— Нет! Я не знаю, кто он такой. Я первый раз его вижу!
— Она назвала его по имени, — сочла нужным добавить я. — Кажется, его зовут Викс.
— Лепида! — Марк был готов испепелить меня взглядом. Я показала ему язык и хихикнула.
— Итак, Афина. — Домициан провел пальцем по ее окровавленной щеке. — Что мне с ним делать? Этим твоим драчливым сыном, который только что пытался убить меня?
Тея стояла, как статуя. Окровавленные губы дрожали. На одной щеке расплывался уродливый синяк.
— Я должен его убить?
— Давай! — бросил ему мальчишка. — Только не слишком тяни.
Он дрожал, однако склонил голову, словно гладиатор, ожидающий последнего удара.
— О, как трогательно! — воскликнул Домициан, поворачивая голову в его сторону. — Юный воин, храбро ожидающий собственную казнь. Какое благородство!
— Это как сказать! — возразил мальчишка и змеиным движением выскользнул из рук стражников. Ему удалось высвободить руку, всего только руку, однако и этого было достаточно, чтобы вырвать из-за пояса одного из них нож. После чего он подскочил к императору…
И пригвоздил его ногу к полу. Домициан взвыл от боли и согнулся пополам.
В следующий миг на голову Виксу опустился чей-то щит, и он рухнул на пол. И хотя юный храбрец тоже издал крик боли, он ухватился за край щита и потянул его на себя. А уже в следующее мгновение туда, где только что была его шея, опустилось стальное лезвие. Но тут Тея бросилась к стражнику и попыталась вырвать у него нож.
— Погодите! — перекрыл шум пронзительный женский голос.
Это кричала Флавия. Вместе с сыновьями и мужем она забилась в угол, в надежде найти спасение от творящегося вокруг безумия.
Она сделала шаг вперед и, изобразив поверх ужаса улыбку, положила ладонь на руку императора.
— Дядя, только не в присутствии моих мальчиков, — произнесла она заискивающим тоном. — Позволь мне увести их домой. А также моего мужа. Здесь неподходящее для них место. А что касается мальчишки, то он никто, и уж тем более не сын Афины. Я возьму его с собой, и, обещаю тебе, он получит у меня по заслугам. Ему устроят хорошую порку. Позволь мне увести его…
С этими словами она потащила обоих своих дрожащих от страха сыновей к выходу, но затем остановилась и указала на Викса.
— Дядя, прошу тебя, он недостоин императорской мести.
Домициан выпрямился. Окровавленное лезвие в руке, кровавая лужа под сандалией.
— Мне нужен ребенок, Флавия, — произнес он невозмутимым тоном. — Мне нужен ребенок. Если не ребенок Теи, то хотя бы твой.
Он резко развернулся и указал на ее старшего сына.
— Схватить его! Вернее… — Домициан на мгновение задумался. Флавия закричала. — Схватите их всех. Я устал от этой вечно хнычущей женщины и ее отпрысков.
Стражники поволокли их вон из зала. Флавия кричала, ее супруг растерянно крутил головой во все стороны, в надежде, что кто-то придет ему на помощь, но никто не пришел. Оба сына от страха были бледны, как смерть. Мои мысли тотчас устремились вперед, словно ртуть. Если у Домициана теперь нет наследников, возможно, он захочет себе жену, которая ему их подарит.
— А теперь разберемся с тобой. — Домициан, прихрамывая окровавленной ногой, подошел к Виксу и улыбнулся. — Скажи, что мне с тобой сделать?
— Пошел ты знаешь куда. — Мальчишка оскалил зубы, словно загнанный в угол крысенок, однако я заметила, как в глазах его мелькнул страх.
— Нет, мы поступим по-другому, — произнес император и, оттянув окровавленный лоскут кожи на своей ноге, приказал преторианцам. — Вывезите эту еврейскую шлюху за город и бросьте ее там.
— Нет! — вскрикнула Тея. — Нет, оставь меня здесь, но отпусти Викса!
На лице Домициана заиграла улыбка. Окровавленный, злобный, снисходительный, он улыбался.
— Ну что, теперь тебе страшно, Афина?
Она в упор посмотрела на него.
Домициан пальцем поманил преторианцев.
— Уведите ее. Но сначала…
Он нагнулся над ней и тремя взмахами ножа перерезал серебряный ошейник на ее шее. После чего повернулся, держа в руке черный поблескивающий камень, и, крякнув от усилия, скрепил концы ошейника на шее Викса. Тея простонала.
Но уже в следующий миг стража поволокла ее вон.
— Превосходно! — Домициан расцвел улыбкой. Казалось, он не замечал своей окровавленной ноги. — А теперь отведите мальчишку в бывшие покои его матери. Обыщите там все, как следует, чтобы не было никаких острых предметов. Кстати, кто-нибудь догадается навести здесь порядок? — Он перевел взгляд на лужи пролитого вина, разбитые тарелки, кровавые следы на мозаичном полу. — Павлин, думаю, будет лучше, если ты отведешь отца домой. Он слишком стар для таких бурных сцен.
Павлин был бледен как полотно. В глазах его застыло выражение ужаса. Медленно, не сводя глаз с Домициана, Кальпурния протянула руку и потянула его за рукав. Двигаясь, словно кукла, он поднялся и поддержал Марка под плечо. И они двинулись прочь, вслед упирающемуся Виксу.
В триклинии остался один единственный человек.
Я.
Взгляд императора упал в мою сторону, и я поспешила принять на ложе соблазнительную позу. Спасибо всемилостивым богам, на мое платье не упало ни единой капли крови.
— По-моему, тебе полагается вознаграждение, — он подошел ближе, и в глазах его сверкнуло странное возбуждение. Даже то, что его пырнули ножом, ничуть не остудило в нем страсть. — За то, что сегодня произошло. Так что же это будет, Лепида?
— О, думаю, у тебя уже есть мысли по этому поводу, мой господин и бог. — Я соскользнула с ложа и, опустившись перед ним на колени, провела пальцем ему по ноге. — Ты ранен, позволь мне перевязать твои раны, господин и бог.
Я обернула его окровавленную ногу салфеткой, затем склонила голову и поцелуями убрала остатки крови с его лодыжки.
Он рывком поставил меня на ноги и впился в губы жадным поцелуем. Я прижалась к нему всем телом, чувствуя, как по моей спине пробежала приятная дрожь возбуждения.
— Да, — произнес он, словно что-то решив для себя. — Ты подойдешь. Иди ко мне.
И он взял меня здесь же, посреди залитого кровью триклиния.
Преторианцы бросили меня посреди грязного поля, засеянного репой, сразу за городскими стенами. То ли потому, что я была вся в крови и синяках, то ли они опасались, что я навлеку на них несчастье, а может потому, что холодный дождь остудил их похоть, но они не стали трогать бывшую любовницу императора, прежде чем оставить ее посреди грязи. Они просто столкнули меня с лошади и галопом ускакали прочь. Я осталась стоять, дрожа под проливным дождем.
