него. Она протянула ему изделие, и он внимательно осмотрел его. Полудрагоценный камень представлял собой гладкий овальный кабошон неопределенного цвета. Когда Риз поворачивал его из стороны в сторону, из его глубин вырывался голубоватыми вспышками рассеянный свет. Это было оригинальное украшение, но, несмотря на бриллианты, обрамлявшие лунный камень, не выдерживало никакого сравнения с тем кольцом, которое Риз подарил ей в день помолвки. Супруге Уинтерборна не подобало носить столь дешевые украшения. Риз, молча проклиная Советера за эти его просветительские лекции, предложил:
– Хелен, позволь мистеру Советеру показать тебе другие изделия. Это кольцо наименее ценное в лотке.
– Но оно мне нравится! – возразила Хелен. – Разве важно, сколько стоит вещь, если она по душе?
– Странное суждение для будущей хозяйки универмага! – заметил Риз. – Но, ей-богу, это кольцо никак не подходит для помолвки.
– Если хотите, – вмешался ювелир, – я могу вместо мелких бриллиантов вставить более крупные и увеличить…
– Нет-нет, – перебила его Хелен, – мне нравится кольцо именно в таком виде.
– Но это всего лишь полудрагоценный камень! – возмутился Риз.
Ни одна из его любовниц не взглянула бы на столь скромное украшение.
Напряженное молчание, воцарившееся в комнате, нарушил Советер.
– Камень столь высокого качества, мистер Уинтерборн, более ценен, чем вы, возможно, думаете. Он стоит больше сапфира средних размеров или, например, рубина с небольшими дефектами…
– Я хочу, чтобы кольцо было достойно моей жены, – заявил Риз.
Хелен, не спуская с него глаз, мягко, но твердо сказала:
– Но мне нужно именно это кольцо.
Риз хотел было поспорить с ней, привести аргументы в пользу своей правоты, но что-то во взгляде Хелен остановило его. Он вдруг понял, что она старается побороть в себе страх перед ним, и у него сжалось сердце. Нет, ни за что на свете он не смог бы отказать ей! Сжав кольцо в кулаке, Риз бросил на ювелира испепеляющий взгляд, и хотя в душе у него бушевала буря эмоций, спокойно сказал:
– Мы берем это кольцо.
Пока Советер убирал лотки с украшениями в футляр, Риз бормотал себе под нос валлийские проклятия. Хорошо, что ни ювелир, ни Хелен его не понимали и не особенно хотели знать перевод.
На прощание Советер галантно поцеловал Хелен руку.
– Миледи, примите мои поздравления по случаю вашей помолвки. Я надеюсь…
– Вам пора, – перебил его Риз, чтобы поскорее выпроводить ювелира.
– Я еще не сложил столик, – запротестовал Советер.
– Вы можете забрать его позже.
Ювелир растерянно взглянул на Хелен и начал было:
– Если я смогу быть вам еще чем-то полезен, миледи… – но Риз опять прервал его и едва не вытолкал за порог.
– Вы и так уже достаточно нам помогли.
Когда дверь за ним закрылась, Хелен взглянула на Риза с выражением благодарности на лице и в наступившей тишине тихо сказала:
– Спасибо. Я знаю, что ты выбрал бы для меня другое кольцо, подороже, но счастлива, что удовлетворил мое желание.
Она улыбнулась ему так искренне, как никогда прежде, и в уголках ее глаз появились очаровательные лучики. Риз никак не мог понять, почему Хелен променяла чистейшей воды бриллиант на лунный камень, но одно ему было ясно: эту женщину нужно оберегать от ее собственной наивности, – поэтому заметил:
– Если владеешь преимуществом, то не следует так легко его отдавать.
Она взглянула на жениха с недоумением, и он объяснил:
– Ты только что обменяла дорогое кольцо на другое, дешевое. Это плохая сделка. Тебе следует потребовать компенсацию за разницу в стоимости в виде подарка: ожерелья или диадемы.
– Мне не нужно ни то ни другое, – заявила Хелен.
– Но так ты всегда будешь нести убытки.
– Брак не бухгалтерские счета.
– О балансе нужно думать всегда, – возразил Риз.
По выражению лица Хелен было видно, что она думает иначе, но спорить не стала. Заметив баночку с мятными пастилками, она подошла к столу, подняла крышку и вдохнула прохладный бодрящий аромат.
– Так вот откуда этот запах! А я все думала, почему твое дыхание отдает мятой.
– Я полюбил мятные пастилки еще в детстве, – признался Риз, – когда возил продукты в кондитерскую на углу. Кондитер обычно отдавал мне бракованные, помятые. – Помолчав, он вдруг спросил с оттенком неуверенности в голосе: – Тебе не нравится этот запах?
Губы Хелен изогнулись в улыбке:
– Вовсе нет, наоборот: запах очень приятный. Можно мне одну пастилку?
– Конечно.
Хелен смущенно взяла маленькую белую полоску и положила в рот. Лакомство мгновенно растворилось, и от вспышки яркого мятного вкуса у Хелен перехватило дыхание.
– Ух… – Она закашлялась и засмеялась, вытирая слезы. – Сшибает наповал.
– Хочешь воды? – с улыбкой спросил Риз. – Нет? Ну хорошо, тогда дай мне руку.
Взяв ее левую руку, он хотел надеть ей на палец кольцо с лунным камнем, но вдруг заколебался.
– Не помню, какие слова я тебе говорил, когда делал предложение в первый раз.
Тогда Риз так волновался, поскольку не был уверен, что ему не откажут, что плохо все помнил.
Улыбка тронула губы Хелен.
– Ты изложил преимущества брачного союза для обеих сторон и объяснил, как можно совместить в будущем наши цели.
Риз поморщился от досады.
– Я не романтик, и все об этом знают.
– Ну а если бы был романтиком, то как выглядело бы твое предложение?
Риз на мгновение задумался.
– Я бы начал с того, что познакомил бы тебя с валлийским словом «хирает». В английском языке ему нет соответствия.
– Хирает, – повторила Хелен, пытаясь произнести это слово с характерным звуком «р», как это делал Риз.
– У тебя неплохо получается, – похвалил он. – Хирает – это тоска по чему-то утерянному или никогда не существовавшему. Ты чувствуешь ее по отношению к человеку, месту или какому-то периоду своей жизни… Это печаль души. Хирает охватывает валлийца, даже когда он ближе всего к счастью, не давая забыть, что он неполноценен.
Хелен нахмурилась.
– И это чувство преследует тебя?
– Да, всю жизнь, с
