– Почему бы мне просто не отойти в сторону? – недовольно предложил он. – Мы можем сделать вид, что ничего не случилось.
Он уже было повернулся к ней спиной, как она дотронулась до его локтя:
– Пожалуйста, подождите.
Он снова обернулся к ней, ожидая, что она выплеснет бокал шампанского ему в лицо. Или вдруг опять начнет обвинять его, что он желает ее сестру. А может, удивит его еще какой-нибудь сумасшедшей выходкой.
Вместо этого она склонила темноволосую голову, камни в тиаре засверкали в свете люстры. Она выглядела как королева – белая королева. Потом подняла на него глаза.
Нет, только не белая. Она – черная королева с ее строгой красотой, с тщательно укрытыми тайнами и глубиной, которую пока невозможно определить. В ее миндалевидных глазах стояла беззащитность в сочетании с железной волей. Уинтроп был почти уверен, что она страшится его, боится его выбора.
Он ждал следующего ее шага.
Она проглотила комок в горле. Ее нежная шея напряглась, и было видно, с каким трудом ей дается их беседа. Господи, он ведь всего лишь пригласил ее на танец, а не бежать с ним.
– Прошу извинить меня, мистер Райленд, Я была недопустимо грубой с вами только что.
Он подтвердил:
– Да, были. – Подождал, пока она осмыслит сказанное, и добавил: – Возможно, я дал вам повод подозревать меня.
Ее взгляд не дрогнул.
– Да, это так. Я не привыкла к такому… вниманию. – Почему не привыкла, черт возьми? Неужели английские мужчины настолько глупы, что не замечают лежащее у них под ногами сокровище, которое ждет, что его найдут? Мойра Тиндейл – алмаз естественный и необработанный, что, конечно, странно для вдовы, бывшей замужем несколько лет. Ему захотелось стать тем самым мужчиной, который откроет ее грани, все до единой. Никогда раньше он не чувствовал такого влечения к женщине. Безвольно подчиняясь, он хотел следовать за ним, куда бы его оно ни привело.
– Для меня будет большая честь помочь вам привыкнуть к такому вниманию, миледи. – И это была правда, а не лесть.
Она смутилась, словно он предложил целиком раздеть ее и зацеловать с головы до пят. Хорошая мысль, кстати.
– Добрый вечер, мистер Райленд.
Чудесно, сестренка вернулась. Он встретил ее холодной улыбкой.
– Мисс Баннинг, вы очаровательны сегодня. – девчушка всегда мила. Ее, конечно, не сравнить со старшей сестрой, но она по-своему хорошенькая, хотя и не представляет для него интереса.
На щеках Минервы заиграли ямочки. Ни смущения, ни трепета, ничего. Она так же естественно воспринимала лесть, как ее сестра отказывалась поддаваться красивым фразам.
– Что это вы обсуждаете с моей сестрой?
– Танцы.
Мойра удивилась его ответу. На короткий миг их глаза встретились, а потом она обратилась к девушке:
– Мистер Райленд только что пригласил меня на танец. – Показалось ли Уинтропу, или на самом деле у Минервы был такой вид, словно она собралась ударить Мойру по ноге?
– Я все еще жду вашего ответа, миледи. – Если она станет спрашивать разрешения у сестры, он уйдет. Он точно сделает это.
Однако Мойра послала короткий извиняющийся взгляд в сторону сестры и подала ему руку:
– С большим удовольствием.
Почему-то вдруг успокоившись, Уинтроп взялся за пальцы, затянутые в перчатку, и, не обращая внимания на Минерву, повел ее в толпу танцующих. Заполучить эту женщину потребует куда больших усилий, чем он мог предположить. Еще минуту назад он думал, что она не стоит того. Теперь он понял, что ошибался.
Хорошо, что не существовало ничего другого, на что он хотел бы направить свою энергию.
Музыка заиграла вальс. Знала ли она заранее, какой танец их ждет? Наверное, нет. Наконец-то судьба благосклонна к нему. Он может безраздельно владеть ею в течение нескольких минут, и никто ему не помешает.
– Похоже, ваша сестра хотела потанцевать со мной, – заметил он, обнимая ее за талию. Как стройна она была!
Ее тонкая рука обвилась вокруг него.
– Ей всего восемнадцать, а вы третируете ее. Поэтому она считает, что с вами нужно сразиться и завоевать.
– А как вы расцениваете меня? – Он бы с радостью капитулировал перед Мойрой. Она подняла подбородок.
– Я пока не решила.
Он усмехнулся в ответ на ее прямоту, уверенно ведя ее по кругу.
– Вы жесткая женщина, леди Осборн. – Она застыла в его объятиях.
– Простите, я опять обидела вас.
– Успокойтесь. – Он расправил ладонь у нее на спине и стал легонько массировать неподатливую плоть под платьем. – Вы даже близко не подошли к тому, что может обидеть меня, уверяю вас.
– Ноя думала…
– Вы думаете чересчур много. – Он улыбнулся ей. Она тут же засветилась улыбкой, неожиданно сверкнув ровной полоской зубов. От ее вида сердце Уинтропа сжалось и гулко бухнуло. Давно уже с ним такого не бывало.
– Я приняла решение, мистер Райленд.
Очень интересно. Он почувствовал, как напряжение оставляет ее, когда вывел ее на новый тур. Она отлично танцевала, когда ощущала себя свободной.
– О чем, миледи?
Она смотрела прямо, но во взгляде было неизъяснимое смущение и сомнение.
– Я тоже была бы не прочь поближе познакомиться с вами.
Нервная дрожь пронзила Уинтропа от середины груди до паха. Черная королева сделала свой первый ход. Теперь его черед. У него в запасе поцелуй, который еще нужно получить.
Но не сегодня. Нынче он будет наслаждаться своей маленькой победой, и пусть Мойра думает, что она ведет в их игре. Она должна была начать ее, но он собирается выиграть. Он всегда побеждал.
Несколько часов спустя, вернувшись к себе, Уинтроп обнаружил в гостиной зажженную лампу. Должно быть, камердйнер забыл погасить ее. Однако, войдя в комнату, он понял, что не один. Там кто-то был еще. Тот, кто очень походил на человека, которого он когда-то считал чуть ли не отцом. Кто предал его с потрохами. Одно присутствие его было словно ледяная заноза в груди Уинтропа.
Это не мог быть он. Господи, сделай так, чтобы это был неон!
– Привет, парнишка.
Два этих слова обрушили фасад хладнокровия и уверенности, который Уинтроп тщательно оберегал. Сон, страшный кошмар, становился явью.
Через всю комнату он бросился туда, где расположился непрошеный гость. Ухватившись за лацканы его пальто, он с рычанием поставил его на ноги. Сердце бешено колотилось, кровь кипела, их лица почти соприкасались, но его посетитель оставался невозмутим. Когда-то Уинтроп считал это бесстрашием и уважал, Но теперь презирал. Ему хотелось месить кулаками это лицо, чтобы в нем не осталось ничего живого.
– Какого черта тебе нужно в моем доме?
Уверенно улыбаясь, Уильям Дэниелс зашевелился, пытаясь освободиться от его рук.
