Общественные сады, в которых проходила выставка цветов, были и сами по себе красивы, а сегодня, когда перед каждым усыпанным розами кустом стояли столики с цветами, выращенными членами Королевского общества садоводов, от красоты и благоухания захватывало дух.
Главной патронессой выставки была герцогиня Файф.
Рэндал наклонился к уху Чесс и прошептал:
— Когда я буду представлять тебя ей, сделай реверанс и называй ее «Ваше высочество».
Герцогиня уже приближалась к ним в сопровождении двух других дам. Это была маленькая пухленькая женщина лет двадцати пяти, чей веселый, жизнерадостный нрав вполне компенсировал недостаток красоты.
— Лорд Рэндал, неужели это вы? — обратилась она к Стэндишу. — Вот уж никак не ожидала встретить вас среди цветоводов. Право же, такая изобретательность делает вам честь. Как вам удается разводить цветы в мощеном дворе под окнами вашей городской квартиры?
Стэндиш учтиво поклонился.
— Ваше высочество, я велел торговцу цветами оставлять их возле крыльца. Оттуда я уже сам доставляю их к себе в квартиру.
Герцогиня расплылась в улыбке.
— Я знала, что вы ответите остроумно. Я так и сказала моим подругам.
Две ее спутницы смотрели на Стэндиша печальными глазами. Обе они были на редкость непривлекательны.
— Ваше высочество, позвольте представить вам мою кузину из Америки, — сказал Стэндиш.
Чесс держала себя так, словно каждый день своей жизни встречалась с особами королевской крови.
Позже Рэндал объяснил ей, что принцесса Луиза — дочь принца Уэльского, наследника престола. Он знает ее с пеленок. Все говорят, что герцог Файф, ее муж — хороший человек. Хочется надеяться, что это действительно так. Луиза всегда была очень милой девушкой.
— Рэндал, да ты никак рисуешься передо мной?
— В какой-то мере. Ну и как, мне удалось произвести впечатление?
— В какой-то мере.
Электрический ток между ними усилился, и их неудержимо потянуло друг к другу.
— Поедем обратно в гостиницу. До нее рукой подать.
— Нет, лучше ко мне на квартиру. В «Савое» сейчас слишком людно, все съехались на выставку цветов.
По дороге к дому Рэндала они попали в затор. Рэндал был крайне раздосадован.
— Черт побери! Совсем забыл, что сегодня официальный дневной прием при дворе.
— Слушай, Рэндал, давай сойдем и прогуляемся пешком. Твой экипаж никуда не денется, мы вернемся за ним потом. Мне хочется поглазеть на драгоценности.
Девушки из знатных семейств, впервые вывезенные в свет, представлялись королеве на специальных дневных приемах, на которые дамы должны были приезжать в вечерних платьях и в полном наборе драгоценностей, состоящем из ожерелья, броши, браслетов, серег, а также короны или тиары. Роскошные кареты с взволнованными светскими девицами выстраивались вереницей перед королевским дворцом и простаивали там часами, так что толпы простонародья, собравшиеся ради такого захватывающего зрелища, могли разглядывать бедняжек во всех подробностях.
— Чесс, ты ведешь себя как нельзя более вульгарно. Надеюсь, ты это понимаешь?
— Конечно, понимаю, но мне все равно. Смотри, Рэндал! Неужели изумруды в этом ожерелье настоящие? Ведь каждый из них не меньше куриного яйца.
— Ты неисправима. Ну что мне с тобой делать?
Чесс посмотрела ему в глаза и засмеялась.
— Ты хочешь, чтобы я ответила тебе при всех?
* * *
Позже, когда они отдыхали после любовных утех, Рэндал спросил ее, не хочется ли ей быть представленной ко двору.
— Для этого вовсе не обязательно быть девицей, впервые выехавшей в свет. Я мог бы сопровождать тебя на королевский бал, если твое имя будет внесено в дворцовый список. Уверен, что Хермиона с удовольствием все устроит.
— Дай мне подумать. Одно дело — глазеть самой и совсем другое — когда глазеют на тебя.
— Решай побыстрее. Хермиона все делает в черепашьем темпе.
— Не то что я.
И Чесс мигом перекатилась на него.
— Ну как, сможешь меня догнать?
Она легко укусила его за мочку уха.
— Ненасытная распутница.
Чесс рассмеялась.
Чесс почти забыла о существовании Нэйтена. Кружась в водовороте светских развлечений, словно Золушка, впервые попавшая на бал, не думая ни о чем, кроме только что открытых плотских утех, она жила вне времени и вне реальности с тех самых пор, как он уехал в Манчестер почти три недели назад. Увидев его стоящим в дверях, она не сразу сообразила, кто это такой.
Ей пришлось с треском спуститься с неба на землю. Этот ухмыляющийся веснушчатый варвар — ее муж. Ей захотелось заплакать. Чудный сон окончился.
Она почувствовала, как ее щеки заливает предательский румянец. Догадается ли он? Подозревает ли? Она невольно вскинула руки к прическе — не растрепалась ли? О Господи, от нее наверняка пахнет сандаловым мылом Рэндала, ведь перед тем как одеться, она искупалась в ванне. Нэйтен слишком умен, его не обманешь. Что ей сказать?
Стэндиш легко овладел ситуацией.
— С возвращением, Нэйт! Жаль, вас не было с нами сегодня вечером: мы видели превосходную пьесу. Как прошла ваша поездка? Успешно? Чесс говорила мне, что это связано с вашим бизнесом.
Он взял Чесс под руку и повел ее в гостиную. Его крепкое пожатие несколько успокоило ее.
— Того, чего я хотел, я не получил, — сказал Нэйт, — но я все равно чертовски рад, что отправился в эту поездку. Там построили канал, какого еще не было в истории. Вы представляете…
Его буквально распирало от энтузиазма по поводу достижений технической мысли, которые он видел в Манчестере.
Чесс слушала, смотрела на его оживленное лицо и ненавидела его с такой силой, что у нее ныли все кости. Как он мог так испортить ей жизнь? Почему он не мог остаться в Манчестере вместе со своим драгоценным каналом и дать ей еще немного побыть в раю?
Из-за него она только сейчас, после тринадцати лет брака, узнала блаженство, которое дарит секс. Почему он заставил ее ждать все эти годы?
Она желала, чтобы он умер. Он заслужил такое наказание.
* * *
Стэндиш внимательно наблюдал за Чесс, однако делал это так искусно, что со стороны казалось, будто он смотрит на нее не больше, чем того требует вежливость.
Он беспокоился. Она была не искушена в обмане; к тому же он знал, как непосредственно она на все реагирует. Это было прелестно и очень в ней привлекало, но при данных обстоятельствах было чревато катастрофой.
К счастью, после получасовой беседы Нэйт сказал, что сильно утомился за день.
— В Манчестере газеты не обратили особого внимания на забастовку лондонских извозчиков, так что она застала меня врасплох. Мне пришлось идти пешком от самого вокзала и тащить на себе чемоданы. Сесть в омнибус нечего было и думать — они все были набиты до отказа. Если вы не возражаете, я сейчас пойду приму ванну и сразу лягу спать.
