человеке: похоть, бесстыдство, разврат и многочисленные пороки липкой паутиной опутывали его имя. Говорили, что он отдавал в монастыри на воспитание девочек-сироток, дабы, как только они войдут в девичий возраст, сделать их своими любовницами или даже, если они были благородного происхождения, жениться на них. Они, надо полагать, быстро ему надоедали, и, когда умерли его первые три, нет, четыре жены, при дворе было много пересудов на сей счет. Говорили, что он их отравил. Молодой король даже удалил его на некоторое время от двора.
Мужчина был уверен, что герцог нашел очередную жертву и поместил ее в монастырь урсулинок. Ему оставалось надеяться, что Анжелика не попадется на глаза старому развратнику. Ведь тогда кто знает, на что решиться герцог, чтобы заполучить понравившуюся «игрушку».
— Жоффрей, — раздался томный женский голос. В дверях стояла Карменсита де Мерекур, нынешняя любовница графа.
— Я соскучилась, — женщина подошла к столу с грацией охотящейся пантеры и облокотилась руками на столешницу, выставляя на показ белоснежную грудь.
— Простите, моя дорогая, — улыбнулся граф, спуская ноги со стола и отправляя письмо в один из ящиков. — Были неотложные дела, но сейчас я полностью в вашем расположении.
Он встал из-за стола, и обогнув его, подошел к женщине.
Та кокетливо протянула ему руку для поцелуя. Де Пейрак насмешливо приподнял бровь и властно притянул ее к себе. Их губы слились в страстном поцелуе. Щеки Карменситы покрылись румянцем, женщина неровно задышала, прижимаясь к мужчине еще ближе. Жоффрей мысленно усмехнулся: разжечь в этой женщине желание было так же просто, как зажечь спичку. Хотя было время, когда знойная испанка провожала его холодным презрительным взглядом, и казалось, не понимала ажиотажа, вызываемого его появлением среди своих новых подруг. Тогда в нем взыграл азарт охотника: добиться, чтобы гордая испанка стала его любовницей, стало его целью. Не прошло и месяца, как Карменсита лежала в его постели, и с тех пор они не расставались. Но сейчас игра ему наскучила, и связь с этой женщиной начала его утомлять.
— Пойдемте, выпьем охлаждающих коктейлей, — предложил он, отстраняясь от любовницы.
Герцогиня де Мерекур поправила прическу, и улыбнувшись, взяла графа под руку:
— Как Вам будет угодно, — произнесла она. — Мой супруг до конца следующей недели должен будет отбыть в Париж. Знаете, ему пророчат повышение.
— Думаю, ваш муж этого достоин, — улыбнулся Жоффрей.
— Но тогда мне придется покинуть Тулузу и Вас, — огорченно воскликнула женщина.
— Не надо, расстраиваться, голубушка моя, — граф ободряюще погладил ее по руке. — Ведь ничего еще не решено. Идемте.
Они вышли из кабинета. Огромный мавр, дожидающийся господина у окна, присоединился к ним.
Они шли по пустынной галерее. Лучи солнца, проникающие сквозь листву деревьев и наполняющие все вокруг светом, напомнили графу о лесах болотного края, где он встретил маленькую отважную фею, которая незаметно для него самого крепко поселилась в его мыслях. «Почему я не могу забыть Вас, маленькая баронесса де Сансе?» — спрашивал он себя, уже почти не слушая свою спутницу, которая говорила о сегодняшнем празднике в отеле и о своем новом платье, которое своим великолепием обещало хозяйке затмить всех остальных дам…
Побег
Анжелика не спала всю ночь.
В словах герцога звучала не просто угроза, в них звучало обещание. Обещание, что он доберется до нее любой ценой. Страх холодной рукой сжимал ее сердце. С отчаянием Анжелика осознавала, что нужно действовать, и немедленно, но что же она могла предпринять, запертая в монастыре, как в тюрьме?
Первое, что пришло девушке на ум, это пожаловаться матери-настоятельнице, но что-то подсказывало ей, что скорей всего все будет именно так, как говорил герцог: он богатый уважаемый господин, а она всего лишь девчонка из обедневшего аристократичного рода. Никто ей не поверит.
Еще можно было послать письмо отцу с просьбой забрать её из монастыря, но не факт, что пока письмо дойдет до дома и будет послан ответ, де Модрибур ни подговорит кого-нибудь выкрасть ее, и тогда уж точно ей никто не поможет.
Анжелика нервно поежилась и натянула на себя одеяло. Ей вдруг показалось, что в тени комнаты кто-то притаился. Она резко села на постели и помотала головой. Что же это такое?! Еще немного и она будет боятся собственной тени. Девушка стукнула кулачком по одеялу. Нет уж. Она не будет дожидаться своей участи, как безвольная овечка. Ей нужно самой вернуться домой, и там уж герцог её не достанет. Она должна сбежать, и как можно быстрее. Только как?
Один раз она уже убегала за стены монастыря, полтора года назад. Анжелика вспомнила свою встречу с Анри и торжествующе улыбнулась. Кажется, она нашла выход из этой ловушки.
Утро было солнечным и обещало теплый погожий денек. Анжелика бродила в саду, рассеянно разглядывая высокие стены, которые окружали его. Они были изучены до последнего камешка за то долгое время, что она провела в монастыре. Она была настолько поглощена мыслями о том, как лучше связаться с Рогье, что не заметила подошедшую к ней Анн-Клер и слегка вздрогнула, услышав ее голос:
— Анжелика, спасибо тебе. Ты меня вчера просто спасла, когда он… Когда он… — девочка смутилась и замолчала, смотря куда-то себе под ноги.
— Не бойся. Герцог подлый и мерзкий человек, но я думаю, что теперь он побоится тронуть тебя, — Анжелика взяла подругу за плечи и развернула к себе. — Но тебе опасно с ним снова встречаться.
