Непокорная фрау Мельцер - Якобс Анне

– Почему? – спросила Хенни. – Ведь это пасхальный кролик принес их. – И тут же закричала: – Спасибо, дорогой пасхальный кролик! – Причем на весь парк, что, конечно, все взрослые сочли очаровательным. Они гладили ее вьющиеся светлые волосы. Никто не заметил, что она утащила пять шоколадных кроликов.

На днях у нее нашли два дырки в зубах, и она очень плакала у зубного врача. Все потому, что ела слишком много сладкого, сказал стоматолог. Тетя Тилли, которая должна скоро стать врачом, подтвердила это сегодня за завтраком, и с тех пор Хенни с ней не разговаривала.

Появился Гумберт в красивой ливрее, которую Юлиус всегда надевал в праздничные дни. Темно-синий жилет с золотыми пуговицами, узкие брюки со светлыми швами по бокам и белая накрахмаленная рубашка. Он что-то прошептал бабушке Алисии, и она кивнула. Ага, теперь, наверное, наконец-то будет обед. Желудок Лео уже несколько раз громко урчал, и Вальтер сказал, что звук был почти как у тигра, которого они видели через решетку в зоопарке. Тигр издавал такой же громкий урчащий звук.

– Мои дорогие гости – пасхальный агнец ожидает нас в столовой. Прошу к столу.

На стол выставили праздничную посуду, которая была красивой, но имела недостаток – с ней нужно было обращаться очень осторожно, чтобы случайно не разбить. Два года назад Додо уронила тарелку, и теперь бабушка Алисия постоянно напоминала ей быть аккуратней во время еды.

Четверо детей Блифертов ушли домой вместе с Густавом. Жаль, подумал Лео. По крайней мере, он хотел бы видеть Лизель за столом. Вальтеру она тоже понравилась. Он спросил ее на днях, умеет ли она играть на фортепиано. Но у Блифертов не было фортепиано.

– Вот твое место, Лео, – сказала мама. – Смотри, бабушка написала карточки с именами.

Действительно, там лежала карточка с золотым обрезом и его именем.

Вальтер был в восторге, когда обнаружил свою карточку, и спросил, может ли взять ее с собой. Он сел рядом с Лео, а Додо с другой стороны. Это было здорово, Лео ни за что не хотел сидеть рядом с Хенни. Она сидела рядом с Вальтером, а справа от нее устроилась тетя Китти. Тетя Китти была единственной, кто видел насквозь все проказы Хенни. И той пришлось подчиниться.

Взрослые расселись примерно такими же группами, как тогда на террасе. Во главе стола бабушка Алисия с бабушкой Гертрудой, тетей Эльвирой и папой, напротив – мама, тетя Китти и тетя Тилли. Остальные оказались между ними, а госпожи фон Доберн вообще не было за столом. Какое счастье!

Еда, как всегда, была великолепна. Тетя Гертруда могла стараться сколько угодно – она никогда в жизни не сравняется с Брунни. Гумберт обслуживал гораздо лучше, чем Юлиус, он делал это быстро, казалось, что он парит, и всегда передавал тарелки в самый подходящий момент. Кроме того, он не выглядел таким мрачным, каким всегда был Юлиус.

– Мои дорогие дети и внуки, дорогие гости и друзья.

Бабушка Алисия подняла свой бокал и оглядела всех сидящих за столом. Тетя Лиза все еще резала свое жаркое, господин Винклер сел за стол и смущенно улыбнулся, папа посмотрел на маму, которая была очень бледной. Вероятно, ей не понравилась брюссельская капуста, она была чуть-чуть горьковатой.

– Я несказанно рада, что и в этом году могу отпраздновать Пасху в кругу своих близких. А какой большой круг собрался здесь за столом! И прежде всего приятно слышать детский смех, вернувшийся на виллу, он делает меня, старую женщину, такой счастливой.

На самом деле у нее было восемь детей и внуков. Приличное количество. И к тому же один был еще младенец. Правда, чаще всего он ревел – из-за детского смеха. Такой плач мог испортить самую красивую игру на фортепиано. «Надеюсь, он будет вести себя тихо, когда они станут играть для собравшихся».

– Да ладно, – сказал Вальтер. – В любом случае, мы громче.

Додо опрокинула стакан с водой и испугалась, потому что папа, нахмурившись, посмотрел на нее. Но тетя Эльвира подняла стакан и поставила на пятно воды вазу с цветами.

– Прежде всего я счастлива, что все мои дети празднуют Пасху вместе со мной. Моя дорогая Лиза, ты и твой очаровательный маленький сын – вы сделали меня счастливой. Мой дорогой Пауль. Моя дорогая Китти.

Тетя Лиза сияла. Она кивнула бабушке и взяла господина Винклера за руку. Он покраснел и поправил очки.

– Но есть еще одна радость, которую я хочу объявить вам всем, моим дорогим детям, родственникам и друзьям.

Лео вдруг стало очень жарко. Неужели мама все-таки собирается переехать обратно на виллу? Он посмотрел на Додо, у которой от волнения остался открытым рот. На мгновение он ощутил большую радость. У тети Китти им было хорошо. Но как-то это было неправильно. Да и папа теперь стал совершенно другим.

– Дорогие мои, я не буду больше держать вас в напряжении. Сегодня мы можем отпраздновать помолвку. Наша молодая студентка-медик собирается обручиться с господином Эрнстом фон Клипштайном.

– Понятно, – вздохнула Додо с глубоким разочарованием.

Лео тоже почувствовал, как рушится его прекрасная надежда. Тетя Тилли выйдет замуж за господина Клиппи. Ну и что? Кого это волнует? Во всяком случае, не его и Додо.

– Тилли! – воскликнула тетя Лиза. – Какой приятный сюрприз! А господин фон Клипштайн, о нет, дорогой Эрнст, могу я обращаться к вам на ты?

Гумберт вовремя появился с подносом, полным бокалов с шампанским, и теперь обходил стол, чтобы каждый мог взять бокал.

– Для вас безалкогольное, – шепнул он Лео и вскоре принес яблочный сидр в бокалах для шампанского.

– Фу, – проворчала Хенни. – Я хочу настоящего шампанского.

– Ты хочешь сейчас же поехать домой, верно? – пригрозила тетя Китти. Она совсем не радовалась помолвке, это было видно по ее лицу. Бабушка Гертруда заплакала вместе с тетей Эльвирой, мама улыбалась, папа, казалось, был в полном восторге, он поднял бокал и крикнул:

– Давайте выпьем за жениха и невесту! Божье благословение на счастливый брак и долгую жизнь!

– И много детишек, – пробормотала тетя Китти, но это прозвучало довольно зло.

После этого встал господин Клиппи и произнес речь о таких странных вещах, как «привязанность» и «разум», и о том, что они хотят поддерживать и помогать друг другу.

– Вы должны поцеловать друг друга! – громко крикнула Хенни.

Никто ее не слушал. Додо сказала, что это чепуха. Ведь господин Клиппи стал ее женихом, но не любовником. Целовать могут только любовники и мужья.

– А как же поцелуй при помолвке? – настаивала Хенни.

– Замолчи наконец, – велела тетя Китти. – В браке по расчету не целуются.

– Но они только обручились.

– Тем более.

– Фу! – разочарованно произнесла Хенни. – Если я когда-нибудь обручусь, я буду целоваться как сумасшедшая!

Вальтер смутился, потому что она смотрела на него так, словно собиралась с ним обручиться и страстно целоваться. Вальтер боялся этого ужасно. Лео тоже.

– Только не сверни рот, – усмехнулась Додо и передразнила Хенни, скорчив гримасу.

– Додо! – крикнула бабушка Алисия через стол. – Разве ты не знаешь, что эта уродливая гримаса на лице останется навсегда, если сейчас пробьют часы?

– Донг! – произнесла Хенни, подражая дедушкиным часам в красной гостиной, и искренне засмеялась над шуткой.

Сидеть за одним столом с девчонками было настоящим мучением. Наконец-то подали десерт – малиновый крем с шоколадной крошкой и сладкими взбитыми сливками. Брунни всегда добавляла в него немного ванили. Лео с удовольствием ел бы только сливки. Вальтер тихо застонал и заявил, что так наелся, что не сможет больше держать скрипку.

– Я пошутил, – добавил он, когда Лео в ужасе уставился на него.

После десерта взрослые еще немного посидели за столом, Гумберт подал мокко в маленьких чашечках, тетя Лиза и господин Винклер побежали наверх, потому что ребенка нужно было покормить.

– При чем здесь он? – удивлялась Додо.

– Я думаю, он боится оставаться здесь без жены, – предложил Вальтер.

– Она не его жена, – заметила Хенни.