Вряд ли с другой леди он говорил бы таким же тоном, но перед ним была чёртов ангелочек. Говорила вольно и держалась наравне с ним. Неприемлемо! И хорошо бы запугать ее настолько, чтобы выдала все свои тайны, включая ту, что заставляла ее смотреть на Виго и ждать его внимания.
— Я подумала, милорд, жаль, что не о том. Я шла к герою битвы при Харроу, а вместо него встретила Вас. Вероятно, любовь к баталиям в крови. Теперь я понимаю, что войны ведутся не только с достойными рыцарями, но еще и с леди. Мои поздравления, Вы снова победили. Мне нечего сказать, кроме того, что я молиться стану о скорейшем окончании турнира, покорно ждать его финала, чтобы избавить Вас от своего присутствия. Терпение — добродетель, и я смогу провести все восемь дней вполне благочестиво.
Очень длинная и весьма разумная речь, не смотря на смысл, совсем небезобидный, и даже оскорбительный, Ги проникся уважением к ангелочку. Наверно поэтому, напустил на себя еще более грозный вид и ответил в тон нахалке.
— Начните проявлять свою добродетель прямо сейчас, иначе я буду думать, что все Ваши слова не более чем пустой звук. Порочить имя Уилшир Вы начали гораздо раньше, чем я, так имейте смелость признаться в этом и покаяться в собственном легкомыслии, да и глупости, пожалуй. Где Вы видели героя войн с крыльями за плечами? Баллад наслушались? Вот и терпите теперь меня, а не придуманного рыцаря с розой в зубах.
— Вы можете избавиться от меня раньше, чем пройдут восемь дней, милорд. Что Вам стоит проиграть? Сделайте это, и не придется выносить общество невоспитанной Уилишир! — Лу начался сердиться.
— И не дать Вам возможности проявить свое благочестие в полной мере? Нет, леди Лу, Вам так не повезет, — Ги и сам сердился.
Нахалка! Интересно, кто ее воспитывал? Кто развивал? Ее речь не похожа на ту, что можно услышать от девушки из провинциального городка. Ги любовался Лу, и находил в ее лице какие — то странно знакомые черты.
— Я постараюсь пережить свое разочарование, — выдала напоследок Лу, понимая, что связалась она не с тем, кого можно напугать неприветливыми речами.
Нахал! Но все же, военный гений! И как бы он не был неприятен, Лу восхищалась им, а более того тем, что он слушал все, что она говорила. Это впервые в ее жизни, когда мужчина не перебил и не приказал заткнуться, прямо высказав своё пожелание.
Глашатай объявил о конце выбора Леди, трубы загремели медным своим звуком. Дамы зашелестели платьями и языками. Лу, пришлось пойти на свое место, где, она знала, ждет ее суровая отповедь и наказание. А вместе с ними и кое — что похуже.
Только сейчас Лу в полной мере осознала, что такое быть парией, изгоем. Девушки смотрели на нее со страхом, иные с ужасом, но больше с ехидной улыбкой. Дядя Годфри с насупленными бровями и тетя Мелисса с ухмылкой, хуже которой был только кубок с ядом. Луиза села рядом с семьей на скамью, а леди Суррей зашептала.
— Мы не можем позволить тебе, Лу, и дальше позорить наш род. Вечером ты покинешь турнир и поедешь обратно в Суррей. Если герцог Лидс победит, мы пришлем тебе весточку, а вместе с ней и венец Прекрасной Дамы. Когда тебе нечего будет есть, ты сможешь его продать.
— Замолчи! — сэр Годфри грубо осадил жену, — Забыла кто ты? Знай свое место.
— Простите, граф, — леди Мелисса сложила губки бантиком и опустила голову.
— Глупая девчонка! Но, везучая. Лидс запросто мог и отказаться протянуть тебе свое копье. Кто знает, что в голове у этого рыцаря? — ну, Лу, знала что в голове у Лидса мозги.
— Простите, дядя Годфри, я всегда восхищалась лордом Ги и вот… Не смогла удержаться, — и глазки потупила, сожалея, что не может покраснеть по собственному желанию.
— С Визбоу будет трудно договориться, но я попытаюсь, детка, — а Лу подумала, что лучше будет, если она поедет домой!
И в этот момент помогла Трис, как ни странно.
— Лу, как ты отважилась на такой шаг? Ты знаешь, что говорят о Его Светлости? Он очень влиятельный дворянин, богатый и разумный. Король к нему милостив. Но он же сущий дьявол! Сколько женщин пострадало от его жестокости. А еще говорят, что он их коварно соблазняет, пользуется ими и бросает. Теперь все будут думать о тебе, как о новом увлечении герцога. И уже думают… — Трис покраснела, когда увидела, как в их сторону косятся дамы.
Сэр Годфри кое-что уразумел и почувствовал в том опасность для союзов своих дочерей! Лу подумала и подлила маслица в огонь.
— Дядя, в таком случае мне, правда, лучше уехать домой! Я не хочу стать причиной, по которой мои любимые сестры останутся без женихов, — озвучила она то, что граф Суррей лишь только пытался осмыслить.
— Быть может. Мы обдумаем все, когда вернемся в шатер, Лу, — и так графиня Уилшир поняла, что у нее есть шанс остаться в доме графа еще на какой-то срок, а там уже придумать где добыть денег, чтобы уехать с Эм в ее дряхлый коттедж и жить там спокойно.
Она мысленно поблагодарила Ги, его репутацию и свой порыв, который мог закончиться дурно, но принес свои плоды, те самые что и хотелось получить.
Годфри подумал и принял для себя решение — отправить Лу домой. Прямая выгода хозяйству. Что же касается отеческого долга, то тут Суррей прекрасно успокоил свою совесть! Разве есть его вина в том, что Лу оказалась такой глупенькой и скомпрометировала себя?
Леди Мелисса ликовала, Трис и Элоиза печалились о Лу, а Родерик был горд, потому, что он удостоился чести принять участие в свалке под командованием лорда Ги.
В целом, все сложилось как нельзя лучше, но Лу отчего-то было не по себе. Ведь она сама обрекла себя на нищенское существование, отказалась от мужа, тем самым лишившись возможной радости семейной жизни. Впрочем, она была уверена в себе и в леди Эм. Вместе они смогут вырваться из болота бедности и жить спокойно и счастливо. Юность оптимистична и в том ее радость и горе одновременно.
Ги, а вместе с ним и толпа рыцарей, сделали еще один почетный круг по ристалищу под крики зрителей. Он посматривал на трибуны время от времени, видел светлую головку своей турнирной Леди и даже слегка волновался о ней. Вот кому сейчас туго приходится! Ругают, должно быть.
Занятно, что именно тогда, когда все уже совсем было неплохо, в шатер графа Суррей явился посланник короля. Графу и его семейству, а так же графине Уилшир, было личное приглашение государя посетить его замок и остаться в нем гостями на время турнира. Если сэр Годфри не скончался от гордости и радости, то только потому, что не хотел упустить возможность сделать свою жизнь еще более сладкой! Так Лу и осталась на турнире, ведь персональным приглашением короля пренебрегать опасно.
Семейство собралось очень скоро и вот уже повозки двинулись к Замку. Там их приняли тепло и разместили в комнатах. Лу досталась отдельная, что могло бы показаться странным, но все оценили скромность комнатушки и поняли, что это честь для нищей графини Уилшир. Деликатность короля проявлена была в полной мере, тем все и успокоились.
Вечером снова дворянское собрание в честь открытия турнира. Снова роскошные дамы и кавалеры, вино, а вслед за ним и танцы. Элоиза не спускала влюбленных глаз со своего Маккарти, а Трис, бедняжка, попусту вздыхала о Лерое. Тот в окружении прекрасных дам чувствовал себя, словно рыба в воде. Лу стояла рядом с сестрой в красивом платье цвета вишни и слушала как Трис вздыхает.
— Дорогая, почему Лерой? Он же самовлюбленный индюк. А вот виконт Талбот очень даже приятный рыцарь. Жаль, что рыжий, — Лу решилась на откровенную беседу с сестрой.
— С чего вдруг Талбот? — Трис совсем не замечала пламенных взоров рыцаря в свою сторону, очарованная совершенно маркизом Лероем.
— С того, что он буравит тебя взглядом уже с половину часа. Поверь, он в десять раз более достоин тебя, чем Лерой. Богаче, чем маркиз и уж точно в сто раз более разумен, — Трис пришлось взглянуть на рыцаря и…
Да взгляд его горяч, и щеки Трис мгновенно окрасились румянцем.
— Я знаю, что он приятельствует с Лидсом, Лу. Это как-то… — а вот тут Лу пришлось защищать своего ехидного кумира.
