Беркли немного помрачнел, лицо его стало задумчивым.
— Король с притворной легкостью относится к государственным делам, но на самом деле он самый проницательный политик в Европе. И он понимает, что монархия сейчас держится на расположении народа. Именно поэтому Кларендону приходится нести ответственность за все непопулярные политические шаги.
Барбара уже не слушала, ей отлично были известны политические мотивы короля. Она посматривала в сторону Френсис, которая откинулась на спинку кресла и смеялась звонким серебристым смехом. Бекингем говорил ей что-то, подражая Кларендону, и это получалось у него необыкновенно похоже и очень смешно.
Бекингем с обожанием смотрел на тонкую белую шейку Френсис, слегка подрагивающую от смеха. Он склонился к ней через стол и тихо проговорил:
— Вы так невозможно очаровательны!
Бекингем был опытным повесой и обольстителем, и его расстраивало, что Френсис обделяет своей благосклонностью не только короля, но игнорирует и его собственные ухаживания. Его низкий голос стал нежным и вкрадчивым, поглаживая ее тонкие пальчики, он явно старался завоевать ее симпатии.
Внимание короля тоже привлек веселый смех Френсис. Он подошел к их столику и услышал последние страстные мольбы Бекингема. Френсис подняла глаза и заметила, как угрожающе заходили желваки на скулах короля. Она нервно выдернула ладонь из руки Бекингема, и улыбка погасла на ее губах. Между королем и Бекингемом произошел молчаливый поединок взглядов. Глаза Карла опасно сверкнули, и Бекингем быстро подавил чувство презрения, боясь, что глаза выдадут его. Черт побери! Король просто сходит с ума из-за этой девчонки! Можно подумать, что он готов запереть в Тауэр своего старого друга за легкий флирт с целомудренной девственницей, которой домогается сам.
Бекингем прямо и решительно смотрел на короля, и спустя мгновение опасный блеск в глазах Карла угас, он овладел собой и успокоился. Шутливо хлопнув Бекингема по плечу, он весело сказал:
— Надеюсь, ты не делал неприличных предложений госпоже Стюарт. Честь много значит для нее, однако, боюсь, редкая добродетель может устоять под давлением знаменитого своим красноречием герцога. — Он послал Бекингему предостерегающий взгляд и, кликнув собак, быстрой походкой вышел из комнаты.
Френсис поглядела ему вслед, и уголки ее губ обидчиво опустились.
— Ну вот! Теперь мне нельзя даже и слушать неприличные предложения.
Бекингем в изумлении смотрел на девушку, которая дотянулась до графина, наполнила вином хрустальный бокал и залпом выпила его. Рука ее слегка дрожала от пережитого волнения, и она пролила на платье немного вина. Бекингем достал из рукава тонкий батистовый платок и предложил его Френсис.
— В чем дело, Френсис? Вы должны быть счастливы!
— Счастлива? — Френсис горько рассмеялась. — Какое уж тут счастье! Я точно в тюрьме. — Она налила еще вина и выпила его более медленно. Лицо ее стало злым.
Бекингем внимательно и озадаченно наблюдал за ней.
— Но, Френсис, король любит вас. Благодаря этому вы сможете стать первой леди Англии. Сможете иметь все… — Его рука сделала широкий неопределенный жест, который означал, что ей достанется и эта изящная гостиная, и дворец, и вся Англия.
Слезы затуманили глаза Френсис, она наклонилась вперед и положила голову на тонкие белые руки.
— Я наслаждаюсь преувеличенным вниманием и комплиментами. И, конечно, я люблю короля. Он так добр и остроумен. Но, — легкая дрожь пробежала по ее телу, — иногда, когда мы остаемся с ним наедине, он пугает меня.
Она подняла бокал и медленно выпила вино.
— Я люблю королеву, а она часто глядит на меня с такой грустью, что у меня просто сердце разрывается. Каждый раз, позволяя королю флиртовать со мной, я усиливаю ее страдания. Это ужасно!
Бекингем сосредоточенно слушал ее.
— Возможно, королева скоро оставит двор и тогда вы…
Френсис прервала его, раздраженно взмахнув рукой, и сказала:
— Вы с Беннетом заблуждаетесь, рассчитывая, что королева уйдет в монастырь, а король женится на мне. Вы плохо знаете ее величество. Я служу ей и понимаю ее лучше вас. Вы не видели, как она смотрит на короля. Возможно, она излишне религиозна… и отчасти ханжа… но у нее горячая южная кровь и она страстно любит короля.
Бекингем поразился проницательности Френсис. Обычно она вела себя как легкомысленный беззаботный ребенок, и он думал, что в этой белокурой головке вряд ли может возникнуть мудрая мысль.
Френсис сердито смахнула карточный домик, который строила с таким старанием и упорством.
— Я отлично представляю, что меня ждет в будущем. Незамужняя и одинокая, я буду кружиться в этом дворцовом водовороте, постепенно взрослея и теряя свое юное обаяние.
Бекингем опрометчиво усмехнулся. Даже уродины выходят замуж, участь старой девы, безусловно, не грозила очаровательной Френсис.
Она стрельнула в него злым взглядом и быстро допила вино. Затем ее настроение вдруг резко переменилось, и она сказала мечтательно:
— А знаете, чего бы я действительно хотела?
Бекингем мгновенно насторожился, точно стоял на пороге великого открытия. Если он выведает сокровенные желания Френсис, то она будет полностью в его власти, а через нее он будет управлять королем и всей Англией.
— Я бы хотела жить в уютном небольшом доме где-нибудь в дальней провинции.
— Что?!. — Бекингем был так поражен, что его восклицание было услышано всеми присутствующими в гостиной.
Френсис продолжала с упреком, точно он был в чем-то виноват:
— Вы же знаете, я всю жизнь провела во дворцах. О, как я ненавижу их! Их холодная роскошь давит и убивает все чувства. И ужасная холодища! Во дворцах просто невозможно согреться. — Из глаз ее потекли слезы, и она сказала по-детски жалобно: — С сентября и до июня я могу только мечтать о тепле, настоящем живом тепле уютного дома.
Бекингем усмехнулся. Френсис была пьяна. Он не помнил случая, чтобы она выпила больше половины бокала вина за вечер. Она всегда, смеясь, заявляла, что у нее слабая головка, и действительно, после трех бокалов она уже глотала слова и мир начинал расплываться в ее глазах.
Он сказал небрежно:
— Держу пари, вы будете скучать по балам и маскарадам. Но, если вам так хочется иметь домик в провинции, это желание вполне выполнимо. Надо просто выбрать супруга, который избегает столичной жизни. — Он решил просто поддразнить ее. Назавтра она протрезвеет и поймет, что никто еще добровольно не отказывался блистать в центре внимания королевского двора.
Губы девушки задрожали, глаза наполнились слезами.
