– Вы так думаете? – спросила она, ощущая спиной его большое, твердое, горячее тело.
– Het, не роза. Вы экзотический цветок. Редчайшая из орхидей.
Он по-хозяйски положил руки ей на талию. Это страшно возбуждало, так что она закусила губу, чтобы не охнуть вслух.
– Я не припомню, что разрешала вам снять с меня платье.
– Я это сделал из практических соображений, – сказал он и поцеловал ее в изгиб между плечом и шеей.
Она затаила дыхание.
– Из практических соображений?
– Точно так же, как было бы непрактично притворяться, будто вы не видели подарок, оставленный на видном месте, а следовательно, не задуманный в качестве сюрприза. – Он повернул ее к себе лицом и посмотрел в глаза. – И хотя я уверен, что впереди нас ждет немало сюрпризов, вы, Джудит, являетесь подарком.
– Я? – Она положила руки ему на грудь, пристально глядя на него. – Вы уверены?
– С тех пор как я заглянул в ваши глаза на балу Двенадцатой ночи, я уже ни в чем больше не был уверен. – Он медленно улыбнулся, и у нее замерло сердце. – С того момента моя жизнь была…
– Что? – Она понятия не имела, что именно ей хотелось от него услышать. Клятву в вечной любви? Конечно, нет. Они едва знали друг друга, и то, что происходило между ними, не имело ничего общего с любовью. Да она и не хотела этого. Она и сама не знала, чего хотела. Кроме него. – Так какой же была ваша жизнь?
– Я не жил, я отсчитывал время. – Он перестал улыбаться, в глазах появилось напряжение, от которого у нее дух захватывало. – С того самого момента я будто сдерживал дыхание, замерев в ожидании какого-то чуда.
– Почему вы сами не попробовали взять то, что хотите?
– Дорогая Джудит, – улыбка снова засияла на его лице, и он прижал ее к себе еще крепче, – кажется, именно это я и делаю.
– С большим опозданием. – Она обвила руками его шею. – Можно было бы подумать… – Она не закончила фразу, потому что все мысли вылетели у нее из головы, вытесненные страстным желанием. Ее губы раскрылись под его губами, а его язык – настойчивый, жадный – прикоснулся к ее языку.
Она сдвинула сюртук с его плеч, и он сбросил его на пол. Затем он сорвал с шеи галстук. Они расстались буквально на миг, чтобы он мог стащить с себя сорочку, а она – расстегнуть спереди корсет. Его брюки полетели на пол вслед за сорочкой, а она, освободившись от панталончиков и рубашки, снова вернулась в его объятия, ощущая спиной его сильное обнаженное тело. Он гладил ее спину, а губы обследовали шею, плечи, горло. Она почувствовала его эрекцию и ощутила слабость в коленях от желания.
– Приятно сознавать, что цветовая гамма комнаты не сказалась отрицательно на состоянии твоего мужского достоинства.
Он поднял голову и улыбнулся озорной улыбкой:
– Да, это приятно сознавать, но все же хотелось бы проверить и окончательно убедиться в этом.
Обхватив ладонями ее ягодицы, он придвинул Джудит еще ближе к себе. Она потерлась бедрами о его плоть и страшно обрадовалась, когда Гидеон судорожно глотнул воздух от удовольствия.
– Ты еще за это поплатишься! – прорычал он, взяв ее на руки. Отбросив ногой кучу одежды, валявшейся на полу, он шагнул к кровати.
– Я очень на это надеюсь, – пробормотала она, куснув его за плечо.
Поставив ее на ноги возле кровати, он взял в ладонь ее грудь.
Она выгнулась ему навстречу, предвкушая продолжение. Взяв губами сосок, он поиграл с ним языком и зубами, дразня чувствительную плоть. Волны наслаждения пробежали по ее телу при его прикосновении. Она тихо застонала. Он переключил внимание на другую грудь, и она подумала, что долго на ногах не продержится.
Он опустился перед ней на колени, поцеловал ее плоский живот, потом его губы спустились ниже. Она запустила пальцы в его волосы на затылке, понуждая продолжать, но понимала при этом, что будет лучше, если она позволит ему делать все, что заблагорассудится. Сама же она хотела одного: чтобы он не останавливался.
Он вдруг поднялся с колен и осторожно толкнул ее на кровать. Она улыбнулась ему, удивляясь, что может улыбаться, что вообще может дышать. Потом он раздвинул ее ноги. Прохладный ночной воздух коснулся Джудит, и она замерла в ожидании, когда его пальцы прикоснутся к ее лону. Ей хотелось почувствовать там его губы, его пальцы, его пенис. Он еще и не прикоснулся к ней там, а ее плоть уже пульсировала от желания. Интересно, знал ли он об этом? Наверное, знал. Его пальцы, миновав кудряшки, охранявшие вход в самое интимное местечко, прикоснулись к ней там, причем так осторожно, что она не могла бы с уверенностью сказать, было ли это на самом деле. Это было всего лишь обещание. Она слегка приподняла бедра, его пальцы легонько дотронулись до центра ее желания, и она, тихо охнув, замерла. Ей безумно хотелось большего. Джудит застонала. Что правда, то правда, он заставлял ее поплатиться. Да еще с какой утонченностью! Раскинув руки, она ухватилась за покрывало, стараясь не двигаться, словно принося себя в жертву какому-то божеству плотских утех. Все ее существо сосредоточилось на его медленных прикосновениях.
Наконец вместо пальцев там оказались его губы. Она шумно втянула воздух и еще крепче ухватилась за покрывало. Все мысли испарились из ее головы, осталось лишь наслаждение. Наслаждение от ласк его губ, его языка. Она целиком переместилась в мир чувств. Джудит смутно слышала какое-то странное поскуливание и не сразу поняла, что эти звуки исходят от нее. Ее внутреннее напряжение нарастало.
Гидеон неожиданно остановился, и она вскрикнула от отчаяния. Он лег на кровать и, расположившись между ее ног, не теряя ни мгновения, вошел в ее плоть. Она судорожно глотнула воздух и приподняла бедра ему навстречу. Большой, горячий, твердый, он заполнил ее идеально. Она обвила ногами его талию, понуждая проникнуть еще глубже. Он вошел глубже, потом вышел почти полностью, затем повторил вторжение еще, еще и еще. Она приспособилась к заданному ритму, и они стали двигаться в унисон. Кровать раскачивалась вместе с ними, и Джудит подумала, что полог может рухнуть. Но ей было все равно. Кроме них двоих, ничто на свете не существовало. Темп ускорялся, и наконец она испытала мучительную сладость оргазма. Она вскрикнула. Мгновение спустя он снова погрузился в ее плоть и, содрогнувшись, зарычал, как это делает мужчина, не ожидавший столь бурной реакции со своей стороны.
Придя в себя, он перекатился на спину, не выпуская ее из рук. Они лежали вместе, как одно целое, и сердца их бились рядом. Больше всего ей хотелось бы так и оставаться в его объятиях целую вечность. И не только потому, что он был превосходным любовником. Это не было для нее неожиданностью. Но было в их совокуплении что-то более значимое, чем плотское наслаждение, хотя она пока не могла бы сказать, что это такое. Возможно, все объяснялось тем, что этот мужчина был действительно очень, очень хорош и спокойно преступил грань дозволенного.
– Это было… – Она хихикнула. – Должна признаться, это было очень мило.
– «Мило»? – насмешливо переспросил он. – По-моему, это было гораздо больше чем «мило». «Мило», – сказал он, целуя ее в нос, – это какое-то розовое слово.
– Вздор. В нем нет ничего розового, – рассмеялась она. – А ты как бы назвал это?
– Ну-у, – задумчиво произнес он, – я назвал бы это восхитительным.
Она приподняла бровь.
– Значит, «мило» – розовое слово, а «восхитительно» – приемлемое? А я думаю, что «восхитительно» – почти такое же розовое слово, как «мило».
– Ладно, пусть будет так, – сказал он с глубокомысленным видом, который производил весьма странное впечатление на лице абсолютно голого мужчины с распластавшейся на нем абсолютно голой женщиной. Она с трудом подавила смех.
– Пожалуй, лучше сказать «потрясающе». Уж в этом-то слове нет ничего роевого. Или даже «великолепно». – Он встретился с ней взглядом. – Да, это самый лучший вариант. – Он неожиданно прижал ее к себе и перевернулся вместе с нею. – И, насколько я понимаю, это будет снова великолепно. – Он поцеловал ее в горло.
