Сердце Волка тревожно сжалось, пока Касс искала медальон, висевший у нее на шее. Он сватил ее за руку и вставил в руку стакан вместо медальона.
— Вот он. Возьмите еще коньяку и забудьте про капитана Реми. Если мужчина не пришел, он недостоин вас. Пренебрегает такой прекрасной женщиной, как вы. Хам.
Касс сжала губы. Она, похоже, металась между местью и коньяком в ее руке. Коньяк победил. Она выпила глоток и сказала:
— Ты… ты считаешь, я привлекательна?
— Никаких сомнений. Вы столь же красивы, как… как летняя ночь со звездами.
— Идет дождь, — мрачно заметила Касс. — Но не там, где вы.
Волк присел около нее на кровати. Хорошо, что ее странные духи слегка выветрились. Теперь он был способен поддерживать ясность ума и сосредоточил взгляд на медальоне, свисавшем в заманчивой близости. Он снова приказал себе ждать своего часа. Смело обняв ее одной рукой за талию, он поддержал ее стакан, заставляя выпить.
— Другие мужчины пали бы ниц посреди улицы только ради привилегии поцеловать шлейф вашего платья. Вы не должны даже думать больше об этом капитане, — приговаривал он при этом.
Касс опрокинула в глотку остатки коньяка одним большим глотком.
— Прав-вильно. М-м… мерзавец. Брр, я забыла. К ч-черту его.
Она вновь заливисто рассмеялась, и Волк вынудил себя присоединиться к ней. Его взгляд не отпускал амулет, а пальцы подергивались от напряжения. С одним из тех резких перепадов настроения, которые так хорошо знал Волк у пьяных людей, Касс прекратила смеяться, ее глаза наполнились слезами.
— И вовсе не хотела спать с ним. Очень-то он мне нужен. Только ребенка. М-мою маленькую девочку.
Волк начал ласкать ее руку, только чтобы задержать движение. Голос Габриэль прозвучал предостерегающе: «Будь очень внимателен. Не позволяй ей дотрагиваться до твоей ладони. Касс читает по руке, как другие мудрые женщины читают по глазам. Она раскроет все твои тайны, все твои мысли». Волк стал гладить Касс по рукаву ее платья.
— Капитан не единственный мужчина в мире. Вы молодая женщина. У вас масса времени, чтобы найти кого-то в отцы вашему ребенку.
— Нет, — фыркнула Касс. — Время истекает. Нужно сегодня ночью.
Волк едва слышал ее ответ. Сердце его с трепетом забилось, он осторожно захватил пальцами цепочку от медальона. Один хороший рывок, и с этим покончено. Но Касс была не настолько пьяна, чтобы не почувствовать натяжение цепочки, и ее рука рванулась к его запястью. Она, как обручем, сжала свои тонкие пальцы вокруг его запястья, буквально за секунду черты ее лица утратили пьяную расслабленность и на лице появилось странное напряженное выражение.
— А как насчет тебя?
— Как насчет меня? — переспросил Волк, тщетно пытаясь отцепиться.
— Ты какой? Молод? Зрелый? Храбрый?
Ведьма пошарила рукою в воздухе, наткнулась на его грудь, стала похлопывать его и ощупывать. Когда Волк понял ход ее мысли, волосы встали дыбом на его голове.
— Ты сильный, сви-свирепый? Беспощадный? Красивый? Ты что-то говорил прежде, какой ты крепкий и жилистый.
Волк судорожно сглотнул, отдвигаясь подальше от нее.
— Я больше хвастаюсь, это моя беда.
Касс потянулась за ним, ее пальцы возились в районе его живота.
— Как ты… можешь дать мне ребенка, страстное дитя.
— Но я вообще-то одинокий Волк. Из меня получится никудышный папаша.
— Кому ты нужен как отец! От тебя нужно твое чертово семя, похотливый болван.
Не успел он опомниться, как ее рука уже шарила у него между ногами. У Волка перехватило дыхание, и в голове промелькнул вопрос, умеет эта ведьма читать по другим частям тела или только по ладони. Не потому, что там скрывались его тайны. Просто все его естество неизбежно отвечало на ее призыв.
Волк отпихнул ее руку и отпрыгнул от кровати.
— Госпожа… бутылка пуста. Я схожу, принесу еще.
— Не надо больше. С меня хватит.
С тихим стоном она плюхнулась на спину и, перевернувшись, поползла к своей подушке.
«Молю, Господи, сделай так, чтобы она отключилась прямо сейчас, — пылко подумал Волк, — чтобы я смог схватить этот проклятый амулет и убраться отсюда восвояси».
Касс разлеглась на спине, поджав ноги и похотливо раздвинув колени.
— Иди ко мне, — произнесла она, похлопывая по матрацу подле себя.
Волк скорее головой вышиб бы окно, но он боялся, как бы ее путаные мысли не вернулись опять к Реми и отмщению, если он не подчинится. «Не трусь, Волк!» — подбадривал он себя. Не бывать такому, чтобы эта женщина сумела наброситься на него и взять силой. Ведьма или нет, она пьяна в стельку. Корчась от неприязни, он устроился около нее на кровати, сжав собственные колени, чтобы ее пальцы снова неожиданно не пробились к нему.
Касс что-то сжимала в своей руке, но это был не амулет, а маленький пузырек, который она вытащила из-под подушки. Когда она откупорила его, одурманивающий запах вырвался наружу, как джинн из бутылки, и мощный аромат достиг его ноздрей. Он вдохнул хорошую порцию, и, прежде чем успел опомниться, духи затуманили его разум. Касс плеснула ими на свою шею и потом стала буквально поливать себя ими. Она далее втерла немного духов в свои губы, с чувственным вздохом вылили остатки в ложбинку между грудями и стала водить пальцами под корсажем. Волк наблюдал за ее ритмичными поглаживаниями, как загипнотизированный.
Должно быть, у нее красивые груди с дерзко вспенившимися крепкими сосками. Дикое желание овладело Волком. Захотелось сорвать ее платье и убедиться в этом самому… Черт тебя побери! О чем он только думает?! Он приподнялся. Это все ее проклятые духи. Было что-то дьявольски странное в этом вареве, заставляющем туманиться разум. Нет, гораздо хуже. Гораздо хуже дело обстояло с другими частями его тела.
Он попытался сдержать дыхание, сосредоточиться на медальоне. Не на ее круглых налитых грудях, не на влажных, призывно полураскрытых красных губах Касс. Она отбросила пустой пузырек духов на пол.
— Ты все еще там, мой одинокий Волк? Ты готов? — прохрипела Кассандра.
Она нащупала его. Эта ведьма была настолько бледной, что ее прикосновение должно было обдать его холодом. Но даже через ткань своих брюк он чувствовал, как горячи оказались ее руки, когда ее пальцы затрепетали на его бедре. Или это его собственная кровь растекалась кипящими струями по жилам, заставляя все вставать на дыбы, крепнуть и удлиняться настолько, что вызывало сладостную боль?
«Нет, помни, для чего ты пришел сюда. Медальон. Думай о ледяных холодных ливнях, думай о монахинях. Думай… Думай о капитане. Думай о Мири».
Но последнее предостережение стало роковой ошибкой. Лицо Касс поплыло у него на глазах, и внезапно он увидел под собой Мирибель, ее лунные волосы, разбросанные поперек подушки, ее серебристые глаза, взывающие к нему, словно волшебные огни. Волк устремился вниз, лихорадочно накинувшись на ее губы. Как только их губы слились в поцелуе, видение исчезло и он понял, что целует ведьму, и ее язык проник к нему в рот. Но он не сыпал проклятий. Сладкий яд ее губ разрушил последние очаги сопротивления, оставив ему только дикие животные потребности.
