Но стоило ему оказаться на лондонской станции, как к нему тут же подошли двое мужчин и встали у него по бокам.
— Карета подана, ваше высочество, — сказали они.
— Карета?! — запинаясь, спросил он. — Какая еще карета?
— Генерал Брюс телеграфировал во дворец, ваше высочество.
Ему не оставалось ничего другого, как сесть в королевскую карету и позволить увезти себя в Букингемский дворец.
Там, конечно же, вышла сцена. Перед родителями снова встал вопрос, что делать с Берти.
После долгих размышлений они решили отправить его в Кэмп-Курраф в Ирландии.
От Вики из Берлина пришла тревожная весть: она снова забеременела. Королева негодовала.
— Ах, слишком уж быстро! — вскричала она, и герцогиня Кентская была с нею совершенно согласна.
Свою досаду Виктория вымещала на Альберте. Мужчинам, жаловалась она герцогине, никогда по-настоящему не понять, что приходится выносить женщинам. И Альберт в этом смысле ничуть не лучше всех прочих.
Однако, когда Вики благополучно родила девочку, весь Виндзор ликовал. Виктория созвала детей и объявила им, что они опять стали маленькими тетями и дядями.
— Ах, Альберт, — сказала она, — как бы я хотела повидать Вики и малышей! Но, конечно же, вместе с вами.
Альберт сказал, что поездку устроить нетрудно. И вот погожим сентябрьским днем королева и Альберт вместе с Алисой и свитой отправились из Грейвсенда навестить Вики.
Какой же радостью было для них путешествие по Германии! На этот раз они ехали по железной дороге и любовались из окна пейзажем. Река, дома с красными черепичными крышами, примостившиеся у подножия гор, и знакомые сосновые леса — все это так глубоко трогало Альберта, что на глазах у него выступили слезы. Ему, вероятно, так и не суждено было оправиться от тоски по родине, которая время от времени накатывала на него.
Во Франкфурте их ожидали Фриц и его родители, приехавшие встретить их, а в отеле «Англетер» их рада была увидеть многочисленная родня.
На следующий день королевская семья продолжила поездку. Виктория искоса наблюдала за Альбертом, объясняя для себя его взволнованность радостью встречи с памятными с детства местами. Здесь жили дровосеки, и тролли, и лесные существа, населявшие сказки, с которыми ее знакомила Лецен и которые Альберт находил чересчур фривольными, чтобы рассказывать их собственным детям. Виноградники и крошечные деревушки, сгрудившиеся вокруг церквей, задубевшие на ветру лица мужчин, платки на головах женщин, совсем как у шотландских горянок, — все это радовало взор. А уж как радостно было увидеть милую дочь, устремившуюся им навстречу с распростертыми объятиями!
Королеве не терпелось поскорее взглянуть на внуков.
Едва умывшись с дороги, они спустились в комнату, окна которой выходили на улицы города и рыночную площадь, и Вики сказала, что сейчас они познакомятся со своим внуком. Королева боялась, что увечье внука окажется слишком заметным. Не преуменьшила ли его Вики, боясь расстроить мать?
Вошла няня-англичанка, держа за руку крошку Вильгельма, одетого во что-то белое с черными бантами (все они носили траур по недавно умершей мачехе Альберта). Королева встала на колени и обняла его. Он ответил ей улыбкой. Нет, слава Богу, почти незаметно, что одна рука у него бездействует. Да и особый покрой рукава его курточки скрывал изъян так, что, не зная о нем, трудно его было заметить.
— Господи, — вскричала королева, — у него Фрицевы глаза и Викины губы.
Все заахали: и вправду!
Стоило королеве научиться не смотреть слишком пристально на ручку крошки Вильгельма, и она испытала чувство радости за Вики; только ей пока не нужно больше рожать детей, если, конечно, получится.
— Иногда мы должны держаться вместе, мое сокровище, — прошептала она. — В натуре мужчин заложено некоторое презрение к нашему бедному униженному телу. Они полагают, что мы, несчастные, рождены для их развлечения. От этого недостатка не свободен даже твой дорогой папа.
От нее не укрылось, что Вики и Алиса часто секретничают: наверное, Вики подготавливает Алису, делится с ней своим опытом; сестре это порой сделать легче, чем матери.
Ах, до чего же приятно находиться за границей вместе с Альбертом! Эти краткие отлучки из Лондона — счастливейшие времена в их жизни, особенно поездки в Германию, в эту дорогую ей страну, которая так пришлась ей по душе благодаря Альберту. Она полюбила эти леса, дома с красными черепичными крышами, костюмы женщин, душевность людей. К тому же Альберт всегда бывал здесь так счастлив.
Повидать их приехал Штокмар. Как же он постарел! Прежде всего он, разумеется, поведал им о последних симптомах своей болезни, а потом он, Альберт и королева стали думать, что делать с принцем Уэльским. Разговор расстроил Штокмара, и королева искренне огорчилась: надо было ему сюда ехать, чтобы испортить настроение.
А как приятно было снова увидеть Эрнеста и Александру, хотя Виктория и заметила, что Альберт с каждым днем выглядит все более усталым. Брату почти силой приходилось вытягивать его на дальние прогулки.
Во время одной из них Эрнест с огорчением сказал Альберту, что тот, на его взгляд, неважно выглядит. Уж не болен ли он?
Альберт признался, что его постоянно мучает ревматизм, бывают и приступы лихорадки в придачу к простудам. Он чувствовал себя не очень здоровым. У него слишком много работы. И, конечно же, он тревожится за детей, особенно за принца Уэльского, выказывающего «буйные» анархистские наклонности.
— Вот уж из-за чего я бы не стал терзаться, — сказал Эрнест. — Непокорность естественна для молодых людей. Надо отдать дань молодости, Альберт. Вреда от этого никакого не будет.
— Я помню, когда-то тебе был от этого вред.
Эрнест пожал плечами.
— Бедный Берти!
— Этот наш бедный Берти в один прекрасный день станет королем Англии. Я сожалею, что он у меня старший.
— Английская династия известна ссорами между отцами и сыновьями. Не следуй этому образцу, Альберт. Постарайся понять парня.
— Дорогой мой Эрнест, что ты знаешь о нашем положении?
— Разумеется, оно отличается от моего. Но тебе, по-моему, просто нужно взбодриться.
— Согласен, бодрости мне как раз и не хватает.
— Как?! Среди наших лесов?! Разве ты не вспоминаешь о наших былых экспедициях, о наших трофеях?
— Вспоминаю, Эрнест… еще как вспоминаю. Но у меня ужасное предчувствие, что я никогда больше не увижу Кобурга.
— Перестань. Запомни, тебе просто нужно взбодриться. Какая приятная барышня Алиса!
