«Впрочем, — сказал себе граф, усмехнувшись, — чтобы на Верниту не обращали внимания, ей придётся сменить не платье, а лицо».
Когда он вошёл в салон, девушка встала ему навстречу. На лице её отразилась тревога.
— Все улажено, — негромко произнёс граф.
Он протянул ей три листа бумаги с вензелем принцессы и подписью казначея.
— По этим чекам вы сможете приобретать все необходимое в любом из крупных магазинов. Вам обеспечат доставку во дворец.
— Спасибо, — ответила Вернита, — вы очень любезны, месье.
— Я договорился также о вашем жалованье, — продолжал граф. — Вы будете получать восемьсот франков в год помесячно, плюс, разумеется, бесплатное питание и кров.
— Зачем мне столько? — в изумлении выдохнула Вернита.
Граф улыбнулся.
— Поверьте, для Парижа это не так уж много.
При этих словах ему вспомнились причуды принцессы, готовой платить тысячи франков за какую-нибудь шляпку.
«Впрочем, — сказал он себе, — Верниту нельзя даже сравнивать с принцессой. Она, несомненно, знает цену деньгам».
— Вы теперь во дворце принцессы Боргезе, — добавил Аксель, — и император требует, чтобы все служащие, от казначея до последнего поварёнка, получали щедрое жалованье.
— Я вам очень благодарна, — повторила Вернита.
— Я отвезу вас домой, — предложил граф.
Когда фаэтон выехал на улицу Фобур-Сент-Оноре, Вернита тихо сказала:
— Не знаю, как мне вас благодарить! Я… я надеюсь, что не разочарую вас.
— Ваша задача — угодить своей работой принцессе, — заметил в ответ граф. — Надеюсь, что это так и будет. Я же скоро покину Париж.
Вернита бросила на него быстрый взгляд и тут же опустила глаза.
— Вы уезжаете? — спросила она.
Эта мысль неприятно задела её — она сама не понимала почему.
— Скоро я должен буду вернуться домой, — ответил граф. — Не знаю, когда… это может случиться в любой момент. Поэтому, прежде чем я уеду, мне хотелось бы серьёзно поговорить с вами и дать вам несколько советов.
— Я с благодарностью выслушаю всё, что вы скажете.
— Здесь говорить неудобно, — заметил граф, сворачивая на бульвар. — Может быть, поужинаем с вами сегодня вечером, после того как вы соберёте вещи?
Вернита окаменела от изумления.
Такого предложения она никак не ожидала!
— П-поужинаем? — заикаясь, переспросила Вернита.
— В каком-нибудь тихом ресторанчике нам будет гораздо удобнее разговаривать, — ответил граф.
— А… а принцесса?
Вернита была уверена: если принцесса узнает, что её возлюбленный ужинал с какой-то там белошвейкой, ей это, мягко говоря, не понравится.
— Принцесса ни о чём не узнает, — ответил граф. — Она в это время будет на вечере, куда я не приглашён.
После нескольких секунд молчания Вернита спросила:
— А это… это не будет… дурно?
Девушка сама не смогла бы сказать, что имеет в виду, но сердце ей подсказывало, что она совершает отчаянный и дерзкий поступок.
Никогда в жизни Вернита не ужинала вдвоём с мужчиной! Она инстинктивно чувствовала, что мама этого бы не одобрила.
Граф на секунду задумался, затем ответил мягко:
— Нет, я не думаю, что мы совершим дурной поступок. Может быть, это не совсем прилично — но где найти для вас подходящую спутницу? И так ли вы уверены, что вам нужна дуэнья?
— Нет… наверное, нет, — ответила Вернита. Сердце её забилось сильнее: девушку охватило неясное, но радостное ожидание.
— Отлично, — сказал граф. — Я заеду за вами в семь.
Уже на рю дез-Арбр Вернита робко спросила:
— Пожалуйста, посоветуйте… как мне одеться?
Граф улыбнулся, услышав из её уст такой чисто женский вопрос.
— Мы поедем в какое-нибудь тихое, неприметное место, — ответил он. — Если у вас есть простое вечернее платье, наденьте его; если нет, вполне подойдёт то, что на вас.
— То, что на мне, не соответствует моему положению, — заметила Вернита. — Я догадалась, что вы уже подумали об этом.
— И ещё я подумал, — добавил граф, — что дело даже не в одежде, а в очертаниях лица и цвете глаз.
Голос его звучал так странно, что Вернита невольно смутилась.
Экипаж подъехал к дому Верниты. Кучер спрыгнул и подал ей руку.
— Так помните, в семь часов, — негромко произнёс граф, приподнимая шляпу.
Не оглядываясь, Вернита перебежала грязную мостовую и скрылась в дверях угрюмого тёмного дома.
Она взлетела на свой чердак и бросилась прямо к сундуку.
Одно за другим появлялись из сундука вечерние платья — символы уже забытой благополучной жизни.
Какое же из них понравится графу?
Ещё не было семи, когда Вернита спустилась вниз и подошла к дверям, ожидая, не покажется ли из-за угла фаэтон графа.
Сегодня прихожая казалась ей ещё меньше и грязней, чем обычно. Вернита не могла понять, как они с матерью прожили два года в этой дыре!
Грязные обои клоками свисали со стен, а ковёр на лестнице облез и давно потерял первоначальный цвет.
Из кухни, как обычно, несло подгорелым жарким. На вешалке болтались шляпы и пальто всех фасонов и расцветок — жильцы вещали их здесь, не желая держать в комнатах.
Вскоре из-за угла показалась знакомая пара лошадей — на этот раз они везли не фаэтон, в котором Вернита ехала утром, а закрытый экипаж с кучером на облучке и лакеем на запятках.
Лакей спрыгнул, отворил дверцу, и оттуда показался граф в вечернем костюме — столь элегантный, что у Верниты захватило дух.
Давно уже ей не случалось видеть таких блестящих джентльменов! Граф напомнил ей о парижских балах, на которых Вернита веселилась два года назад.
Тогда ей казалось, что на свете нет ничего интересней и приятней великосветских приёмов. Но особенно запечатлелась в памяти ассамблея в Тюильри, куда повёз Верниту отец.
Огромный зал, освещённый сотнями свечей, толпы лакеев в зелено-золотых ливреях, пажи с золотыми цепями, блестящая форма молодых адъютантов — все это казалось Верните каким-то волшебным сном.
Вокруг толпились джентльмены в военной форме или в элегантных фраках со сверкающими драгоценными камнями в булавках шейных платков.
Теперь, когда граф вышел из кареты и направился к ней, собственное платье вдруг показалось Верните слишком простым и скромным.
В сундуке Верниты хранилось немало жёлтых, зелёных, голубых и розовых платьев, купленных на Бонд-стрит в предвкушении визита во Францию. Но Вернита не хотела одеваться ярко — ведь она только сегодня похоронила мать и должна соблюдать траур.
Она открыла сундук матери и нашла там сиреневое платье с кружевной отделкой и короткими рукавами, которые придавали ему лёгкий, летний вид.
Это платье леди Уолтем купила для себя, но, присмотревшись, решила, что такой покрой больше подходит молоденькой девушке.
