Непокорная фрау Мельцер - Якобс Анне

– С удовольствием, фрау фон Хагеман, – раздался голос Эльзы.

– Ах, и еще эта сегодняшняя статья в газете… Вы уже читали ее? Бедный Юлиус совершенно невиновен…

– Да, госпожа… Мы все были вне себя… Ее муж оказался убийцей… Они поймали его, и он во всем признался…

– О, Эльза! – весело воскликнула Китти. – Я сразу поняла, что мама никогда бы не наняла преступника… Юлиус хоть и щеголеватый, но он честный малый. Не так ли?

– Конечно, госпожа…

Лиза заметила, что ее маленькое сокровище тем временем уснуло, сытое и уставшее, и встала, чтобы положить его в колыбель. Некоторое время она завороженно смотрела на мирно спящего младенца, на его маленький румяный ротик, пухлые щечки, нежные штрихи закрытых век. Это был ее сын. Наконец-то она стала матерью. Иногда, просыпаясь рано утром, она боялась, что все это только приснилось. Тогда ее глаза искали колыбель, которая по ее настоятельной просьбе стояла рядом с кроватью, и успокаивалась.

Появилась Роза и взяла малыша из колыбели, чтобы перепеленать его. Процедура, которую он, вероятно, перенесет во сне.

– Может, мне стоит вывезти его на прогулку еще раз? Кажется, солнце светит. – Утром они уже один раз гуляли в парке, и Лиза ужасно замерзла. Наверное, потому, что по неосмотрительности надела только куртку, а не теплое пальто. Оно все еще было ей тугим в области груди. – Но большинство тропинок в парке находятся в тени, – с сомнением в голосе произнесла она и подошла к окну.

Ну да, кусты можжевельника и ели давали много тени. Лиственные деревья пока только-только зеленели. А во дворе под окнами в круглой клумбе пестрели яркие цветы – это была заслуга Дёрте. Лиза теперь по-настоящему гордилась девушкой из Померании. На клумбе были пурпурные и белые гиацинты, красные и желтые тюльпаны, примулы всех цветов и золотисто-желтые весенники.

Лиза вытянула шею: там рядом с клумбой стояли двое мужчин, которые увлеченно о чем-то беседовали. Разве это не Пауль? Почему он не на фабрике? А, понятно – сегодня Страстная пятница, поэтому на одну смену было меньше. А кто второй? О боже, это должно быть галлюцинация! Мужчина выглядел как… как… Себастьян!

На нем был все тот же старый костюм. И – о небо – та самая ужасная коричневая шляпа, которую он держал в руке, была ей знакома. Теперь оба мужчины вдруг посмотрели на ее окно, и она в страхе отшатнулась назад. Ее сердце стучало как бешеное, к счастью, сзади стоял диван, на который она упала. Он был здесь. Она не ошиблась. Себастьян приехал сюда, в Аугсбург. О Бобе! А она выглядела как разбухшая на пару лапша!

В дверь постучали, и Герти осторожно, чтобы не разбудить ребенка, заглянула в комнату:

– Здесь мужчина, который хочет поговорить с вами, фрау фон Хагеман.

Лиза отреагировала мгновенно, не задумываясь, просто следуя первому порыву:

– Скажи ему, чтобы уходил. Немедленно. Я не хочу его видеть. Ты слышишь меня, Герти? Беги вниз и скажи ему!

– Да… да, госпожа, – прошептала Герти с беспомощным выражением лица.

Дверь громко захлопнулась, Герти побежала по коридору в прихожую, Лиза осталась сидеть на светло-голубом диване, тяжело дыша.

О боже, подумала она. Он там, внизу. Себастьян.

Мужчина, которого она любила. Три года она как безумная жаждала его объятий. Три года он сдерживал свою страсть, оставляя ее в неведении. И вот в канун Рождества первый чудесный поцелуй…

Она вскочила с дивана и подбежала к окну. Внизу стояла Герти, рядом с ней Пауль, который раскинул руки и что-то кричал, но она не могла разобрать слов. Себастьян был уже на некотором расстоянии от них и торопливо шел по аллее к воротам парка. Она видела его спину, помятый пиджак, неглаженые брюки с потертыми подвернутыми краями. Он все еще держал шляпу в руке.

– Себастьян! – прошептала она. – Себастьян, подожди… Подожди же!

Она откинула занавеску, пытаясь открыть окно, но проклятая створка не поддавалась.

Он уже слишком далеко, подумала она в отчаянии. Он больше не может ее услышать.

– Вам лучше не открывать окно, – сказала Роза. – Малышу нельзя быть на сквозняке.

Лиза выбежала мимо нее из комнаты. Эльза стояла в прихожей с грудой свежевыглаженных рубашек, и когда Лиза появилась так внезапно, она, испуганная, отошла в сторону. Лиза пронеслась мимо нее в носках и развевающемся домашнем платье, спустилась по лестнице в зал. Там она чуть не поскользнулась на вымытой до блеска плитке, но в последний момент удержалась, схватившись за одну из маленьких колонн, и сдернула носки, чтобы было удобнее бежать.

– Госпожа, вы не можете без обуви… – лепетала Герти у входной двери.

– Отойди в сторону!

Она увидела Себастьяна далеко впереди на аллее, он быстрыми шагами удалялся все дальше и дальше от виллы. Пауль, по всей видимости, пробежал за ним некоторое расстояние и безуспешно пытался его задержать, но теперь стоял и смотрел вслед.

Лиза торопливо спустилась по ступенькам во двор, едва ощущая под босыми ногами шершавые камни, острый щебень, которым зимой посыпали дорожку от гололеда.

– Себастьян! – закричала она. – Остановись! Себастьян!

Он не оборачивался. Лиза потеряла мужество, ее охватило настоящее отчаяние. Конечно, этого следовало ожидать. Она снова все сделала неправильно. Она прогнала его, вместо того чтобы сказать ему, что она…

– Лиза! – услышала она голос Пауля. – Как ты выглядишь? Хотя бы пуговицы застегни.

Совершенно запыхавшись, она остановилась и ощупала свое платье. Да, все верно, она не застегнула все пуговицы после кормления грудью. Почему он этим так расстроен? Разве это его касается?

– Верни его, Пауль, – всхлипывала она.

– Он не хочет, – раздраженно проворчал он. – Иди обратно в дом, ты простудишься. Мы найдем решение, Лиза…

– Нет!

Она снова побежала, как вдруг услышала треск мотора. Старенький автомобиль Китти свернул на подъездную дорожку с одной из боковых тропинок парка, она весело помахала им рукой и продолжила путь к воротам.

Ее младшая сестра уже принесла столько бед. Она увела у нее Клауса фон Хагемана. Она насмехалась над ее фигурой. Она всегда привлекала папу на свою сторону. Сколько раз Лизе хотелось свернуть шею этой очаровательной маленькой мерзавке! Сегодня, однако, Китти все исправила.

При экстренном торможении автомобиль занесло влево, и он остановился между двумя деревьями. Китти опустила стекло и высунула голову из окна. Она что-то крикнула Себастьяну. Затем она сделала выразительный жест рукой в сторону пассажирской двери, и – о чудо – Себастьян повиновался. Он открыл дверь и сел в машину.

– Не верю своим глазам, – пробормотал Пауль. – А теперь она еще и заглохла.

Китти потребовалось несколько попыток, двигатель жужжал, как рассерженный шершень, на переднем правом крыле появилась еще одна вмятина. А задний бампер давно был многострадальным ветераном. Наконец после удачного разворота машина понеслась обратно к дому и остановилась прямо перед входом.

– Выходи! – приказала Китти очаровательным командным тоном.

Это заняло какое-то время, потому что Себастьян был так взволнован, что не мог найти ручку, чтобы открыть дверь машины. Как только он вышел из машины, Китти уехала, оставив за собой облако дыма. Теперь Лизе предстояло сделать все остальное самой.

Они беспомощно стояли друг напротив друга, едва осмеливаясь посмотреть друг другу в глаза, ни у одного из них не хватало смелости произнести первое слово.

– Твои ноги, – наконец прошептал Себастьян.

Лиза осознала, что была босиком, а палец на левой ноге был в крови.

– Я так быстро бежала, – запинаясь, прошептала она, – я испугалась. Я не хотела, чтобы ты уходил.

– Это все моя вина, Лиза. Прости меня.

У него на глаза навернулись слезы. Тот факт, что она бежала за ним босиком, на кровоточащих ногах, говорил сам за себя.

Потом это случилось. Невозможно было сказать, кто сделал первый шаг, возможно, все произошло одновременно. Они поспешно двинулись навстречу и упали в объятия друг друга. Она всхлипывала, чувствуя его поцелуи – сначала осторожные, как будто он боялся, что она может его отвергнуть, затем все более страстные, совершенно необузданные, не предназначенные для посторонних глаз.