— Ты ее слышал? — Ричард осторожно привлек меня к себе. — Игра окончена. Ты проиграл, братец.
Меч с лязгом вернулся в ножны.
— Я этого не забуду! — сделал последний холостой выстрел Кларенс.
— Я тоже. Тебя следовало бы выпороть. Анна не заслужила такого возмутительного обращения.
Между братьями выросла стена вражды. Разумеется, дело было вовсе не во мне, и все же я испытывала необъяснимое чувство вины. Я с горечью осознавала, что примирение между ними невозможно, так же, как и между мной и Изабеллой. Не я стала инициатором раскола, и не в моих силах было все исправить. Мою семью разрушили амбиции и алчность. Теперь та же участь постигла семью Ричарда. Тем временем Глостер сделал знак своим людям и повернулся ко мне. Гневные складки у его рта разгладились.
— Ты поедешь со мной?
Учитывая обстоятельства, его учтивость выглядела весьма странно, хотя и давала мне возможность передумать. Впрочем, он знал ответ.
— Поеду.
Я соглашалась не только на то, чтобы выехать за ворота ставшего для меня тюрьмой дома. И это он тоже знал.
Ричард вскочил на лошадь и, подняв меня с земли, усадил позади себя.
— Держись за меня крепче.
И я обхватила его обеими руками.
Я навсегда покидала Колд-Харбор, а Кларенс нахмурившись смотрел нам вслед.
Путешествие оказалось на удивление коротким и спокойным. Я полагала, что меня поселят в Вестминстере или в Тауэре. Я была согласна на любую клетушку, лишь бы она находилась не в Уорик-Инн, городском доме моего отца. Кларенсу совсем нетрудно было бы похитить меня оттуда. Быть может, это будет Бэйнардс-Инн, где, бывая в Лондоне, останавливается Ричард. Но у Ричарда на этот счет были другие соображения.
Он быстро вел свой отряд по улицам Лондона. Мы ехали молча. Обхватив Ричарда за талию, я ладонями ощущала исходящую от него тревогу. Скрываясь от любопытных взглядов, я плотнее закуталась в плащ и еще ниже натянула на голову капюшон. С другой стороны, все знали герцога. Завидев белого вепря на униформах солдат, прохожие приветствовали его радостными криками. В ответ Ричард поднимал руку, а я, как мне и было велено, изо всех сил держалась за своего спасителя. Было совсем несложно сидеть у него за спиной, прижавшись щекой к бархатному камзолу. Мне пришло в голову, что Ричарду, должно быть, холодно без плаща, но это был поистине благородный жест. Я без всякого стеснения куталась в мягкий мех. Заметив, что мы скачем мимо Ньюгейта, я поняла, куда меня везут. Логичный выбор для леди, свободе которой что-то угрожает. Я ничуть не удивилась, когда мы свернули к убежищу Сент-Мартин-ле Гранд. При нашем появлении ворота распахнулись, из чего я сделала вывод, что нас уже ожидают.
Мое похищение и переезд в убежище прошли без сучка без задоринки. Только теперь, осознав царящую вокруг тишину, я поняла, как на самом деле устала. У меня даже не было сил прислушиваться к разговору Ричарда с вышедшим нам навстречу священником. Я покорно позволила отвести себя в приготовленные для меня комнаты. Должна отметить, что они были уютно обставлены и вполне соответствовали моему высокому положению. Тут также было очень тихо. Шум города остался где-то далеко за закрытыми окнами. В камине потрескивал огонь, и вся обстановка дышала радушием.
Я видела, что Ричард очень спешит и не собирается задерживаться. Когда провожавший нас священнослужитель удалился, мой спаситель шагнул в комнату.
— Здесь ты будешь в безопасности. Я разговаривал с твоим дядей, которого также очень волнует твоя судьба. Тут тебя Кларенс не достанет.
— Спасибо.
Я хорошо знала своего дядю. Брат отца, архиепископ Йоркский, Джордж Невилль никому не позволял диктовать себе условия. Теперь, когда мы остались одни, и мной, и Ричардом овладела неловкость. Не зная, как себя вести, я сняла плащ и перебросила его через руку. Втянув носом воздух, я поняла, что от меня разит дымом, прогорклым жиром и немытой плотью.
— Наверное, тебе придется это сжечь. — Погладив мягкую ткань плаща, я смущенно посмотрела на Ричарда. — Не думаю, что мне стоит возвращать его тебе в таком состоянии!
Я попыталась улыбнуться, но даже на это у меня уже не было сил. Впереди была полная неопределенность, потому что, хоть я и избавилась от Кларенса, я не знала, что меня ожидает. Ричард задумчиво смотрел на меня.
— Что случилось? — Я сама услышала панику в своем голосе.
— Я не знаю, что мне делать, принцесса, — расхохотаться над вашим бесподобным внешним видом или вернуться в Колд-Харбор и убить Кларенса его собственным мечом.
— Не вздумай смеяться!
Следует отдать Ричарду должное, он не засмеялся. Думаю, он достаточно хорошо меня знал и видел, что я нахожусь на грани истерики. Вместо этого он еще раз осмотрел меня с головы до ног. Я съежилась, представив себе, что предстало его взору. От грубого покрывала на засаленных волосах до убогих туфель, от забрызганного жиром лифа до мешковатых рукавов я являла собой жуткое создание по имени Мэри, способное вызвать у мужчины скорее отвращение, чем восхищение. Моему женскому тщеславию был нанесен чувствительный удар. Борясь с желанием почесаться, я опустила глаза на роскошные сапоги Ричарда. Пусть он уйдет поскорее! — молилась я.
К моему ужасу, он шагнул вперед.
— Не подходи ко мне! — Я вскинула руки ладонями вперед и подняла глаза. — И не надо ничего говорить. Я и сама знаю, на кого я похожа.
Это его не остановило. Я поспешно спрятала руки за спину, чтобы скрыть от него следы своих трудов на кухне сестры. Ничуть не смутившись, Ричард взял меня за руки повыше локтей и не успокоился, пока мои пальцы не легли ему в ладони. Я с ужасом смотрела на контраст, который являли наши руки. На пальцах Ричарда с ухоженными ногтями сверкали перстни. Несмотря на то что его ладони загрубели от рукояти меча и поводьев, все же они принадлежали придворному вельможе. Что касается моих рук, то даже за то короткое время, которое я провела на кухне…
— Наследие несчастной Мэри Флетчер, — выдохнула я.
— Кого?
Я покачала головой, досадуя, что Ричард видит меня такой, как будто в этом была моя вина. Я молча всматривалась в его лицо. Мне хотелось знать правду. Если я ему опротивела, он не сможет этого скрыть. Ричард провел пальцами по загрубевшей коже кистей, в которую въелись кухонный жир и чад, вглядываясь в зазубренные и обломанные ногти с черной каймой, а также ожоги и рубцы, и его лицо обрело мрачное и совершенно непроницаемое выражение. Он непроизвольно сжал эти жуткие, израненные и грязные руки, и я ахнула от боли.
— Я должен покинуть тебя, Анна. Меня ждет король, — выпустив меня, произнес Ричард.
