– Я тоже не прочь развлечься, как и любой другой мужчина. – Это было не самое подходящее время для откровений, но слово «жертвовать» вызывало у него недоумение.
Шарлотта немного успокоилась, и Гейб решил, что это к лучшему. Пусть себе думает, что всем командует она. В своих экспериментах он приучился радоваться даже самым маленьким шажкам к успеху и мог быть терпеливым, когда это требовалось.
– Вы должны в точности исполнять то, что я вам говорю, – в голосе Шарлотты послышалось раздражение, – и ничего не произносить без крайней необходимости.
– Ни один мужчина не смог бы промолчать перед таким вызовом, я просто должен был хоть что-то сказать. Ни один мужчина, даже переживший несчастье и глубоко скорбящий, не потерпел бы, когда прямо перед ним обсуждаются его мужские недостатки.
Шарлотта нахмурилась.
– Я сказала вам, чтобы вы молчали, потому что ваше произношение и ваша речь куда больше уместны при дворе, чем в таверне. Я приложила все силы, чтобы разозлить вас, и это придало естественный цвет вашим щекам, когда кровь прилила к лицу. Вы слишком бледны, и я опасалась, что печаль по умершей жене вряд ли для кого-либо послужит достаточным объяснением этому.
– Почему бы вам не сказать об этом раньше?
– Для вас же лучше не знать деталей, тем более что на кону стоит куда больше, чем ваша жизнь.
– Вот как? И чем же вы рискуете? Или, может, кем? Вы имеете в виду Жоржа?
– Это вас не касается.
– Все связанное с этим делом меня касается, – хмуро возразил Гейбриел.
– Даже если так. – Шарлотта отрешенно вздохнула и некоторое время оставалась безмолвной. – Есть еще и другие, кому наша попытка сослужит хорошую службу. У людей, схваченных здесь, во Франции, появится шанс на освобождение, если моя попытка окажется успешной.
Гейбриел усмехнулся:
– Это самое расплывчатое объяснение из всех возможных, мадам, и именно поэтому я верю ему. – Он предложил ей руку и Шарлотта не стала возражать.
– Если нас схватят и вас начнут пытать, у вас, милорд, будет что рассказать им.
– Как знать, как знать. – Гейбриел пожал плечами. – А эта нудная черепашья прогулка – тоже своеобразная попытка довести меня до безумия?
– Вовсе нет. Я планировала, что мы пробудем в таверне, пока не настанет час отъезда. Ваша перепалка с Раулем означает, что теперь нам придется гулять до рассвета, что явится небольшим наказанием за вашу выходку. Я и не знала, что человек науки, ученый, может оказаться столь вспыльчивым. – Шарлотта говорила так тихо, что Гейб заволновался: все ли он понял правильно.
– Вы считаете это серьезной ошибкой? – Шарлотта кивнула.
– Это одна из нескольких допущенных мной ошибок – свидетельство того, как опасно брать на себя слишком большие обязательства. Единственная общая заинтересованность у нас – это сохранить вам жизнь.
– Но разве нельзя найти еще что-то, в чем мы оба согласны?
Прежде чем Шарлотта успела ответить, дверь таверны открылась и вновь захлопнулась громким стуком, выпустив двоих солдат. Трудно было определить, собирались они следить за удаляющейся парой или вышли по другим делам.
Толкнув Гейба в ближайшую подворотню, Шарлотта обвила его шею руками.
– Целуйте меня, ну же!
Ее губы, прильнувшие к его губам, были холодны, словно она была не слишком заинтересована в этом эксперименте, но Гейбриел прилагал все силы, чтобы компенсировать отсутствие в партнерше энтузиазма и пылкости, и не только потому, что от этого зависела его жизнь.
Он повернул Шарлотту так, что она оказалась прижатой к двери, и всем телом навалился на нее. Чувствуя ее напряженность, он был почти уверен, что дело тут не только в тревоге, вызванной приближением солдат.
– Отдайтесь мне, Шарлотта, – прошептал он. – Вы чувствуете то же, что и я, разве нет?
Гейб вновь прильнул к ее губам, пытаясь найти языком ту самую, единственно верную точку, которая поможет разбудить ее чувственность.
Шарлотта стояла не шелохнувшись, и лишь когда Гейбриел решил, что проиграл, в ней словно что-то прорвалось. В страсти она была неистова, удерживая его голову обеими руками, раскрывая губы ему навстречу.
Мир Гейба мгновенно наполнился болезненным наслаждением страсти, граничащей с безумием. Боже, какого джинна он выпустил на волю, какой источник сдерживаемых желаний пробудил!
– Мы оба знаем, чем они займутся нынешней ночью. – Слова солдата беспрепятственно достигли того места, где укрывались Шарлотта и Гейбриел, но Шарлотта и не думала менять позу.
– У него были красные, воспаленные глаза и одежда, прежде принадлежавшая другому. Я готов поклясться, он и есть тот самый шпион.
– У него умерла жена, так что глаза покраснели от горя…
– Что ж, может быть, и так.
Поспорив еще немного, солдаты продолжили свой путь, и Шарлотта разжала объятия.
– За это мне положена доплата, месье.
– Вы играли свою роль, так же как я. Я бы сказал, что мы оба… – Гейб запнулся, – мы оба слегка увлеклись.
Шарлотта издала слабый звук, вероятно, означавший согласие.
– Итак, – Гейбриел расправил плечи и потянулся, – что нам предстоит теперь?
Шарлотта как-то странно посмотрела на него.
– Теперь мы отправимся туда, куда они думают, и займемся тем, чего они от нас ожидают.
Гейб невольно напрягся.
– Что именно вы имеете в виду?
– То, что мы отправимся к мадам Ростин, где я передам вас на попечение одной из ее девиц.
– Ну уж нет. – Гейбриел с негодованием затряс головой. – Теперь мы с вами не расстанемся, пока не доберемся до Англии. Я буду последним ослом, если оставлю вас вне поля зрения прежде, чем смогу поцеловать порог моего дома.
– Выслушайте меня. – Медленно, словно имеет дело с ребенком, принялась объяснять она. – Солдаты недолго останутся в доках под таким дождем. Я должна вернуться домой и попытаться спасти то, что еще осталось от моего плана. За вами я зайду сегодня позже…
– Нет. – Это слово повисло между ними, словно неприступная стена. – Мы можем гулять всю ночь здесь или провести время вместе в борделе. Но есть еще вариант – вернуться в ваш дом.
– Ни один мужчина не был у меня дома: я всегда использовала заведение мадам Ростин. Если я приведу вас домой, это навлечет на меня подозрения.
– Один раз вы уже приводили меня туда сегодня вечером.
– Тогда у меня не было выбора. Мы вошли черным ходом, да и то по причинам, которые я вам уже объяснила.
– Оставить меня в борделе или еще где-нибудь станет не меньшей ошибкой, потому что я непременно сбегу от вас.
Он отпустил ее руку и стал ждать, однако смутить Шарлотту было не так-то легко.
